Вот почему он получал штрафные очки за непослушание. Но Дев с лихвой окупал потери на самой сложной части дистанции в троеборье. Там его неутомимость, храбрость и полное доверие к наезднику заставляли снимать перед ним шляпу даже конкурентов.
Капитан Джон откашлялся, помолчал и решил, что дальше он не может откладывать этот разговор.
– Рейн?
Она смотрела мимо него и искала глазами Корда. Услышав в голосе капитана несвойственную ему неуверенность, Рейн повернулась к нему лицом.
– Да?
– Если хочешь, я исключу тебя из списка. Тогда тебе не придется выезжать отсюда и становиться проклятой мишенью.
Она застыла. Уйти из американской конной сборной и согласиться на замену каким-то другим наездником, кто так же напряженно трудился в течение четырех лет, надеясь попасть в олимпийскую сборную?!
Да, капитан Джон мог исключить ее из списка. У него есть на это право. Но прежде она примет участие в первом соревновании олимпийского троеборья. Если она начнет выступать и ее дисквалифицируют по какой-то причине, американцам придется просто продолжать, но уже при участии только трех наездников в команде.
Даже набрав самое большое число очков, эти трое не могли бы надеяться на победу. Таков регламент Игр.
– У меня есть выбор? – осторожно спросила Рейн.
– Конечно.
– Я хочу участвовать в соревнованиях.
Капитан Джон задумчиво потер щеку.
– Даже рискуя жизнью?
Она вздернула подбородок и спокойно встретила его взгляд.
– Если вы волнуетесь насчет команды, исключите меня из списка. Если вы волнуетесь обо мне, не делайте этого. Меня хотят похитить, но не убить. Спросите Корда.
– Уже спросил.
Рейн сощурилась.
– И что же?
– Он сказал, что предпочел бы, чтобы ты не рисковала на дистанции с препятствиями. Однако он оговорился, что это его личная просьба. Как он выразился, ему платят за то, чтобы защитить тебя от нападения, но не от опасностей, связанных с участием в Олимпийских играх в качестве наездницы.
Закрыв глаза, она мысленно поблагодарила Корда за то, что он не пользовался своим служебным положением.
– Мистер Эллиот – необычный человек, – добавил капитан. – Понятие чести для него не пустой звук.
Кроме того, он испытывает глубокое уважение к твоему мастерству и к тебе самой.
– Да, – тихо сказала она, – я знаю.
Она посмотрела мимо капитана, пытаясь отыскать гибкую мужскую фигуру Корда. Но его нигде не было.
Капитан Джон откашлялся снова, будто угадал, кого она высматривает. Она с виноватым видом посмотрела на него.
– Пожалуйста, общайся с Эллиотом сколько твоей душеньке угодно, – решительным тоном заявил капитан. – Видит Бог, сейчас для тебя самое подходящее время, чтобы увлечься мужчиной. Только не позволяй ему отвлекать тебя от главной цели – Олимпийских игр.
Она вспыхнула, но отвела глаза.
– Я не подведу команду, капитан Джон.
Он энергично кивнул.
– Нисколько не сомневаюсь. Покажи класс, Рейн.
– Непременно.
Капитан Джон улыбнулся.
– Не волнуйся, – добавил он, взяв ее за плечо. – Я не жду от тебя чуда. Ватерлоо Девлина рожден не для выездки.
* * *
Рейн вышла из «дома на колесах» такая же ухоженная и готовая к соревнованиям, как и ее лошадь. Дверь закрылась за ней автоматически. Если бы она захотела вернуться, ей пришлось бы взять ключ у Торна. Никаких проблем.
Он всегда был поблизости.
В отличие от Корда.
Она расправила плечи и огляделась, уперев руки в бока.
Вместо пыльной рубашки, джинсов и старых ботинок она была одета в форму для выездки. Черный шлем и блестящие английские сапоги, белая блузка и тщательно повязанный широкий галстук, брюки для верховой езды и темный, строгого покроя редингот. Белые перчатки аккуратно свернуты в кармане. Она должна надеть их перед самым выездом на круг.
– Только военные могут настаивать на белых перчатках вблизи конюшни, – пробормотала она. – Какая ерунда!
Рейн легонько поправила защитный шлем, под который спрятала волосы. Ничто не должно испортить изысканную элегантность, которой требует олимпийская выездка.
Чутье подсказало ей, что она не может больше ждать Корда. Быстрыми шагами она пересекла двор.
Торн, словно тень, зашагал справа от нее. Она не спрашивала его, видел ли он Корда. Сейчас ей было не до короткой игры, которая стала их ритуалом. Казалось, что она всю жизнь ждала кого-то, кто придет посмотреть на ее выступление, и ей приходится разочаровываться в последнюю минуту.
Стиснув зубы, Рейн глубоко вздохнула. Она трудилась всю свою жизнь, чтобы подойти к этому моменту.
