— Как это грустно, — вздохнула Слоан, останавливаясь перед задней дверью. — Не думала, что смогу проникнуться к ней добрыми чувствами.
Пол усмехнулся и покачал головой.
— Но все произошло помимо вашей воли. Что поделать, могу поклясться, пока вы здесь, станете всячески защищать ее от обоих мужчин.
Временами покровительственная манера Пола доводила Слоан до исступления.
— Вы слишком в себе уверены! И откуда вы взяли, что я поступлю так, а не иначе?
Но ее слова ничуть не задели Пола. Казалось, ничто не может пробить его носорожью шкуру.
— Вы не сможете совладать с собой, — неумолимо продолжал он, — потому что превыше всего для вас потребность помогать людям, которые в этом нуждаются.
— Не думала, что вы еще и психолог!
— Верно, — ухмыльнулся он, открывая дверь, — но доброе сердце не скроешь, а ваше — мягче только что испеченного бисквита.
— Звучит отвратительно.
— А по-моему, это комплимент, — возразил он. — Кстати, обожаю бисквиты. Только пусть ваша доброта не препятствует ни вашей объективности, ни нашей общей работе.
В кухне уже дожидался Гэри Дишлер, так что Слоан лишилась возможности достойно ответить на эту последнюю колкость.
— Мы чудесно провели время, — солгала она. — Пойду наверх, приму душ.
— Простите, мисс Рейнолдс, — перебил Дишлер, — миссис Рейнолдс ожидает вас в солярии.
Слоан замялась, сокрушенно оглядывая шорты в пятнах от травы и грязные руки.
— Сначала мне нужно принять душ и переодеться. Пожалуйста, передайте, что я приду, как только смогу.
— Миссис Рейнолдс сказала, что желает видеть вас немедленно, — объявил Дишлер.
Почувствовав, что собирается гроза, Слоан слегка поежилась. Пол тоже понял, что дело неладно.
— Я пойду с тобой, — пообещал он.
Но Гэри покачал головой:
— Миссис Рейнолдс желает поговорить с вами наедине, — объявил он тоном, не терпящим возражений.
Солярий выходил на задний газон, и при виде кислой физиономии старухи Слоан справедливо предположила, что та видела короткую схватку. Видела и не одобряет.
— Что это за спектакль вы тут устроили? — фыркнула она, обводя осуждающим взглядом спутанные волосы и помятые шорты Слоан. — Приличные девушки не барахтаются в траве и не разгуливают в грязной одежде!
Слоан, обычно спокойная и внимательная, не любила вступать в спор по пустякам, но терпеть не могла явной несправедливости. Кто она такая, эта ведьма, чтобы выговаривать ей?
— Поверьте, не я затеяла этот, как вы называете, спектакль. Собственно говоря, я сделала все возможное, чтобы этого не произошло, но вашего внука трудно в чем-либо убедить. И я, разумеется, обязательно переоделась бы, прежде чем явиться сюда, но мистер Дишлер настаивал на моем немедленном приходе.
Эдит недовольно поджала губы. Лицо ее окаменело.
— Вы закончили? Слоан кивнула.
— Ну и характерец!
— Ничего не поделаешь: мне сегодня нелегко пришлось!
— Да, я уже успела заметить. Всего за несколько часов вы успели пробежаться по берегу и, насколько мне известно, попытались спасти Дугласа Мейтленда от сына. При этом умудрились не опоздать на теннисный корт, хотя играли отвратительно, ну а потом достойно завершили утро, дважды швырнув родного отца наземь. Не лучше ли потратить избыточную энергию на свой «бекхснд»?
— Что?!
— Ваша игра оставляет желать лучшего.
— Миссис Рейнолдс, я не принадлежу вашему кругу богатых бездельников. И честным трудом зарабатываю себе на жизнь, а поэтому не могу тратить время на то, что мне совершенно не правится. И уж конечно, не пригодится!
— В свое время я завоевала немало призов. Рейнолдсы всегда отличались пристрастием к теннису, и мои родственники обычно становились членами лучших загородных клубов в стране. Ваша игра позорит семью, однако думаю, что каждодневными многочасовыми тренировками можно многого добиться и с честью соответствовать нашим высоким стандартам.
— Не имею ни малейшего намерения подлаживаться под ваши стандарты, — брезгливо скривив губы, бросила Слоан. — Я никогда не стану одной из вас!
— Глупая девчонка! Да, ты не получила надлежащего воспитания. Но при этом куда более истинная Рейнолдс, чем Парис. Откуда, по-твоему, взялось это горделивое высокомерие, которое ты так старательно мне демонстрируешь? Почему ты не позволила Картеру себя унизить? Да взгляни же на себя: даже в этом тряпье все равно выглядишь словно в вечернем платье! Несгибаемая, надменная, уверенная настолько, что смеешь дерзить мне в моем же доме, поскольку считаешь себя во всем правой! Что же это, если не спесь Рейнолдсов?
— Если вы воображаете, что мне должно польстить подобное определение, значит, жестоко ошибаетесь!
— Ха! — торжествующе воскликнула старуха, победно хлопнув ладонью по подлокотнику кресла. — Рейнолдс до мозга костей! Уверена, что она лучше всех нас, хотя мы можем купить с потрохами тот жалкий городишко, где она живет! Как бы я хотела, чтобы мамаша Картера дожила до этого дня! Отправляясь во Флориду за сыночком, она намеревалась взять с собой ребенка, который, как она выражалась, «пошел в породу Рейнолдсов». Но все ее жалкие расчеты не оправдались, эта злобная дура промахнулась!
— Я до сих пор убеждена, что мне крупно повезло.
— Довольно любезностей. Мы, похоже, прекрасно поняли друг друга и сумеем в два счета найти общий язык. Садитесь, пожалуйста.
Не зная, то ли злиться, то ли смеяться над таким внезапным поворотом событий и не слишком удачной попыткой обозначить термином «любезности» все те колкости, которыми они обменивались, Слоан уселась в плетеное кресло.
— Не стану ходить вокруг да около, — объявила Эдит, едва не вызвав у Слоан очередной приступ истерического смеха. — Это я настояла на вашем приезде, имея на это несколько веских причин и… Чему вы так удивляетесь?
— У меня сложилось впечатление, что это отец захотел со мной увидеться. Он сказал, что перенес инфаркт, и попросил приехать, пока не поздно.
Эдит поколебалась, нерешительно теребя неизменную нитку жемчуга.
— Вы ошибаетесь, — наконец решилась она. — Вначале он возражал еще яростнее, чем Парис.
— Парис не хотела со мной знакомиться?
— Именно. Она чрезвычайно расстроилась, узнав о том, что вы решили принять приглашение.
Слоан поспешно отвела глаза и притворилась, что рассматривает деревце цветущей азалии. Все что угодно, лишь бы не показать, как ей больно!
— Понимаю.
— Сомневаюсь! С самого детства моя невестка убеждала Парис, что ее мать — полное ничтожество, которое нельзя подпускать к маленьким детям, и что судья вынес специальное решение, запрещавшее ей видеться с дочерью. Позже девочке сумели вдолбить, что вы ничем не лучше матери.
Немного помолчав, чтобы дать Слоан осознать всю важность сказанного, Эдит добавила:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90