А у окна стоял секретер Беатрис Амелии, которая вместе с Джоли железной рукой правила Треверс-Хиллом… Ли велела принести с чердака кресло-качалку, в которой каждый день убаюкивала Люсинду. Колыбель малышки всегда находилась рядом с кроватью, и часто по ночам Ли пела ей колыбельные.
Она с грустью посмотрела на спящего ребенка. То, что в тот день казалось безумием, обернулось блестящим планом. Адам великолепно претворил его в жизнь, и Ли даже казалось, что он искренне наслаждается своей жестокой проделкой с преподобным Калпеппером.
Адам.
Дорогой, чудесный, благородный Адам. Его больше нет. Несколько месяцев назад они получили письмо от Дрейтонов. Благополучно переправив родных в Нью-Йорк, он вернулся и жил в их доме до самой смерти. Как он и просил, его похоронили рядом с Блайт на семейном кладбище Треверсов.
Ли закрыла глаза. Невозможно поверить, что ей на долю выпало пережить столько трагедий!
Но Адам смирился со своей участью и, зная, что умирает, сделал все для спасения живых. Несчастный понимал, что больше никогда не увидит дочь, и в отличие от многих, ослепленных понятиями ложной чести и фальшивой гордости, видел, что война проиграна, и страшился того дня, когда Югу придется признать поражение.
Ли вспомнила свой последний взгляд на Треверс-Хилл. Каким одиноким и заброшенным казался дом с закрытыми ставнями и поломанной оградой, с которой облупилась краска. Пастбища пусты, поля не засеяны, а на кладбище появилось так много свежих могил. Она почти завидовала слепоте Гая, сидевшего в фургоне с гордо расправленными плечами. Может, и он в этот момент вспоминал былое: мать на веранде за вышиванием, отца с бокалом мятного джулепа, смеющихся сестер и серьезных братьев…
Подобно беженцам, они сложили в фургон все необходимое. Адам сумел достать несколько парусиновых мешков, и, сшитые вместе, они давали некоторую защиту от ветра и дождя. Упряжка рабочих лошадок медленно тащила фургон по неровной раскисшей дороге. Гай и Стивен поочередно сидели рядом с Ли, крепко державшей поводья. У ее ног неизменно лежало ружье, на случай стычки с дезертирами. Адам скакал рядом с пистолетом наготове. К задку фургона были привязаны кобылка, пони и корова. Гончие весело бежали впереди, иногда залезая в фургон грязными лапами и весело махая хвостами в ответ на упреки.
Несколько ночей они провели в пути, спали то под раскидистым дубом, то в заброшенном сарае, а однажды даже в гостинице, где наслушались жутких историй о деяниях капитана Даггера. Адам при этом не удержался и фыркнул. Интересно, куда он исчез на следующий день после свадьбы? А когда вернулся, с широкой улыбкой объявил, что капитан Даггер и его люди благополучно убрались из Виргинии. И теперь они могут спокойно отправляться в путь, поскольку Нейл Брейдон сделал все, чтобы жене и ее родным не чинили препятствий.
Они без помех добрались до Ричмонда. Никто не подумал усомниться в подлинности пропуска, предоставленного Адамом, особенно при виде Гая в сером кавалерийском мундире.
Гостиницы были переполнены, так что пришлось сразу подняться на борт «Блайт спирит», где они спокойно дождались отплытия. Алтея почти не поднималась с узкой койки. Дети не отходили от нее. К счастью, она догадалась захватить книгу волшебных сказок, дагерротип Натана в серебряной рамке, игрушки Стьюарда, включая его деревянный меч, и две куклы Ноуэлл, тряпичную, сшитую бабушкой Брейдон, и фарфоровую, одетую в атласное с кружевами платьице работы бабушки Треверс. Ноуэлл не расставалась с ними и так и держала в руках.
Гай часами простаивал на палубе, а Джоли оккупировала камбуз, вышвырнув оттуда худого нервного коротышку, решившего, что жизнь дороже. А вот Стивену приходилось хуже. Его высокомерие, привычка задирать нос и держаться с неизменным достоинством сделали беднягу мишенью грубых шуток матросов.
Они провели в порту немного больше недели, пока шхуну готовили к плаванию и грузили хлопковыми кипами. Ли спросила Адама, что будет, если их настигнут патрульные суда северян. Она слышала, что корабль отведут в порт и продадут с аукциона, груз конфискуют, а всех находившихся на борту отправят в тюрьму. Но Адам только рассмеялся и заверил, что такое бывает редко. Он прекрасно знает побережье, а северян легко одурачить, недаром так много судов еженощно прорывают блокаду. Кроме того, «Блайт спирит» — слишком резвая леди, чтобы попасться в лапы янки. Он приведет корабль в Нассау, продаст и его, и груз и этими деньгами заплатит налоги за Ройял-Бей и Треверс-Хилл. Блайт наверняка не возражала бы, хотя любила плавать на «Блайт спирит» и называла ее своей третьей сестричкой.
