Она оторвала Ричарда от скалы, обвила рукой и поплыла.
Первая же волна накрыла их с головой. Мальчик ухватился за ее шею и тянул их обоих вниз. Сабина задохнулась, ее легкие, казалось, готовы были разорваться. И все же ей удалось вместе с братом вынырнуть на поверхность. После того, как она побывала в подводном аду и думала, что останется там навечно, глоток воздуха был сладостен.
Ричард продолжал барахтаться, колотить ее в страхе руками. Сабина уговаривала брата:
– Не бойся. Доверься мне…
Ей ничего не оставалось, как отдаться на милость течению. Ее слабых сил не хватало, чтобы сопротивляться его яростному напору.
Ричард внезапно выскользнул из ее объятия и исчез во тьме. Казалось, что она бесконечно долго ищет его, беспомощно разводя руками в воде. Наконец Сабина ухватила его за рубашонку и вновь прижала к себе, приподняв его головку над водой. Со своей жизнью она уже простилась. Все ее мысли были только о брате.
– Боже! Помоги мне спасти его! – взмолилась она.
И как бы в ответ на ее мольбу массивный предмет, плывущий по поверхности реки, больно задел ее. Это было подхваченное потоком бревно. Со вновь возродившейся надеждой Сабина ухватилась за него рукой. Ричард как будто понял, что это бревно послано им судьбой для спасения, и сразу же вцепился в него. Теперь им обоим стало легче держаться на плаву. Волны толкали и швыряли их, водовороты крутили, и все же течение постепенно уносило их прочь от убийц, посланных герцогом Бальморо.
Река петляла среди лугов, то отдаляясь, то возвращаясь обратно к стенам замка. Из тьмы донесся до Сабины громкий голос одного из мерзавцев:
– Они наверняка утонули! Никто не смог бы уцелеть в такой жути. Пора домой! Мы свое дело сделали!
Сабина еще крепче схватилась за спасительное дерево. Хотя она горевала о гибели отца и Tea, и все-таки какое-то краткое мгновение она торжествовала. Они обманулись, злодеи! Она жива, и жив ее маленький брат!
Боль постоянно терзала сломанную ногу. Ледяная вода не облегчала страданий. Ричард был пугающе молчалив. Она шептала ему ободряющие слова, но он упорно не отвечал, сжав губы, и только изредка смотрел на нее широко раскрытыми глазами. Непроглядный мрак окружал их, стихия все бушевала. Тень смерти по-прежнему витала над ними. Последние силы и мужество в любой момент могли оставить Сабину. Но не вечно же могла длиться эта пытка!
Через какое-то время дождь прекратился, небо чуть прояснилось, тучи расступились, и лунный свет пролился с высоты на реку и прибрежные луга.
Вместе с крепнущей уверенностью в спасении гнев проснулся в душе Сабины. Они с братом будут жить и будут мстить. Наступит день, когда Гаррет Блексорн, герцог Бальморо сполна расплатится за свои злодеяния!
8
Два ярко раскрашенных фургончика загородили размокшую от дождя дорогу. Один из них беспомощно увяз по самые ступицы колес в грязи, второй уже не мог объехать его.
Месье Жак Баллярд выругался на своем родном французском языке и с досадой ударил ногой по злополучному, так некстати сломавшемуся колесу.
Это был высокий темноволосый мужчина с орлиным носом и пронзительным взглядом. Его нельзя было назвать красавцем, но внешность его запоминалась надолго.
– Как мы можем уехать из этой проклятой страны, если дождь хлещет не переставая?
Его жена, Мари, восседала на кучерском сиденье, сжимая в руках вожжи. Она промокла насквозь, разметавшиеся светлые волосы липли ко лбу. Мари призвала всех святых добавить ей терпения и кротости, иначе она не совладает с собой и вцепится в супруга со всей яростью.
– Если бы ты подождал, пока дороги просохнут, как я тебе советовала, то не торчал бы сейчас среди поля, как пугало.
Он сердито отмахнулся.
– Мадам, если вы не можете ничем помочь, то хотя бы помолчите!
– Я вышла замуж за дурака. И с этой ношей должна теперь таскаться всю жизнь. Зачем я тебя послушалась, Жак? «Поедем в Лондон, – прожужжал ты мне все уши. – Там мы заработаем состояние, выступая на сцене». Какая сцена? Какой театр? Нас туда и на порог не пустили. Мы играли на задворках да на пустырях!
Все это Жак выслушивал уже не в первый раз.
– Мари, – сказал он примирительно. – Сейчас не время выяснять, кто виноват. Разве ты не видишь, что мы влипли…
Она возмущенно фыркнула и напялила на голову шляпу с широчайшими полями, чтобы хоть как-то отгородиться от мужа и от надоевшего ей до смерти дождя. Из этого укрытия Мари продолжала свои упреки:
– Все, что мы получили в награду за наши труды, так это свист и гнилые помидоры. Как ты мог не разузнать до того, как сюда отправиться, что в Англии не позволено женщинам выступать на сцене? Ты свалял дурака и меня поставил в дурацкое положение. Ты должен был меня предупредить, что в этом пивном королевстве женские роли играют переодетые мужчины. Думаешь, очень приятно, когда тебе в физиономию швыряют всякую гниль?
– Да, я ничего не знал об их обычаях, – признался Жак. – И сочувствую тебе.
Его мысли больше занимало сломанное колесо, чем ворчание жены.
– И какая замечательная идея может осенить тебя сейчас, милый Жак? Братья и сестры Брогли сбежали от нас. От всего театра Баллярда остались только ты да я, да еще костюмерша Изабель. Мы безнадежно застряли в этой мерзкой дождливой стране. У нас нет ни гроша, чтоб заплатить за проезд обратно во Францию. К тому же мы еще и сидим по уши в грязи.
Жак больше не слушал ворчание Мари. Он размышлял вслух:
– Пожалуй, надо запрячь всех четырех лошадок вместе, чтобы вытащить фургон.
Мари еще раз презрительно фыркнула и показала оттопыренным большим пальцем себе за спину.
– Почему бы тебе не попросить старую дуру Изабель Агостино вызвать духов на помощь? Жаль, что она не удрала вместе со всеми…
Жака Баллярда не обижала ругань жены. На самом деле у нее было доброе сердце. Наоборот, он даже любил ее за буйный характер и острый язык. Она не давала ему возможности заскучать или пасть духом. Мари была стройной, красивой женщиной лет тридцати. Когда гнилой помидор, пущенный рукой тупого, разъяренного, как бык, англичанина, угодил в ее хорошенькое, нежное личико, сердце Жака облилось кровью. Он бы давно отказался от сцены и нашел себе другое занятие, если б не Мари. Она считала Жака великим актером и автором замечательных пьес, и ее вера в его талант поддерживала в нем уверенность в себе.
– Оставь меня в покое, Мари. Я стараюсь что-нибудь придумать.
Ее подбородок предательски задрожал:
– Я больше ничего не скажу.
Часа два им понадобилось, чтобы вытащить фургон, починить колесо и разбить лагерь в лесу на берегу бурного потока. «Здесь, – решил Жак, – мы останемся, пока дороги основательно не просохнут».
На какое-то время дождь перестал, подарив путникам обманчивую надежду, но вскоре хлынул с удвоенной силой, загасил костер и вызвал новый поток яростных проклятий Мари.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79