К тому же ей не объяснили причин происходящего. Глориане ничего не оставалось, кроме как подчиниться воле своих мучителей.
Допив вино и немного отдохнув, Глориана взяла лампу и стала осматривать свою темницу. Комната была огромной — примерно с треть большой залы в замке Хэдлей. В каждой из четырех стен было окно, через которое в помещение проникал свежий ночной воздух.
Глориана подошла к окну, выходящему на северную сторону. Вдали виднелся замок и поблескивающее в свете луны озеро. Глориана поставила лампу на широкий подоконник и, сложив руки рупором, закричала что есть силы.
— Помогите! — кричала она, хотя и понимала, что это бесполезно.
Никто не услышит ее, а если даже ветер донесет ее крик до дороги, то проходящий путник примет ее за приведение, живущее в разрушенном поместье, и в страхе убежит прочь. Единственной ее надеждой оставался Эдвард. Не найдя ее утром, он, возможно, догадается искать ее здесь, где они провели столько счастливых дней.
Прошло уже довольно много времени, и вдруг Глориана услышала со стороны двери какой-то шум.
— Кровь Христова! — пробормотал кто — то. — Он тяжелый, как бык!
— Смотрите не пораньте его! — прогремел другой голос.
— И это мы слышим от того, кто трахнул этого беднягу камнем по башке! — весело произнес третий.
Глориана застыла перед дверью и в тот же миг, когда она открылась, рванулась в нее. Но ее тут же поймали чьи-то сильные руки и внесли обратно в комнату. Она болтала что есть мочи ногами, стараясь лягнуть мужчину, и вдруг с удивлением увидела, что двое других втащили в комнату не кого иного, как Кенбрука. Он был без сознания. Его бросили на пол лицом вниз.
Глориана высвободилась из рук человека, схватившего ее в дверях, и подбежала к Кенбруку. Опустившись на колени на холодный каменный пол, она с испугом обнаружила, что его золотистые волосы на затылке обагрены кровью.
— Дэйн? — прошептала она.
— Скоро с ним все будет в порядке, — послышался из тени голос одного из солдат Гарета, а затем мужчины покинули комнату, заперев за собой дверь.
Глориана тронула мужа за плечо.
— Дэйн, — позвала она снова.
Он застонал.
— Моя голова, — прорычал Дэйн, тщетно пытаясь подняться.
— Полежи минутку, — попросила Глориана, вскочила на ноги и схватила лампу, которую оставила на столе. — Я сейчас принесу воды и поищу какую-нибудь тряпку.
Когда она обследовала комнату, то нашла и воду, и ткань, а еще еду, вино, дрова, книги, шахматы с фигурками из слоновой кости и оникса. Но что выдавало замыслы Гарета, так это большая кровать. Единственная в комнате кровать.
Несмотря на просьбу Глорианы не вставать, когда она вернулась, то нашла Дэйна сидящим на полу, хотя он и не смог подняться на ноги.
— Какого черта?..
Глориана села на пол рядом с ним и принялась промывать рану у него на затылке.
— Вы вернулись в свой дом, милорд, в Кенбрук-Холл, — сказала она сухо, — и дьявол здесь ни при чем.
ГЛАВА 7
— Но если дьявол здесь ни при чем, то как же мы попали сюда? — спросил Дэйн. Он поморщился пару раз, когда Глориана потревожила болезненную рану. — Кто мог притащить меня сюда?
Глориана раздумывала, как бы поделикатнее ему сообщить обо всем. Хотя она продолжала злиться на Гарета и хотела выбраться из заточения, но все же ей не хотелось выставлять происшедшее в таком уж мрачном свете. Но Дэйн избавил ее — от необходимости все объяснять.
— Кровь Христова! — пробормотал он, отмахнувшись от Глорианы и с трудом поднявшись на ноги. — Не иначе, как это мой любезный братец. Кто еще посмел бы запереть меня в моем собственном доме?
Глориана тоже поднялась, положив на стол тряпку и поставив тазик с водой.
— Зачем ему так поступать с нами? — спросила она. — Я никогда не видела от него ничего, кроме добра, и вдруг…
Дэйн покачнулся, но, схватившись за спинку деревянного стула, удержался на ногах.
— Клянусь, он заплатит мне за это! Я вырву ему сердце, я…
Глориана ждала, что скажет Дэйн, но он замолчал.
— Могу только предположить, — сказала она, — что Гарет хочет, чтобы мы убили друг друга.
Дэйн горько рассмеялся и со стоном рухнул на стул.
— Убили друг друга? — переспросил он насмешливо. — Подумай, Глориана, раскинь своим острым умом, который отец Крадок и другие оттачивали все эти годы. Хэдлей хочет, чтобы наш брак был скреплен. Нас здесь заперли, как кроликов в клетке!