Объяснив все это, он вдруг обнял Ли, но тут же поспешно отвернулся, пробормотав, что в глаза попала соленая вода. Странно, ведь они все еще стояли на якоре…
И Адам оказался прав. Он и капитан как свои пять пальцев знали побережье с его бесконечным лабиринтом бухточек, заливов и пещер. Капитан вел судно к тому месту, где их должен был встретить человек Нейла. Как-то безлунной ночью «Блайт спирит» бросила якорь в уединенной бухте. Адам заметно нервничал, видимо, опасаясь, что Нейл не успел связаться с друзьями или те не согласились помочь мятежникам. Он метался по палубе, и Ли, поймав его оценивающий взгляд, поняла: он рассчитывал на то, что жена Нейла Брейдона станет залогом их безопасности.
Адам посигналил дважды и, подождав, посигналил еще раз. Целая вечность прошла до той минуты, когда на берегу мелькнули ответные огни.
Не успели они опомниться, как их всех усадили в лодку и погребли к берегу. Потом перевезли сундуки и бесцеремонно плюхнули за борт всех животных. Адам пришвартовал судно так близко к берегу, что даже коротконогий лохматый Тыковка благополучно добрался до суши.
Ли до сих пор удивленно покачивала головой, вспоминая, что было потом. Очень вежливый пожилой джентльмен представился другом Нейла Брейдона и поговорил с Адамом, прежде чем проводить всех к экипажам. Адам в последний раз прижал к себе дочь, улыбнулся и помахал на прощание рукой. Ли оглянулась, но он уже исчез из виду.
Все происходившее после этого казалось сном. Ночь они провели в дороге, а к утру прибыли в Нью-Йорк. Поездка по Северу проходила без малейших осложнений. Их ни разу не задержали и не допросили по пути в Канзас, откуда начинался последний этап путешествия, по тракту Санта-Фе.
И хотя пришлось пересаживаться с поезда на поезд, с ними обращались крайне учтиво, ухаживали за животными, приглашали в свои дома, предлагая гостеприимство и дружбу, когда поезд в очередной раз задерживался, уступая дорогу воинским эшелонам.
Ли опустила голову на поднятые колени, глядя на залитые солнцем отроги гор. Глаза слепила россыпь полевых цветов, а ужасы войны казались давно померкшими воспоминаниями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158
Она с грустью посмотрела на спящего ребенка. То, что в тот день казалось безумием, обернулось блестящим планом. Адам великолепно претворил его в жизнь, и Ли даже казалось, что он искренне наслаждается своей жестокой проделкой с преподобным Калпеппером.
Адам.
Дорогой, чудесный, благородный Адам. Его больше нет. Несколько месяцев назад они получили письмо от Дрейтонов. Благополучно переправив родных в Нью-Йорк, он вернулся и жил в их доме до самой смерти. Как он и просил, его похоронили рядом с Блайт на семейном кладбище Треверсов.
Ли закрыла глаза. Невозможно поверить, что ей на долю выпало пережить столько трагедий!
Но Адам смирился со своей участью и, зная, что умирает, сделал все для спасения живых. Несчастный понимал, что больше никогда не увидит дочь, и в отличие от многих, ослепленных понятиями ложной чести и фальшивой гордости, видел, что война проиграна, и страшился того дня, когда Югу придется признать поражение.
Ли вспомнила свой последний взгляд на Треверс-Хилл. Каким одиноким и заброшенным казался дом с закрытыми ставнями и поломанной оградой, с которой облупилась краска. Пастбища пусты, поля не засеяны, а на кладбище появилось так много свежих могил. Она почти завидовала слепоте Гая, сидевшего в фургоне с гордо расправленными плечами. Может, и он в этот момент вспоминал былое: мать на веранде за вышиванием, отца с бокалом мятного джулепа, смеющихся сестер и серьезных братьев…
Подобно беженцам, они сложили в фургон все необходимое. Адам сумел достать несколько парусиновых мешков, и, сшитые вместе, они давали некоторую защиту от ветра и дождя. Упряжка рабочих лошадок медленно тащила фургон по неровной раскисшей дороге. Гай и Стивен поочередно сидели рядом с Ли, крепко державшей поводья. У ее ног неизменно лежало ружье, на случай стычки с дезертирами. Адам скакал рядом с пистолетом наготове. К задку фургона были привязаны кобылка, пони и корова. Гончие весело бежали впереди, иногда залезая в фургон грязными лапами и весело махая хвостами в ответ на упреки.
