– Я говорю об одиночестве на сцене. Театр не существует без общения. Можно произносить какие угодно вдохновенные монологи или фиглярствовать, но все равно это не настоящее представление. Он сам так страдает от того, что не может раскрыть в полную силу свой талант. На английских лужайках мы только зарабатывали деньги… Во Франции все будет по-другому.
– Я вам буду не нужна во Франции? – с испугом спросила Сабина.
– Я этого не говорю, но если ты хочешь выступать на сцене, тебе многому нужно научиться. Актрисе надо поставить голос, громкий и звучный, и манеры, и жестикуляцию.
– Я с радостью буду брать у вас уроки. И у тебя, Мари, и у Жака. Но только, я думаю, что мы долго не задержимся в труппе. Я хочу разыскать своего дядюшку и надеюсь, что он примет нас с Ричардом в свою семью.
Мари нежно обняла ее за плечи:
– Наверное, так и случится. Но ведь даже просто обменяться письмами… Это займет ужасно много времени. Жак задумал устроить представление прямо в Кале завтра поутру. Оба добряка мэра – Дувра и Кале – уже договорились об этом. Разве не чудно?
– Конечно! – Сердце Сабины чуть не выпрыгнуло из груди от счастья.
– Я предлагаю тебе стать членом нашей труппы, – торжественно возвестила Мари.
– Опять в ролях юношей? – упавшим голосом спросила Сабина.
– Нет! На нашей родине ты будешь играть роли юных героинь.
– А если кто узнает во мне прежнего мальчишку?
– Он только восхитится твоим талантом перевоплощения.
Мари поспешила сообщить Жаку о согласии Сабины принять участие в спектакле в Кале. Сабина смотрела ей вслед и радовалась, что хоть чем-то может отплатить этим людям за их доброту.
Ричард слышал ее разговор с Мари.
– Сабина, зачем ты соглашалась играть мальчиков, когда ты – девочка? – спросил он.
– Так было надо.
– А теперь ты боишься играть девочек? Ты ведь девочка на самом деле? – Ричард находился в том возрасте, когда с его языка один вопрос слетал за другим.
– Нам еще долго предстоит быть не теми, кто мы есть. Тебе, например, лучше говорить по-французски и забыть на время английский язык.
– Но ведь мы англичане!
– Но мы сыграем в такую игру, как будто мы французы. Как в театре. Разве это не интересно? Главное, чтобы другие не догадались раньше времени.
– Мы будем дурачить им головы?
– Не совсем так. Мы будем разыгрывать спектакль – и не только на сцене. У тебя будет своя роль – маленького французского мальчика. Мы даже сменим свои имена. Как ты хочешь, чтобы я называла тебя?
– Я не хочу менять имя, – насупился малыш. – Лучше я тогда не буду играть в театр.
В эту минуту задумчивый и суровый Ричард так напоминал своего гордого отца, что у Сабины сжалось сердце. Она присела перед ним на корточки.
– Хорошо. Оставайся Ричардом, но я все равно буду называться по-другому. Мое настоящее имя ты должен хранить в тайне. Теперь я Антуана де Кавиньяк. Ты должен при всех называть меня так.
– Значит, я теперь больше не твой брат?
Сабина рассмеялась:
– Ты мой маленький любимый братец, Ричард! Все будет по-прежнему. Ведь это только игра.
– Я хочу домой.
Сабина обняла его.
– Я уже говорила тебе, что пройдет немало времени, прежде чем мы с тобой вернемся домой. Ты должен понять это. Это очень важно.
Ричард утер кулачком подступившие к глазам слезы.
– Мне все это не нравится, но я постараюсь.
Сабина увела его с верхней палубы, по которой разгуливал ледяной ветер. Безликие таинственные враги противостояли ей и Ричарду. Если Гаррет Блексорн заподозрит, что они добрались до Франции, его не остановит никакой морской пролив. Он пошлет туда своих убийц или явится сам, чтобы завершить свое кровавое дело.
Гортланд Блексорн тем временем с горькой усмешкой на лице следовал в сопровождении двух стражников по узким коридорам Тауэра. Где-то впереди его ждала свобода, простор и свежий воздух – все это на краткий миг перед расставанием с жизнью. Наказание не пугало его. Ему хотелось только узнать перед смертью, сколько страданий выпало на долю Гаррета, достаточно ли он причинил ему зла? Самой большой обидой, нанесенной Гортланду, было то, что ему не дали увидеть своего врага. Эта последняя просьба приговоренного к казни была отвергнута королем.
Несмотря на все пытки, Гортланд не выдал палачам имя женщины, виновной во всем. Евгения Мередит осталась незапятнанной и невинной, как ангел. Он надеялся, что она испытывает такие же душевные муки, как он физические. Это было бы вознаграждением за проявленное им мужество. Конечно, она была в ужасе, когда его арестовали. Она боялась, что он назовет ее своей сообщницей. Но Гортланд прошел через все круги ада, не назвав ее имени. Она избежала мучений в камере пыток, но муки совести – они еще страшнее. Неужели у нее нет и совести? Ведь это она была вдохновительницей заговора.
Он заскрежетал зубами. Конечно, Гаррет разгуливает на свободе, но на его имени теперь лежит пятно подлейшего из преступлений. За одно это уже стоило расстаться со своей никчемной, неудавшейся жизнью. Гортланд в памяти многих, особенно врагов герцога Бальморо, навечно останется невинно пострадавшим мучеником.
Стража вывела его туда, где он мог в последний раз увидеть небо. Оно нахмурилось, собирался дождь. Но капли английского осеннего дождя уже не успеют оросить его чело. Он бы хотел умереть на глазах многочисленной толпы, он жаждал любопытствующих взоров – так зазря потерять голову было глупо. Лишь четыре стражника присутствовали при казни и, конечно, палач. Он и отделил одним сильным ударом голову Гортланда Блексорна от тела.
По прибытии в Кале Сабина тотчас же отправила письмо своему дядюшке с просьбой принять ее и Ричарда с визитом.
Прошли долгие недели, прежде чем из далекой Оверни пришел ответ. Письмо написал и отправил кто-то неизвестный Сабине.
Все собрались у огня, когда Сабина распечатала послание и прочитала его вслух:
«Мадам! По поручению маркиза де Кавиньяка, я прошу более не беспокоить его. Его племянница и племянник трагически погибли. Любые самозванцы, появившиеся у нас, будут тотчас же отданы в руки властей».
Наступило долгое молчание. Сабина посмотрела на Жака и Мари.
– Что же нам теперь делать?
– Нечего расстраиваться, раз он такой глупец! – твердо заявила Мари. – Конечно, ты останешься с нами. Вскоре мы покинем Кале и отправимся в поездку по провинциям. Там мы соберем труппу, и тогда… Париж. Уж в Париже поймут, что мой муж – гений.
Сабина еще раз взглянула на письмо.
– А мой брат? Он останется без покровительства…
Изабель подала голос из темноты:
– У него достаточно покровителей. Ты, я, Мари, Жак…
Она встала и вышла поближе к огню. Ее вид был настолько воинственен, что все зааплодировали.
После успешного выступления в Кале Баллярды смогли привлечь в свою труппу еще две пары молодых честолюбивых актеров.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79