Глориана радовалась, что ее лицо скрыто в тени. Ей хотелось рассмеяться, но она боялась, что Дэйн увидит ее улыбку. Может быть, она и не одобряла методы Гарета, но цель оправдывает средства. После того поцелуя во дворе она поняла, что, кроме восхищения и уважения, испытывает еще и другие чувства к своему мужу.
— А, — вымолвила она, держась подальше от света лампы.
— Это все, что ты можешь сказать? Тебя похитили! И не потому, что Гарет видит в нас идеальную пару. Нет, Глориана, причина в твоем приданом. Оно почти целиком перешло к нему, и если придется вернуть все деньги, он окажется на грани разорения.
Эти слова потрясли Глориану. Она, конечно, знала об условиях своего союза с Дэйном. Да, ее приданое составляло большое количество золота, помимо земель и поместий. Но она всегда считала привязанность Гарета искренней. Сейчас она увидела все в ином свете, и ей стало очень больно.
— Нет, это не так, — прошептала она, хотя и видела в словах мужа большую долю правды.
Дэйн безжалостно продолжал:
— Как твой опекун Хэдлей имеет право на получение больших процентов со всех твоих прибылей. Ему очень не хочется терять такие приличные деньги. Если мы будем женаты или если ты овдовеешь, договор остается в силе. Он может быть расторгнут только в случае развода.
Глориана прижала руку ко рту и отвернулась.
— Ты ведь знала о договоре, который заключил твой отец?
— Да, знала, — подтвердила Глориана. Слова с трудом слетали с ее губ, мысли путались. Она снова была одна во всем мире. У нее не осталось никого, не считая Эдварда. Она думала, что семья Сент-Грегори стала и ее семьей, но эта иллюзия лопнула, как мыльный пузырь.
Скрипнул стул. Дэйн поднялся и, подойдя к ней, положил руки на ее вздрагивающие плечи. Голос его был хриплым:
— Глориана…
Она рыдала, хоть и поклялась себе не уронить ни единой слезинки в присутствии Кен-брука.
— Оставь меня в покое, — пробормотала она.
Вместо того чтобы подчиниться, Кенбрук повернул ее к себе и прижал к груди — неловко, но очень нежно.
— Я был слишком прямолинеен, — сказал он. — Извини. Могу уверить, что Гарет искренне привязан к тебе. Если только это вызвало твои слезы, то успокойся. Даже если бы не было ни компаний, ни золота, Гарет все равно бы хотел видеть нас вместе до конца жизни. Вот почему он и выдумал этот хитроумный план и привел его в исполнение.
Глориана положила голову на плечо Дэйну.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84
Допив вино и немного отдохнув, Глориана взяла лампу и стала осматривать свою темницу. Комната была огромной — примерно с треть большой залы в замке Хэдлей. В каждой из четырех стен было окно, через которое в помещение проникал свежий ночной воздух.
Глориана подошла к окну, выходящему на северную сторону. Вдали виднелся замок и поблескивающее в свете луны озеро. Глориана поставила лампу на широкий подоконник и, сложив руки рупором, закричала что есть силы.
— Помогите! — кричала она, хотя и понимала, что это бесполезно.
Никто не услышит ее, а если даже ветер донесет ее крик до дороги, то проходящий путник примет ее за приведение, живущее в разрушенном поместье, и в страхе убежит прочь. Единственной ее надеждой оставался Эдвард. Не найдя ее утром, он, возможно, догадается искать ее здесь, где они провели столько счастливых дней.
Прошло уже довольно много времени, и вдруг Глориана услышала со стороны двери какой-то шум.
— Кровь Христова! — пробормотал кто — то. — Он тяжелый, как бык!
— Смотрите не пораньте его! — прогремел другой голос.
— И это мы слышим от того, кто трахнул этого беднягу камнем по башке! — весело произнес третий.
Глориана застыла перед дверью и в тот же миг, когда она открылась, рванулась в нее. Но ее тут же поймали чьи-то сильные руки и внесли обратно в комнату. Она болтала что есть мочи ногами, стараясь лягнуть мужчину, и вдруг с удивлением увидела, что двое других втащили в комнату не кого иного, как Кенбрука. Он был без сознания. Его бросили на пол лицом вниз.
Глориана высвободилась из рук человека, схватившего ее в дверях, и подбежала к Кенбруку. Опустившись на колени на холодный каменный пол, она с испугом обнаружила, что его золотистые волосы на затылке обагрены кровью.
— Дэйн? — прошептала она.
— Скоро с ним все будет в порядке, — послышался из тени голос одного из солдат Гарета, а затем мужчины покинули комнату, заперев за собой дверь.
Глориана тронула мужа за плечо.
— Дэйн, — позвала она снова.
Он застонал.
— Моя голова, — прорычал Дэйн, тщетно пытаясь подняться.
— Полежи минутку, — попросила Глориана, вскочила на ноги и схватила лампу, которую оставила на столе. — Я сейчас принесу воды и поищу какую-нибудь тряпку.
