ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 


Они с Еленой заняли свои места, Люк подошел к ним с небрежным видом. Он кивнул Елене и мрачно произнес:
— Я буду вам весьма обязан, сударыня, если вы отдадите мне ваше ожерелье в конце вечера. Я смогу спать спокойно, зная, что оно под надежным запором.
Елена высокомерно от него отмахнулась:
— Вам незачем беспокоиться, Калвертон. Эта вещь у меня сто лет, и с ней никогда ничего не случалось.
— И все-таки… — начал Люк. Елена оборвала его, громко заявив:
— Право же, это я буду плохо спать, если мое ожерелье не будет лежать у меня в комнате. — И, снова отмахнувшись от него, повернулась лицом к парку: — Не волнуйтесь.
Люку пришлось согласиться. Но было очевидно, что сделал он это без особой радости. Амелия видела, что все взгляды устремились на Елену, на ее ожерелье. Множество голов сблизились, шепотом излагая свои домыслы. Разлетевшиеся по округе слухи о воровстве гарантировали, что все обратят внимание на попытку Люка сохранить сказочное ожерелье.
Огненная вспышка на нижнем конце лужайки — и все взгляды обратились туда. В воздух взлетела первая ракета. Амелия увидела лицо Елены, на мгновение озаренное светом. Лицо ее не выражало ничего, кроме высокомерного презрения, но тут же Амелия почувствовала, как тетка быстро и торжествующе сжала ее руку.
Улыбнувшись, Амелия слегка расслабилась и залюбовалась фейерверком.
Все находившиеся на террасе смотрели на фейерверк, и никто не заметил, как тот самый джентльмен, с которым столкнулись Амелия и Порция, сжал локоть некоей молодой леди. Никто не заметил, как леди повернулась к нему и на лице ее отразилось потрясение. Мужчина молча кивнул на другую молодую леди, что стояла рядом с первой, очарованная великолепным зрелищем.
Кирби потянул ее за локоть; молодая леди повернулась спиной к своей спутнице, осторожно отпустила ее руку, но подруга, захваченная красотой летящей ракеты, едва заметила это. Леди немного, постояла, потом очень неохотно подчинилась беззвучному приказу мужчины и отошла в сторону. Толпа раздалась не глядя. Мужчина увлек ее туда, где стена дома отбрасывала густую тень.
Молодая леди украдкой посматривала то вправо, то влево.
— Мы не можем разговаривать здесь! — Голос ее дрожал от страха.
Кирби посмотрел на нее. Лицо его было сурово, губы плотно сжаты. Он наклонился к ней, чтобы она услышала его слова:
— Наверное, нет. — В голосе его прозвучала угроза. Он заставил леди немного побарахтаться на крючке страха и прошептал: — Как только фейерверк закончится, мы пойдем, быстро и тихо, в розарий. Чтобы не повредить вашей репутации, я разрешаю вам идти впереди; я пойду следом. Не пытайтесь привлечь чье-либо внимание. Молитесь, что бы никто вас не остановил.
Он замолчал, вгляделся в ее лицо; увиденное его удовлетворило.
— В розарии нас никто не побеспокоит. Там мы сможем поговорить.
Он выпрямился; леди содрогнулась, но осталась стоять рядом с ним, безмолвная и холодная, как могила.
Пока не взорвалась последняя ракета и толпа не испустила восхищенный крик.
Тогда леди выскользнула из толпы, быстро, но незаметно воспользовавшись мгновением, когда все смешалось, когда все решали, что делать дальше, спустилась с террасы, прошла мимо скопившихся внизу гостей, скрылась в тени, окружавшей дорожку, что вела вдоль восточного крыла к обнесенному стеной розарию.
Когда она добралась до арки в каменной стене, она была бледна как мел. Быстрый взгляд подтвердил, что ее мучитель сдержал свое слово — он был совсем рядом. Задыхаясь, она поспешно вошла под арку, чтобы ее не увидели.
Скрыться от всех, кто мог бы заподозрить ужасную тайну.
Кирби нагнал ее, она остановилась и повернулась к нему.
— Я вам уже сказала — я больше не могу красть! Просто не могу! — Голос ее звучал истерически.
— Спокойнее, дуреха! — Кирби безжалостно сжал ее локоть и потащил по главной дорожке подальше от входа.
В конце сада он остановился. Розы были в полном цвету; их окружали огромные кусты, и цветы покачивались на легком ветерке.
Они были одни; никто их не увидит, никто сюда не придет.
Молодая леди сглотнула; у нее кружилась голова, она ослабела, задыхалась от страха, холодела от ужаса.
Кирби отпустил ее и смерил взглядом.
Она заломила руки.
— Я вам сказала! — Голос ее прервался от рыданий. — Я не могу больше ничего брать. Вы сказали — еще одну вещь, и я принесла вам наперсток. Больше ничего нет…
— Престаньте распускать сопли! — оборвал ее Кирби таким тоном, точно ударил хлыстом. — Конечно, вещей еще много, но если вы хотите отделаться от меня, я могу предложить вам сделку.
Молодая леди задрожала, вздохнула, пытаясь совладать с собой.
— Какую сделку?
— Это ожерелье — то, что на старой герцогине. — Кирби не обращал внимания ни на поникшие плечи девушки, ни на отчаяние в ее глазах. — Я хотел бы намного больше, но готов удовольствоваться и этим. — Он пристально смотрел на нее, не тронутый ее слезами. — Я мог бы доить вас много лет, но я разорву наши отношения, если вы добудете мне эту безделушку. Вы слышали, что сказала старуха? Оно будет у нее в комнате — будет ждать, чтобы вы ночью взяли его.
— Нет. — Леди выпрямилась и подняла голову. — Вы мне уже солгали — вы не держите слово. Вы сначала говорили, что это все для Эдварда, потом — что вы уйдете, если я принесу еще что-нибудь… и вот, пожалуйста, теперь вы требуете ожерелье! Я не хочу его красть — я вам не верю!
Эти последние слова она проговорила с решимостью отчаяния. Кирби улыбнулся:
— Наконец-то совесть заговорила! Я не стану утверждать, что вы не правы, не доверяя моим словам. Но вы не заметили одну деталь.
Леди попыталась смолчать, попыталась сделать вид, что ее это не интересует, но…
— Какую деталь?
— Если вы украдете это ожерелье по моему приказу, потому что я шантажом заставил вас это сделать, и отдадите его мне, тогда мне просто-напросто придется скрыться. Потому что если что-то пойдет не так и вы укажете на меня, тогда неприятности будут у меня, а не у вас. Никому до вас не будет никакого дела. Это я окажусь злодеем в глазах общества. На вас же будут смотреть всего лишь как на глупую девчонку, каковой вы и являетесь. — Он подождал, пока до нее дойдет смысл его слов, и добавил: — Добыть это ожерелье — самый верный способ защититься от меня навсегда.
Он молча ждал, пока она вела внутреннюю борьбу с совестью, проснувшейся в ней слишком поздно, чтобы ее спасти. В многословной сети, которую он сплел, имелись такие дыры, что в них могла бы проехать карета, запряженная четверкой лошадей, размышлял он, но вряд ли она это заметит, равно как и опасность, какой грозит ей одна из этих дыр.
Она вообще не отличалась особым умом; теперь же страх и паника затуманили ее голову так, что она не в состоянии была увидеть единственный путь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99