Она должна выступить на Играх с полной самоотдачей.
Повернув в тот ряд, где был денник Дева, Рейн нашла жеребца взнузданным и оседланным. Он спокойно стоял, уткнувшись мордой в воротник Корда. Внезапно Рейн почувствовала такой подъем, как будто выиграла выездку, даже не ступая на выездной круг. Она пошла быстрее, шаг стал шире, а на лице появилась широкая улыбка.
Дев почувствовал ее запах и поднял голову. Корд оглянулся и протянул Рейн руку. Он не сказал, где был и зачем.
А Рейн не стала спрашивать.
– Какая ты элегантная. – Он оглядел ее стройную фигуру с головы до ног. – Тебя дисквалифицируют, если я обниму тебя?
Вместо ответа она обняла его крепко-крепко. Он жадно прильнул к ней и очень тихо сказал:
– Блю и все остальные наблюдают в бинокль из безопасного места.
Она кивнула и прижалась теснее.
– Я рада, что ты увидишь меня на Олимпийских играх, – прошептала она и откинула голову, чтобы увидеть его горящие глаза. – Спасибо.
– Не за что, любовь моя. Но я не всегда выбираю, что мне делать.
– Я понимаю.
Когда Корд подсадил ее в седло, она улыбнулась, глядя на него сверху вниз, и дотронулась рукой до его щеки, ощущая жесткость щетины на загорелой коже.
– Спасибо, что оседлал Дева.
– За твою улыбку я бы оседлал самого дьявола. – Он поцеловал ее ладонь и отступил.
Он шел рядом с Девом туда, где собирались конники, готовые соперничать в выездке. На этом тренировочном манеже они разогревали животных.
Корд ждал, спокойно наблюдая за людской толпой, а Рейн вывела Дева на манеж, размяла и начала с ним работать. Несмотря на нетерпение жеребца, которому хотелось попрыгать и побегать, она тренировала его до тех пор, пока он не был готов. Теперь он стоял и легонько покусывал удила.
Корд понимал, какого навыка и какой дисциплины требует выездка от наездника и от лошади. Особенно теперь, когда Дев полностью отдохнул.
Как только объявили, что Рейн следующая, она натянула белые перчатки, направила Дева и выехала с манежа на круг.
Корд молча наблюдал за ней. Он мог окликнуть ее, пожелать удачи или произнести что-то тривиальное, но не сделал этого, не желая отвлекать от предстоящего испытания.
Подав быстрый, почти невидимый сигнал Торну, Корд отошел туда, откуда ему хорошо будет видно ожидающих соперников, сам круг и зрителей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61
Капитан Джон откашлялся, помолчал и решил, что дальше он не может откладывать этот разговор.
– Рейн?
Она смотрела мимо него и искала глазами Корда. Услышав в голосе капитана несвойственную ему неуверенность, Рейн повернулась к нему лицом.
– Да?
– Если хочешь, я исключу тебя из списка. Тогда тебе не придется выезжать отсюда и становиться проклятой мишенью.
Она застыла. Уйти из американской конной сборной и согласиться на замену каким-то другим наездником, кто так же напряженно трудился в течение четырех лет, надеясь попасть в олимпийскую сборную?!
Да, капитан Джон мог исключить ее из списка. У него есть на это право. Но прежде она примет участие в первом соревновании олимпийского троеборья. Если она начнет выступать и ее дисквалифицируют по какой-то причине, американцам придется просто продолжать, но уже при участии только трех наездников в команде.
Даже набрав самое большое число очков, эти трое не могли бы надеяться на победу. Таков регламент Игр.
– У меня есть выбор? – осторожно спросила Рейн.
– Конечно.
– Я хочу участвовать в соревнованиях.
Капитан Джон задумчиво потер щеку.
– Даже рискуя жизнью?
Она вздернула подбородок и спокойно встретила его взгляд.
– Если вы волнуетесь насчет команды, исключите меня из списка. Если вы волнуетесь обо мне, не делайте этого. Меня хотят похитить, но не убить. Спросите Корда.
– Уже спросил.
Рейн сощурилась.
– И что же?
– Он сказал, что предпочел бы, чтобы ты не рисковала на дистанции с препятствиями. Однако он оговорился, что это его личная просьба. Как он выразился, ему платят за то, чтобы защитить тебя от нападения, но не от опасностей, связанных с участием в Олимпийских играх в качестве наездницы.
Закрыв глаза, она мысленно поблагодарила Корда за то, что он не пользовался своим служебным положением.
– Мистер Эллиот – необычный человек, – добавил капитан. – Понятие чести для него не пустой звук.
Кроме того, он испытывает глубокое уважение к твоему мастерству и к тебе самой.
– Да, – тихо сказала она, – я знаю.
Она посмотрела мимо капитана, пытаясь отыскать гибкую мужскую фигуру Корда. Но его нигде не было.
