— Джон, за меня решили мою жизнь еще до моего рождения. Когда мне исполнилось три года, я была обещана двухлетнему мальчику. Знаешь ли ты, что такое жить сиротой, что такое жить, когда каждый твой день продиктован параграфом?
— Это цена за королевскую кровь.
— Да, цена, — грустно прошептала она. — Но я надеялась, что уже заплатила ее. Я вышла замуж за Луиса, когда мне было семнадцать, а он был шестнадцатилетним подростком.
Джон видел, как на лице ее появилась горькая улыбка, как узкая рука смахнула слезу.
— Ты первый, кто открыл мне блаженство любви, Джон, — сказала она печально. — Мой муж овладел мной. По долгу службы он пришел ко мне в постель. Я думаю, он считал это — как ты сказал — ценой за королевскую кровь. Я ничего, кроме боли, в эту брачную ночь не испытала. Он тоже. Несколько минут, проведенных в моей постели, стали для него одним из ритуалов, которые мы оба должны были исполнять. Думаю, он хотел наследника, но я не могла ему его дать.
Джон сжал зубы, борясь с желанием подойти и обнять ее.
— Меня воспитывали, чтобы я стала королевой. Чтобы рожала детей королю. — Она зябко поежилась. — От меня ожидали лишь одного… а я не могла сделать и это. Луис был недоволен и быстро… нашел себе утеху в другом. Я слышала о… другой стороне его жизни, которая не украшала его. Слышала о нем, но не видела его. Он избегал меня, как если бы я была больна чумой. Два года, Джон… — Мария перевела дыхание.
Он уже не мог отвести от нее взгляда. Боль в ее глазах разрывала его сердце и парализовала волю.
— Я была ему верна. Умоляю, верь мне. Мне и в голову не приходило стать другой. Ни разу, даже слыша о его оргиях и извращениях, я не подумала, что могу изменить. — Мария пристально посмотрела в глаза Джону. — Ты знаешь, что значит быть одинокой так долго?
— Я не ваш супруг, Ваше Величество, — он старался говорить спокойно. — Вам не нужно оправдываться передо мною.
— Нужно, Джон. Нужно. — Она положила письмо на стол и обхватила себя руками, пытаясь унять дрожь. — Луис никогда не любил меня, никогда не заботился обо мне. Но он хорошо знал меня. Полностью доверял мне. А ты мне не веришь.
Она подошла к стулу и села.
«Как было бы хорошо обнять ее, оставив прошлое позади», — думал он. Но лишь продолжал стоять и молча слушать.
— Луис погиб в битве при Мохаке, сражаясь, как простой солдат. — Она уставилась на свои руки. — Многие говорили, что это самоубийство. Противник значительно превосходил его. Печаль, отсутствие любви в жизни, отсутствие желанного наследника, мечта о чем-то, чего я не могла ему дать, — все это и привело его к смерти. Это не смерть героя. Он утонул, Джон, спасаясь раненным от глупой баталии, которую сам развязал. Ему было только двадцать лет. — Мария наклонила голову, по ее лицу побежали слезы.
— В битвах погибают многие, — спокойно сказал командующий, — и их матери и жены не должны чувствовать себя в ответе за это.
Это были его первые участливые слова. Она подняла на него глаза, уловив перемену.
— У меня были причины скрывать от тебя свое происхождение. Ты вот говорил о том, что за все нам приходится платить. Но я считала, что свое уже заплатила. Иногда цена за жизнь, которую ты не сам себе выбираешь, оказывается слишком высокой. Я думала, что замужеством в Венгрии заслужила право на свободу. Но я ошибалась.
— Ты говоришь о предстоящей свадьбе с королем Джеймсом?
Она кивнула.
— Я уехала из Венгрии, когда умер Луис. Карл послал править страной — вернее, тем, что от нее оставили турки, — своего кузена. Неожиданно у меня появилась возможность обрести свободу. Если бы я сумела добраться до Кастилии, то могла бы жить в замке своей матери. Обрела бы покой и защиту. Я бы довольствовалась этим. Была бы рядом с людьми, которых люблю, племянниками, племянницами, кузинами, Изабель. Но не прошло и года, как Карл отправил меня в Антверпен. Я снова должна была стать женой мальчика в стране, которая требовалась брату в его имперских амбициях. Я уже не смогла бы это выдержать еще раз. Меня бы ждали опять годы одиночества. Я не могла больше повиноваться. Мне нужно было бежать.
Она встретила его взгляд, не отводя глаз.
— Я всю жизнь находилась под защитой. Мужчины никогда меня не волновали. Брак сделал меня несчастной. Мои чувства никого не интересовали. Никогда моему брату не приходило в голову задуматься над тем, что будет хорошо для меня. Его решения ориентированы только на благо династии Габсбургов, на расширение его империи. Поэтому я убежала.
Джон против воли верил каждому ее слову. Но все равно, как могла она, зная о его миссии, позволить ему лечь с ней в постель. Его лицо потемнело.
— На «Святом Михаиле» ты должна была держаться в стороне.
— Я пыталась.
— Но не очень.
— Но ты увлекал меня, Джон, — прошептала она.
— Ты могла остановить меня, — хрипло сказал он.
— Наверное, могла бы, если бы… у меня достало сил. Если бы была более опытной. Могла бы… если бы не полюбила…
— Прекрати, — резко сказал он. — Тебе не следовало ложиться со мной в постель по прибытии в Антверпен.
— Когда мы любили друг друга, я думала, что никогда в жизни больше не увижу тебя. Я хотела уехать в Кастилию. Я поступила плохо — знаю, но для меня это мечта, память, которую я пронесу сквозь оставшуюся жизнь. Нам ведь всем нужна мечта, не правда ли? Момент счастья!
— Но ведь ты не уехала в Кастилию. Письмо Изабель свидетельствует, что вы были готовы к отъезду. Но в решающий момент ты не нашла в себе силы отказаться от власти, которую сулила тебе близость с братом. Ты вернулась к нему. Ты оставила меня с… — Он резко остановился. Нет, так нельзя. Нужно овладеть собой. Мария будет его королевой. Он готовится освобождать короля. Эти двое поженятся, горько размышлял Джон. Он не должен упрекать ее: она лишь делала то, к чему ее готовили всю жизнь. А что было бы, если бы она уехала в Кастилию? Он бы за ней поехал?
И хотя он не мог признаться даже самому себе, он знал, что поехал бы, если бы был уверен, что она любит его так же сильно, как он ее. Он поехал бы за ней на край света.
Но она выходит замуж за его короля.
— Прости меня, Джон, — мягко прошептала она, подходя к нему.
Джон вспомнил о письме, которое все еще держал в руке, и сунул его во внутренний карман плаща. Она стояла так близко. Его глаза обежали ее лицо, такое бледное, такое невинное. В ее зеленых глазах мерцали слезы. Ему до боли хотелось прикоснуться к ней. Может, она не ангел. Но и не демон. Она женщина.
Момент счастья? Он хотел заполнить счастьем всю ее жизнь. Но ее путь уже нельзя изменить. Она не убежала в Кастилию. Она вернулась во дворец Габсбургов.
— Вот письмо, — она протянула ему запечатанный конверт. Большая грубая рука Джона сжала пальцы Марии. Их глаза встретились. — Почему именно ты приехал за письмом?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78