К январю я расплачусь по всем главным долгам и поплыву с тобой на край земли.
Мне не нужны твои деньги, как ты этого не понимаешь?
Если ты перестанешь покупать женщин, то заметишь, что не всех женщин можно купить”.
Но Трэвис боялся поверить ей.
Потом все-таки поверил, но после этого снова испытал предательство.
“Ты веришь в чудо? Я беременна, любимый. Беременна! У нас будет ребенок! Трэвис, дорогой, любимый, наш ребенок!”
Даже сейчас, вспоминая радость Кэт, он чувствовал боль. А ведь Трэвис должен был разделить эту радость, ему следовало упасть перед Кэт на колени и благодарить Бога за чудо. Но его охватил страх; он побоялся повторить старую ошибку, и это стоило жизни еще одному ребенку.
“Ты родишь ребенка и потом отдашь его мне. Мой адвокат подготовит через несколько дней все необходимые бумаги”.
Трэвис позволил прошлому затмить настоящее.
Сжимая ладонями поручень, Трэвис невидящим взором смотрел в полночь. Голоса терзали его душу, пока она не начала кровоточить. И Трэвис с ужасом услышал свои слова:
“Если ты добиваешься брака, забудь об этом. Я не повторяю своих ошибок и не женюсь второй раз на проститутке”.
Отчаяние охватило Трэвиса. Ведь он был так уверен, что Кэт придет в себя, увидев фотоаппараты, море… его…
Увы, она не желает говорить с ним! Не желает даже смотреть на него.
Трэвис не обвинял Кэт. Напротив, ему хотелось прокричать в ночь ее имя, громко поведать о своей любви, но его горло перехватило от сознания невосполнимой утраты. Как и Кэт, он лишь безропотно в стоял в тишине, преследуемый мыслями о прошлых ошибках.
Уронив голову на грудь, Трэвис погрузился в страдания. Сейчас единственная возможность сблизиться с Кэт – объединиться с ней в горе, раз уж любви не суждено соединить их.
“Я знаю, что ты ненавидишь меня. Я вернулся к тебе слишком поздно. Если ты не хочешь моего ребенка, заведи ребенка от другого мужчины.
Сделай хоть что-нибудь, Кэт, хоть что-нибудь, но только не будь безучастной. Кричи и ругай меня, я это заслужил”.
* * *
Кэт показалось, что она проснулась сразу же после того, как Трэвис успокоил ее. Она не понимала, что разбудило ее. Привычный кошмар уже не преследовал, да и холода она тоже не чувствовала.
Вскоре она догадалась, что проснулась лишь потому, что была в постели одна. А в последнее время Кэт уже привыкла к тому, что Трэвис рядом, привыкла ощущать его прикосновения, дыхание, тепло.
Она тихо вышла на палубу. Хотя на ней была только легкая футболка, Кэт не чувствовала холода, ибо “Повелительница ветров” перенесла их в южное лето.
Возле яхты резвилась стая дельфинов; их гладкие спины проблескивали под низкой луной.
Кэт не сразу заметила на носу Трэвиса, хотя его силуэт, залитый лунным светом, выделялся на фоне тьмы. Склонив голову, он облокотился на поручень и, казалось, застыл в напряжении. Трэвис стоял вполоборота к Кэт, но не видел ее. Можно было подумать, что он любуется морем и грациозной игрой дельфинов.
Кэт замерла, стараясь не дышать. Красота момента поразила ее. Услышав какой-то необычный звук, она решила, что у нее невольно вырвался стон изумления, но нет, это плакал Трэвис, закрыв лицо ладонями.
“Но он же не может плакать! Есть ли на свете что-нибудь, способное вызвать слезы у богатого мужчины?”
Потрясенная, Кэт вернулась в каюту Трэвиса, упала на его постель и предалась размышлениям. И тут свет истины озарил ее. Трэвис плакал, потому что Кэт не могла плакать.
Осознание вины заставило его вернуть Кэт фотоаппараты, жалость побудила Трэвиса заботиться о ее здоровье. Но ни вина, ни жалость не стали бы причиной его слез.
Задрожав при этой мысли и боясь верить себе, Кэт задумалась о том, сколько ночей подряд Трэвис, успокоив ее, выходил один на палубу. И рядом с ним не было никого, кто успокоил бы его.
И к Кэт наконец пришли слезы. Они обожгли ее, растопили лед, сковавший душу, и тогда в ней проснулась жестокая боль.
Она не знала, сколько времени прошло, прежде чем Трэвис тихо зашел в каюту и осторожно лег на постель. Кэт молча повернулась и прижалась к нему, обнимая его так же крепко, как он столько раз обнимал ее. Она попыталась заговорить, но из ее груди вырвалось только рыдание, сквозь которое слышалось его имя.
Кэт снова и снова повторяла имя Трэвиса и зарыдала еще сильнее, когда он обнял ее. Слезы ручьем потекли у нее из глаз, потому что Кэт поняла, как дорога Трэвису.
Трэвис спрятал лицо на груди Кэт и, крепко обняв, разделил ее страшную боль.
Когда слезы кончились, они все еще сжимали друг друга в объятиях – островок тепла в холодной ночи.