Несколько ночей они провели в пути, спали то под раскидистым дубом, то в заброшенном сарае, а однажды даже в гостинице, где наслушались жутких историй о деяниях капитана Даггера. Адам при этом не удержался и фыркнул. Интересно, куда он исчез на следующий день после свадьбы? А когда вернулся, с широкой улыбкой объявил, что капитан Даггер и его люди благополучно убрались из Виргинии. И теперь они могут спокойно отправляться в путь, поскольку Нейл Брейдон сделал все, чтобы жене и ее родным не чинили препятствий.
Они без помех добрались до Ричмонда. Никто не подумал усомниться в подлинности пропуска, предоставленного Адамом, особенно при виде Гая в сером кавалерийском мундире.
Гостиницы были переполнены, так что пришлось сразу подняться на борт «Блайт спирит», где они спокойно дождались отплытия. Алтея почти не поднималась с узкой койки. Дети не отходили от нее. К счастью, она догадалась захватить книгу волшебных сказок, дагерротип Натана в серебряной рамке, игрушки Стьюарда, включая его деревянный меч, и две куклы Ноуэлл, тряпичную, сшитую бабушкой Брейдон, и фарфоровую, одетую в атласное с кружевами платьице работы бабушки Треверс. Ноуэлл не расставалась с ними и так и держала в руках.
Гай часами простаивал на палубе, а Джоли оккупировала камбуз, вышвырнув оттуда худого нервного коротышку, решившего, что жизнь дороже. А вот Стивену приходилось хуже. Его высокомерие, привычка задирать нос и держаться с неизменным достоинством сделали беднягу мишенью грубых шуток матросов.
Они провели в порту немного больше недели, пока шхуну готовили к плаванию и грузили хлопковыми кипами. Ли спросила Адама, что будет, если их настигнут патрульные суда северян. Она слышала, что корабль отведут в порт и продадут с аукциона, груз конфискуют, а всех находившихся на борту отправят в тюрьму. Но Адам только рассмеялся и заверил, что такое бывает редко. Он прекрасно знает побережье, а северян легко одурачить, недаром так много судов еженощно прорывают блокаду. Кроме того, «Блайт спирит» — слишком резвая леди, чтобы попасться в лапы янки. Он приведет корабль в Нассау, продаст и его, и груз и этими деньгами заплатит налоги за Ройял-Бей и Треверс-Хилл. Блайт наверняка не возражала бы, хотя любила плавать на «Блайт спирит» и называла ее своей третьей сестричкой.
Объяснив все это, он вдруг обнял Ли, но тут же поспешно отвернулся, пробормотав, что в глаза попала соленая вода. Странно, ведь они все еще стояли на якоре…
И Адам оказался прав. Он и капитан как свои пять пальцев знали побережье с его бесконечным лабиринтом бухточек, заливов и пещер. Капитан вел судно к тому месту, где их должен был встретить человек Нейла. Как-то безлунной ночью «Блайт спирит» бросила якорь в уединенной бухте. Адам заметно нервничал, видимо, опасаясь, что Нейл не успел связаться с друзьями или те не согласились помочь мятежникам. Он метался по палубе, и Ли, поймав его оценивающий взгляд, поняла: он рассчитывал на то, что жена Нейла Брейдона станет залогом их безопасности.
Адам посигналил дважды и, подождав, посигналил еще раз. Целая вечность прошла до той минуты, когда на берегу мелькнули ответные огни.
Не успели они опомниться, как их всех усадили в лодку и погребли к берегу. Потом перевезли сундуки и бесцеремонно плюхнули за борт всех животных. Адам пришвартовал судно так близко к берегу, что даже коротконогий лохматый Тыковка благополучно добрался до суши.
Ли до сих пор удивленно покачивала головой, вспоминая, что было потом. Очень вежливый пожилой джентльмен представился другом Нейла Брейдона и поговорил с Адамом, прежде чем проводить всех к экипажам. Адам в последний раз прижал к себе дочь, улыбнулся и помахал на прощание рукой. Ли оглянулась, но он уже исчез из виду.
Все происходившее после этого казалось сном. Ночь они провели в дороге, а к утру прибыли в Нью-Йорк. Поездка по Северу проходила без малейших осложнений. Их ни разу не задержали и не допросили по пути в Канзас, откуда начинался последний этап путешествия, по тракту Санта-Фе.
И хотя пришлось пересаживаться с поезда на поезд, с ними обращались крайне учтиво, ухаживали за животными, приглашали в свои дома, предлагая гостеприимство и дружбу, когда поезд в очередной раз задерживался, уступая дорогу воинским эшелонам.
Ли опустила голову на поднятые колени, глядя на залитые солнцем отроги гор. Глаза слепила россыпь полевых цветов, а ужасы войны казались давно померкшими воспоминаниями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158