Капитан Джон откашлялся снова, будто угадал, кого она высматривает. Она с виноватым видом посмотрела на него.
– Пожалуйста, общайся с Эллиотом сколько твоей душеньке угодно, – решительным тоном заявил капитан. – Видит Бог, сейчас для тебя самое подходящее время, чтобы увлечься мужчиной. Только не позволяй ему отвлекать тебя от главной цели – Олимпийских игр.
Она вспыхнула, но отвела глаза.
– Я не подведу команду, капитан Джон.
Он энергично кивнул.
– Нисколько не сомневаюсь. Покажи класс, Рейн.
– Непременно.
Капитан Джон улыбнулся.
– Не волнуйся, – добавил он, взяв ее за плечо. – Я не жду от тебя чуда. Ватерлоо Девлина рожден не для выездки.
* * *
Рейн вышла из «дома на колесах» такая же ухоженная и готовая к соревнованиям, как и ее лошадь. Дверь закрылась за ней автоматически. Если бы она захотела вернуться, ей пришлось бы взять ключ у Торна. Никаких проблем.
Он всегда был поблизости.
В отличие от Корда.
Она расправила плечи и огляделась, уперев руки в бока.
Вместо пыльной рубашки, джинсов и старых ботинок она была одета в форму для выездки. Черный шлем и блестящие английские сапоги, белая блузка и тщательно повязанный широкий галстук, брюки для верховой езды и темный, строгого покроя редингот. Белые перчатки аккуратно свернуты в кармане. Она должна надеть их перед самым выездом на круг.
– Только военные могут настаивать на белых перчатках вблизи конюшни, – пробормотала она. – Какая ерунда!
Рейн легонько поправила защитный шлем, под который спрятала волосы. Ничто не должно испортить изысканную элегантность, которой требует олимпийская выездка.
Чутье подсказало ей, что она не может больше ждать Корда. Быстрыми шагами она пересекла двор.
Торн, словно тень, зашагал справа от нее. Она не спрашивала его, видел ли он Корда. Сейчас ей было не до короткой игры, которая стала их ритуалом. Казалось, что она всю жизнь ждала кого-то, кто придет посмотреть на ее выступление, и ей приходится разочаровываться в последнюю минуту.
Стиснув зубы, Рейн глубоко вздохнула. Она трудилась всю свою жизнь, чтобы подойти к этому моменту.
Она должна выступить на Играх с полной самоотдачей.
Повернув в тот ряд, где был денник Дева, Рейн нашла жеребца взнузданным и оседланным. Он спокойно стоял, уткнувшись мордой в воротник Корда. Внезапно Рейн почувствовала такой подъем, как будто выиграла выездку, даже не ступая на выездной круг. Она пошла быстрее, шаг стал шире, а на лице появилась широкая улыбка.
Дев почувствовал ее запах и поднял голову. Корд оглянулся и протянул Рейн руку. Он не сказал, где был и зачем.
А Рейн не стала спрашивать.
– Какая ты элегантная. – Он оглядел ее стройную фигуру с головы до ног. – Тебя дисквалифицируют, если я обниму тебя?
Вместо ответа она обняла его крепко-крепко. Он жадно прильнул к ней и очень тихо сказал:
– Блю и все остальные наблюдают в бинокль из безопасного места.
Она кивнула и прижалась теснее.
– Я рада, что ты увидишь меня на Олимпийских играх, – прошептала она и откинула голову, чтобы увидеть его горящие глаза. – Спасибо.
– Не за что, любовь моя. Но я не всегда выбираю, что мне делать.
– Я понимаю.
Когда Корд подсадил ее в седло, она улыбнулась, глядя на него сверху вниз, и дотронулась рукой до его щеки, ощущая жесткость щетины на загорелой коже.
– Спасибо, что оседлал Дева.
– За твою улыбку я бы оседлал самого дьявола. – Он поцеловал ее ладонь и отступил.
Он шел рядом с Девом туда, где собирались конники, готовые соперничать в выездке. На этом тренировочном манеже они разогревали животных.
Корд ждал, спокойно наблюдая за людской толпой, а Рейн вывела Дева на манеж, размяла и начала с ним работать. Несмотря на нетерпение жеребца, которому хотелось попрыгать и побегать, она тренировала его до тех пор, пока он не был готов. Теперь он стоял и легонько покусывал удила.
Корд понимал, какого навыка и какой дисциплины требует выездка от наездника и от лошади. Особенно теперь, когда Дев полностью отдохнул.
Как только объявили, что Рейн следующая, она натянула белые перчатки, направила Дева и выехала с манежа на круг.
Корд молча наблюдал за ней. Он мог окликнуть ее, пожелать удачи или произнести что-то тривиальное, но не сделал этого, не желая отвлекать от предстоящего испытания.
Подав быстрый, почти невидимый сигнал Торну, Корд отошел туда, откуда ему хорошо будет видно ожидающих соперников, сам круг и зрителей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61