* * *
Кэт проснулась со вкусом слез на губах. Трэвис наблюдал за ней, боясь, что она уйдет.
Он очень этого боялся. Когда Кэт подвинулась к нему, его руки крепко обхватили ее. Трэвис порывисто дышал, уже не преодолевая боль, терзающую его душу.
– Мне следовало быть рядом с тобой, готовить тебе еду, купать тебя, выносить на солнце, заботиться о тебе. Но я не верил, что ты любишь меня. Я продолжал убеждать себя, что ты позвонишь и придешь ко мне. Я думал, что ты хочешь только выйти за меня замуж и завладеть моими деньгами. А потом ты сказала, что продала свои фотоаппараты.
Ты продала их, чтобы сохранить моего ребенка, и ни разу не позвонила мне, ничего у меня не попросила.
Я думал, что нет ничего страшнее, чем видеть, как волна накрывает тебя и Джейсона, а твоя кровь растекается по деревянному настилу.
Кэт хотела возразить ему, но понимала, что такую боль не облегчить словами.
– Я ошибался, – продолжил Трэвис. – В последние несколько недель я наблюдал, как из тебя по капле вытекает жизнь. Я понимал, что убил тебя, и, что бы ни предпринимал, ничто тебе не помогало. А эти ночи, Кэт… Боже мой, чего стоили эти ночи!
Кэт пыталась заговорить, но чувства обуревали ее, давая понять, что она еще жива.
Трэвис отвел глаза.
– И кошмар этот будет длиться вечно, потому что я не в силах изменить прошлое, изменить то мгновение, когда ты увидела кровь на досках и, закричав, упала. Именно тогда для тебя начался весь этот кошмар.
– Трэвис!
– Я до сих пор слышу этот крик, переживаю все снова и снова и ненавижу себя.
– Ты не сделал ничего…
– Ну как же, не сделал! – перебил ее Трэвис. – Я же видел, как ты замкнулась в своем кошмаре после выкидыша. Но как прекратить этот кошмар, как научить тебя жить с ним? Этому не будет конца…
– Кошмар… – повторила Кэт с болью в голосе. – Кошмар начался у меня до выкидыша, а не после.
Подумав, что ослышался, Трэвис посмотрел на Кэт. Выражение его лица потрясло ее. Кэт нежно прикоснулась к щеке Трэвиса, желая избавить его от отчаяния. Она видела, что Трэвис замер от ее ласки, боялся в это поверить.
Кэт с трудом перевела дыхание.
– Я поняла с самого начала, что у меня почти наверняка будет выкидыш.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70
Мне не нужны твои деньги, как ты этого не понимаешь?
Если ты перестанешь покупать женщин, то заметишь, что не всех женщин можно купить”.
Но Трэвис боялся поверить ей.
Потом все-таки поверил, но после этого снова испытал предательство.
“Ты веришь в чудо? Я беременна, любимый. Беременна! У нас будет ребенок! Трэвис, дорогой, любимый, наш ребенок!”
Даже сейчас, вспоминая радость Кэт, он чувствовал боль. А ведь Трэвис должен был разделить эту радость, ему следовало упасть перед Кэт на колени и благодарить Бога за чудо. Но его охватил страх; он побоялся повторить старую ошибку, и это стоило жизни еще одному ребенку.
“Ты родишь ребенка и потом отдашь его мне. Мой адвокат подготовит через несколько дней все необходимые бумаги”.
Трэвис позволил прошлому затмить настоящее.
Сжимая ладонями поручень, Трэвис невидящим взором смотрел в полночь. Голоса терзали его душу, пока она не начала кровоточить. И Трэвис с ужасом услышал свои слова:
“Если ты добиваешься брака, забудь об этом. Я не повторяю своих ошибок и не женюсь второй раз на проститутке”.
Отчаяние охватило Трэвиса. Ведь он был так уверен, что Кэт придет в себя, увидев фотоаппараты, море… его…
Увы, она не желает говорить с ним! Не желает даже смотреть на него.
Трэвис не обвинял Кэт. Напротив, ему хотелось прокричать в ночь ее имя, громко поведать о своей любви, но его горло перехватило от сознания невосполнимой утраты. Как и Кэт, он лишь безропотно в стоял в тишине, преследуемый мыслями о прошлых ошибках.
Уронив голову на грудь, Трэвис погрузился в страдания. Сейчас единственная возможность сблизиться с Кэт – объединиться с ней в горе, раз уж любви не суждено соединить их.
“Я знаю, что ты ненавидишь меня. Я вернулся к тебе слишком поздно. Если ты не хочешь моего ребенка, заведи ребенка от другого мужчины.
Сделай хоть что-нибудь, Кэт, хоть что-нибудь, но только не будь безучастной. Кричи и ругай меня, я это заслужил”.
* * *
Кэт показалось, что она проснулась сразу же после того, как Трэвис успокоил ее. Она не понимала, что разбудило ее. Привычный кошмар уже не преследовал, да и холода она тоже не чувствовала.