Когда она обследовала комнату, то нашла и воду, и ткань, а еще еду, вино, дрова, книги, шахматы с фигурками из слоновой кости и оникса. Но что выдавало замыслы Гарета, так это большая кровать. Единственная в комнате кровать.
Несмотря на просьбу Глорианы не вставать, когда она вернулась, то нашла Дэйна сидящим на полу, хотя он и не смог подняться на ноги.
— Какого черта?..
Глориана села на пол рядом с ним и принялась промывать рану у него на затылке.
— Вы вернулись в свой дом, милорд, в Кенбрук-Холл, — сказала она сухо, — и дьявол здесь ни при чем.
ГЛАВА 7
— Но если дьявол здесь ни при чем, то как же мы попали сюда? — спросил Дэйн. Он поморщился пару раз, когда Глориана потревожила болезненную рану. — Кто мог притащить меня сюда?
Глориана раздумывала, как бы поделикатнее ему сообщить обо всем. Хотя она продолжала злиться на Гарета и хотела выбраться из заточения, но все же ей не хотелось выставлять происшедшее в таком уж мрачном свете. Но Дэйн избавил ее — от необходимости все объяснять.
— Кровь Христова! — пробормотал он, отмахнувшись от Глорианы и с трудом поднявшись на ноги. — Не иначе, как это мой любезный братец. Кто еще посмел бы запереть меня в моем собственном доме?
Глориана тоже поднялась, положив на стол тряпку и поставив тазик с водой.
— Зачем ему так поступать с нами? — спросила она. — Я никогда не видела от него ничего, кроме добра, и вдруг…
Дэйн покачнулся, но, схватившись за спинку деревянного стула, удержался на ногах.
— Клянусь, он заплатит мне за это! Я вырву ему сердце, я…
Глориана ждала, что скажет Дэйн, но он замолчал.
— Могу только предположить, — сказала она, — что Гарет хочет, чтобы мы убили друг друга.
Дэйн горько рассмеялся и со стоном рухнул на стул.
— Убили друг друга? — переспросил он насмешливо. — Подумай, Глориана, раскинь своим острым умом, который отец Крадок и другие оттачивали все эти годы. Хэдлей хочет, чтобы наш брак был скреплен. Нас здесь заперли, как кроликов в клетке!
Глориана радовалась, что ее лицо скрыто в тени. Ей хотелось рассмеяться, но она боялась, что Дэйн увидит ее улыбку. Может быть, она и не одобряла методы Гарета, но цель оправдывает средства. После того поцелуя во дворе она поняла, что, кроме восхищения и уважения, испытывает еще и другие чувства к своему мужу.
— А, — вымолвила она, держась подальше от света лампы.
— Это все, что ты можешь сказать? Тебя похитили! И не потому, что Гарет видит в нас идеальную пару. Нет, Глориана, причина в твоем приданом. Оно почти целиком перешло к нему, и если придется вернуть все деньги, он окажется на грани разорения.
Эти слова потрясли Глориану. Она, конечно, знала об условиях своего союза с Дэйном. Да, ее приданое составляло большое количество золота, помимо земель и поместий. Но она всегда считала привязанность Гарета искренней. Сейчас она увидела все в ином свете, и ей стало очень больно.
— Нет, это не так, — прошептала она, хотя и видела в словах мужа большую долю правды.
Дэйн безжалостно продолжал:
— Как твой опекун Хэдлей имеет право на получение больших процентов со всех твоих прибылей. Ему очень не хочется терять такие приличные деньги. Если мы будем женаты или если ты овдовеешь, договор остается в силе. Он может быть расторгнут только в случае развода.
Глориана прижала руку ко рту и отвернулась.
— Ты ведь знала о договоре, который заключил твой отец?
— Да, знала, — подтвердила Глориана. Слова с трудом слетали с ее губ, мысли путались. Она снова была одна во всем мире. У нее не осталось никого, не считая Эдварда. Она думала, что семья Сент-Грегори стала и ее семьей, но эта иллюзия лопнула, как мыльный пузырь.
Скрипнул стул. Дэйн поднялся и, подойдя к ней, положил руки на ее вздрагивающие плечи. Голос его был хриплым:
— Глориана…
Она рыдала, хоть и поклялась себе не уронить ни единой слезинки в присутствии Кен-брука.
— Оставь меня в покое, — пробормотала она.
Вместо того чтобы подчиниться, Кенбрук повернул ее к себе и прижал к груди — неловко, но очень нежно.
— Я был слишком прямолинеен, — сказал он. — Извини. Могу уверить, что Гарет искренне привязан к тебе. Если только это вызвало твои слезы, то успокойся. Даже если бы не было ни компаний, ни золота, Гарет все равно бы хотел видеть нас вместе до конца жизни. Вот почему он и выдумал этот хитроумный план и привел его в исполнение.
Глориана положила голову на плечо Дэйну.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84