ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 


— В самом деле, тетя Хедда, я никогда у вас не засиживаюсь. Просто я, как член семьи, стараюсь сделать все, чтобы мадемуазель чувствовала себя как дома.
— Раньше ты навещал меня только три раза в год. А на этой неделе ты постоянно крутишься здесь. Неужели тебе нечем заняться, Гораций?
— Мое имя Генри, тетя. Генри, — повторил он с раздражением. — Такое простое имя.
— Простое, как ты сам, — последовал ответ. — Увидимся в субботу.
Обиженный, Генри поклонился дамам и ушел.
— Ну а сейчас, — начала Хедда, как только дверь за племянником закрылась, — нам надо просмотреть все эти приглашения. Большинство из них мы отклоним. Когда кто-нибудь часто появляется в обществе, то пропадает чувство новизны.
Она вытянула первую попавшуюся под руку визитку с золотым обрезом и поднесла к глазам лорнет
— Мы примем приглашение семьи Монтегью. Они недавно разбогатели и устраивают самые дорогие и самые веселые приемы. Глава семьи провел целый ряд удачных сделок на Уолл-стрит и быстро нажил сказочное состояние. Готический особняк наискосок от меня принадлежит им. Вульгарное нагромождение камней, вы не находите? Я приму их приглашение от нас двоих. Это значительно повысит их авторитет на нашей улице.
— Мадам, — с улыбкой начала Филаделфия, — вы очень добры ко мне, но я не могу принять ваше предложение.
— Почему? Вам претит иметь дело с людьми, занимающими положение ниже вашего?
— Я никогда не относилась к людям с такой позиции и очень благодарна им, что они пригласили меня в свой дом. Я только… как бы это получше выразиться?.. Я недостаточно экипирована, чтобы составить вам компанию.
Филаделфия отвела взгляд от серо-голубых глаз, внимательно следящих за ней, и смахнула воображаемую пылинку с юбки своего саржевого платья.
— О, я понимаю.
Филаделфия посмотрела на миссис Ормстед и увидела, что ее взгляд смягчился.
— Бедность — это всегда несчастье, дитя. В этом городе она граничит с преступлением. С того самого дня, когда вы вошли в мой дом, я поняла, что вы находитесь в стесненных обстоятельствах. Ваш багаж был совсем небольшой — всего два чемодана и маленький дорожный сундучок, что говорит само за себя. Модная женщина должна иметь по меньшей мере дюжину платьев. Вы просто еще не готовы.
— Да, мадам.
— По крайней мере вы ничего от меня не скрываете. Вы приехали в Нью-Йорк, чтобы удачно выйти замуж?
— Нет.
— Тогда почему вы здесь?
Этот вопрос Филаделфия ждала уже несколько дней, но так и не сумела найти подходящего ответа. Правда заключалась в том, что Филаделфия скрывала от миссис Ормстед почти все: свое имя, внешность и даже Акбара. Все было ложью. Что же ей все-таки ответить Хедде?
— Я здесь, — начала она нерешительно, — потому что мне больше некуда поехать.
Хедда обдумала с дюжину вариантов, какие бы она могла предложить в сложившихся обстоятельствах, но, так ничего и не надумав, сказала:
— Вы говорите, что приехали в Нью-Йорк не в поисках мужа, однако если вы будете постоянно выезжать со мной, то непременно найдете себе ухажера. Молодые люди настолько глупы, что тратят всю свою энергию на достижение невозможного, хотя это удерживает их от худших глупостей. К тому же вы можете еще переменить свое решение. — Она взяла следующий конверт. — А сейчас давайте продолжим.
Близился полдень, когда Филаделфии удалось наконец покинуть гостиную. Во время беседы она постоянно отказывалась от предложения миссис Ормстед пополнить ее гардероб. И постепенно их разговор на эту тему достиг такого накала, что Хедда прекратила его, обозвав Филаделфию «бесчувственной, неблагодарной гостьей, слишком амбициозной, чтобы пойти навстречу пожеланиям своей хозяйки». Затем она вывалила с полдюжины отобранных ею приглашений на колени Филаделфии с тем, чтобы та подобрала соответствующее случаю платье.
Направляясь к оранжерее, Филаделфия в уме перебирала свой гардероб. У нее были: дорожное платье, два повседневных, бальное платье, которое она уже надевала в театр, белое льняное платье для визитов и платье для приемов из зеленого шелка, купленное как раз перед смертью отца, — единственная вещь, которую ей удалось утаить от кредиторов.
От воспоминаний ее сердце болезненно забилось. Она слишком поздно поняла, что могла бы припрятать от бессовестных людей еще немало разных вещей, если бы в тот миг способна была что-либо соображать. Больше всего она жалела, что не сохранила жемчужное ожерелье, предназначавшееся ей в качестве свадебного подарка. Она сама рекламировала его во время аукциона, чтобы повысить его цену. Как это ни странно, она не жалела о разорванной помолвке. Она не любила Гарри Коллсуорта. Его прочил ей в мужья отец, и, чтобы сделать ему приятное, она не возражала против этого выбора.
Филаделфия встряхнула головой, отгоняя боль, которая неотступно преследовала ее, и посмотрела на конверты в руке. Это были приглашения на обеды и приемы. Черное бальное платье можно будет надеть еще раз. Шелковое зеленое послужит дважды: первый раз для обеда, второй, если добавить к нему кружевную юбку, для званого вечера. Для других случаев нарядов у нее не было. Где выход из создавшегося положения?
Погруженная в мысли, она не заметила, что оранжерея занята. На кованой скамейке, стоявшей под папоротником, подперев кулаком подбородок, сидел Акбар. «О чем он так крепко задумался? « — пронеслось в голове у Филаделфии. Когда такое настроение посещало его, он был скрытен, как агент, и переменчив, как апрельское небо. В те редкие моменты, когда он полагал, что рядом никого нет, он пребывал в глубокой меланхолии, что не вязалось с его живым и энергичным характером. Он был для нее загадкой.
Эдуардо одолевали беспокойные думы. Уже не первое утро он проводил в полном бездействии, пока Филаделфия наслаждалась обществом миссис Ормстед и ее племянника, но сегодня ему было особенно тяжело, так как тревожные новости не давали ему покоя.
Он знал, что Тайрон обязательно пришлет ему письмо, но не ожидал получить его так скоро. Письмо Тайрона пришло на его имя в гостиницу, где он обычно останавливался, когда приезжал в Нью-Йорк. Это был один из способов, выработанных годами, чтобы поддерживать связь друг с другом во время их путешествий. Точно такие же письма ждали его в Сан-Франциско, Чикаго, Бостоне, Лондоне и Сан-Паулу. Письмо было короткими по существу. Тайрон хотел, чтобы он вернулся в Новый Орлеан, однако не писал зачем. Можно было сделать только один вывод: там что-то случилось.
Тайрон никогда не беспокоил его, за исключением случаев, связанных с местью. Но это было крайностью. Если Тайрон беспокоит его по другой причине, значит он доведен до отчаяния. «Похоже, сам дьявол наступает тебе на пятки, друг», — тихо сказал себе Эдуардо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83