Она осторожно начала:
— Совсем необязательно было выключать магнитофон, — сказала она. — Я очень люблю Моцарта — он такой веселый, даже когда ему грустно.
— Что вам надо? — Сара не думала скрывать свою агрессивность.
— Посмотреть, как у тебя дела. Мне было так жаль, что ты не пошла с нами на яхте. — Она затронула одно из самых больных мест.
— И никто не должен был ходить! Это яхта моей мамы. Наши адвокаты говорят, что он не имеет права прикасаться…
«Бедняжка, — подумала Тара, — она пытается бороться с ним оружием взрослых». Вслух же она сказала:
— Он просто хотел доставить мне удовольствие. Сара посмотрела на нее с откровенным презрением.
— Вы имеете в виду, произвести впечатление? Но это же ужасно! Привести вас сюда, в дом моей матери, чтобы заняться любовью…
— Сара! — У Тары голова кругом пошла. Как же ей справиться с этой ситуацией?
Сара пропустила это восклицание мимо ушей, сохраняя полное хладнокровие.
— Он ведь ваш любовник, так?
— Ничего подобного!
Ответ прозвучал с такой ненавистью, какую Тара в себе даже не подозревала. Видно было, что Сара поражена, и Тара поспешила воспользоваться своим преимуществом.
— Грег мне не любовник, и в этом доме не произойдет ничего, что не понравилось бы твоей матери, это я тебе обещаю!
— Не понимаю. Что общего может иметь такая женщина, как вы, с Грегом Марсденом?
Тара взяла ее за руку и посмотрела прямо в глаза.
— Не суди по внешним признакам, — медленно произнесла она. — Вещи не всегда таковы, какими кажутся. — Она заметила, что Сара старается переварить услышанное, и вся ее душа перевернулась. — О, Сэсси, мне хотелось бы… я бы хотела стать твоим другом, если только ты не против.
— Да какое вам может быть дело до меня? — Лицо Сары потемнело от неприязни к самой себе. — Вы такая красивая. А я?.. — В ее грустных интонациях Тара уловила болезненный отзвук собственного девичества — словно заговорил гадкий утенок, каким она была. Она должна попытаться поделиться с любимой дочерью, которая считает, что перед ней чужая, своим открытием — что утенок, который сидит внутри каждого, — это лебедь, только ждущий момента, чтобы себя проявить. Для этого надо только лишь осмелиться счесть себя красивей. Все еще держа Сару за руки, она подвела ее к кровати, и они уселись рядом. Глубоко вздохнув, Тара начала:
— В твоем возрасте я была немыслимо застенчивой, робкой, и у меня были пластины на зубах. К тому же я была страшной толстушкой и по-настоящему переживала это. Красоты у меня тогда не было ни на грош. А главное, я была уверена, что никому не могу по-настоящему понравиться — никогда, если, конечно, не будет тайных мотивов.
Она помолчала. Сара изо всех сил вслушивалась. уставившись в ковер.
— Ну вот. Я делала вид, что мне наплевать. Я принимала всяческие знаки внимания, чем бы они ни диктовались, А ведь таким образом не избежать встреч с очень дурными людьми. Меня обманывали, и мне было больно.
Часто. И потребовалось много времени, чтобы освободиться от страха и чувства незащищенности. Сара погрузилась в глубокое раздумье.
— Но сейчас — вы ведь знаете, что сейчас вы красивы?
Тара улыбнулась.
— Бываю временами. Лучше всего я выгляжу, когда не нужно думать о себе, но можно сосредоточиться на ком-нибудь другом.
— Так же было у моей мамы. — Это откровенное заявление застало Тару врасплох. — Она была некрасивой и думала, что нравится людям только потому, что она Стефани Харпер — денежный мешок.
— Но, знаешь, иногда, если по-настоящему повезет и умеешь хорошо слушать… — Тара заколебалась. То, что она собиралась сказать, было так важно, что она не могла позволить себе риска употребить неточные слова, — появляется некто, и он заставляет тебя поверить, что подлинная красота это что-то внутри тебя. Она всегда там была. И от тебя требуется только поверить этому.
«Поверь мне, радость моя, — умоляла она про себя дочь, — поверь — уж я-то знаю, что говорю».
— Я не имею в виду, что внешность не играет никакой роли. — Тара инстинктом угадала, что слова ее достигли цели и теперь пора перевести разговор на менее серьезные рельсы. — Например, если ты будешь зачесывать волосы назад, все увидят, какая у тебя симпатичная мордашка. А то сейчас они, как занавес, который все скрывает. И еще иногда не грех приодеться — красивые платья или какие-нибудь необычные брюки, — а то носишь все время одни и те же джинсы и свитер, словно это униформа.
Сара была явно заинтересована. Но опять инстинкт подсказал Таре, что не следует заходить слишком далеко. У дочери еще остались сомнения, и их следовало уважать. Тара почувствовала это и остановилась. «У меня еще полно времени», — сказала она себе.
— Так как, Сара? Друзья?
Сара задумалась.
— Возможно, — сказала она наконец, слабо улыбнувшись.
Мягко прикрыв за собой дверь, Тара спускалась по лестнице в более приподнятом настроении. Она не была склонна преуменьшать трудности Сары — наоборот, ее собственные, все еще живые воспоминания о том, как приходилось справляться с теми же самыми проблемами, позволяли хорошо понимать, каково сейчас Саре. Но в то же время она понимала, что сделан первый важный шаг, чтобы наладить душевную связь с Сарой, и тогда она сможет оказать дочери такую поддержку, которую ей, потерявшей мать где-то в джунглях Эдема, никто не оказывал.
Теперь она отправилась на поиски Денниса. Она не видела его после морской прогулки и, как выяснилось, успела соскучиться. Пересекая холл, она заметила, что дверь в кабинет открыта, и подошла заглянуть. Маленькая комната была одной из самых любимых во всем особняке, когда она жила здесь, компактная и уютная, она была какой-то очень домашней, в отличие от огромной роскошной столовой. Она была как раз в стиле Стефани. Тара смотрела на низкие удобные диваны, веселые картинки на стенах, мебель, на которой можно было безошибочно определить следы пребывания Кайзера, и прямо-таки упивалась чувством покоя, которое испытывала здесь. «Я побеждаю, — думала она, — побеждаю».
Свернувшись калачиком в углу дивана, Деннис прокручивал домашние фильмы на маленьком экране. Он помахал Таре рукой, приглашая ее устраиваться рядом. На экране перед ними мелькали и плясали серые нечеткие призраки прошлого. Стефани и Макс катаются верхом в Эдеме. Стефани на маленьком откормленном пони, затем Стефани на Кинге — огромный черный жеребец едва не снес камеру при съемке, Стефани на катере, Стефани с Кайзером, Сарой и наконец с Деннисом. Фильм был немым, но все равно Тара решила, что нужно творить шепотом.
— Надеюсь, не помешала?
— Не-а. Садитесь.
Мелькали кадры, на которых было видно, как Стефани ведет детей к бассейну в Эдеме, с беспокойством смотрит, как они беззаботно плещутся и резвятся в воде.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115