Вскоре она догадалась, что проснулась лишь потому, что была в постели одна. А в последнее время Кэт уже привыкла к тому, что Трэвис рядом, привыкла ощущать его прикосновения, дыхание, тепло.
Она тихо вышла на палубу. Хотя на ней была только легкая футболка, Кэт не чувствовала холода, ибо “Повелительница ветров” перенесла их в южное лето.
Возле яхты резвилась стая дельфинов; их гладкие спины проблескивали под низкой луной.
Кэт не сразу заметила на носу Трэвиса, хотя его силуэт, залитый лунным светом, выделялся на фоне тьмы. Склонив голову, он облокотился на поручень и, казалось, застыл в напряжении. Трэвис стоял вполоборота к Кэт, но не видел ее. Можно было подумать, что он любуется морем и грациозной игрой дельфинов.
Кэт замерла, стараясь не дышать. Красота момента поразила ее. Услышав какой-то необычный звук, она решила, что у нее невольно вырвался стон изумления, но нет, это плакал Трэвис, закрыв лицо ладонями.
“Но он же не может плакать! Есть ли на свете что-нибудь, способное вызвать слезы у богатого мужчины?”
Потрясенная, Кэт вернулась в каюту Трэвиса, упала на его постель и предалась размышлениям. И тут свет истины озарил ее. Трэвис плакал, потому что Кэт не могла плакать.
Осознание вины заставило его вернуть Кэт фотоаппараты, жалость побудила Трэвиса заботиться о ее здоровье. Но ни вина, ни жалость не стали бы причиной его слез.
Задрожав при этой мысли и боясь верить себе, Кэт задумалась о том, сколько ночей подряд Трэвис, успокоив ее, выходил один на палубу. И рядом с ним не было никого, кто успокоил бы его.
И к Кэт наконец пришли слезы. Они обожгли ее, растопили лед, сковавший душу, и тогда в ней проснулась жестокая боль.
Она не знала, сколько времени прошло, прежде чем Трэвис тихо зашел в каюту и осторожно лег на постель. Кэт молча повернулась и прижалась к нему, обнимая его так же крепко, как он столько раз обнимал ее. Она попыталась заговорить, но из ее груди вырвалось только рыдание, сквозь которое слышалось его имя.
Кэт снова и снова повторяла имя Трэвиса и зарыдала еще сильнее, когда он обнял ее. Слезы ручьем потекли у нее из глаз, потому что Кэт поняла, как дорога Трэвису.
Трэвис спрятал лицо на груди Кэт и, крепко обняв, разделил ее страшную боль.
Когда слезы кончились, они все еще сжимали друг друга в объятиях – островок тепла в холодной ночи.
* * *
Кэт проснулась со вкусом слез на губах. Трэвис наблюдал за ней, боясь, что она уйдет.
Он очень этого боялся. Когда Кэт подвинулась к нему, его руки крепко обхватили ее. Трэвис порывисто дышал, уже не преодолевая боль, терзающую его душу.
– Мне следовало быть рядом с тобой, готовить тебе еду, купать тебя, выносить на солнце, заботиться о тебе. Но я не верил, что ты любишь меня. Я продолжал убеждать себя, что ты позвонишь и придешь ко мне. Я думал, что ты хочешь только выйти за меня замуж и завладеть моими деньгами. А потом ты сказала, что продала свои фотоаппараты.
Ты продала их, чтобы сохранить моего ребенка, и ни разу не позвонила мне, ничего у меня не попросила.
Я думал, что нет ничего страшнее, чем видеть, как волна накрывает тебя и Джейсона, а твоя кровь растекается по деревянному настилу.
Кэт хотела возразить ему, но понимала, что такую боль не облегчить словами.
– Я ошибался, – продолжил Трэвис. – В последние несколько недель я наблюдал, как из тебя по капле вытекает жизнь. Я понимал, что убил тебя, и, что бы ни предпринимал, ничто тебе не помогало. А эти ночи, Кэт… Боже мой, чего стоили эти ночи!
Кэт пыталась заговорить, но чувства обуревали ее, давая понять, что она еще жива.
Трэвис отвел глаза.
– И кошмар этот будет длиться вечно, потому что я не в силах изменить прошлое, изменить то мгновение, когда ты увидела кровь на досках и, закричав, упала. Именно тогда для тебя начался весь этот кошмар.
– Трэвис!
– Я до сих пор слышу этот крик, переживаю все снова и снова и ненавижу себя.
– Ты не сделал ничего…
– Ну как же, не сделал! – перебил ее Трэвис. – Я же видел, как ты замкнулась в своем кошмаре после выкидыша. Но как прекратить этот кошмар, как научить тебя жить с ним? Этому не будет конца…
– Кошмар… – повторила Кэт с болью в голосе. – Кошмар начался у меня до выкидыша, а не после.
Подумав, что ослышался, Трэвис посмотрел на Кэт. Выражение его лица потрясло ее. Кэт нежно прикоснулась к щеке Трэвиса, желая избавить его от отчаяния. Она видела, что Трэвис замер от ее ласки, боялся в это поверить.
Кэт с трудом перевела дыхание.
– Я поняла с самого начала, что у меня почти наверняка будет выкидыш.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70