Да, пора, давно пора перестать прятаться за отцовскую спину, жить в тени отца. Граф Эберни хороший человек, когда-то он был хорошим отцом и хорошим лэрдом. Но и он небезупречен. Особенно в гневе.
И никто, кроме него, Гэвина, сейчас не остановит его безумия, не возразит старому гордецу. Он и так молчал слишком долго.
— Я сказал все, что хотел сказать об этом, — не отводя глаз, произнес он. — Повторяю, Эдвард Синклер, по-моему, не годится в мужья ни Марсали, ни Сесили, и я такого брака не одобрил бы. Я не люблю этого человека, не верю ему и скрывать это не считаю нужным. — С этими словами Гэвин сжал коленями бока гнедому и поскакал к замку.
До него донесся голос отца:
— Я хочу, чтобы коров стерегли как следует! Пришли еще людей!
Не останавливаясь, Гэвин вскинул руку в знак того, что слышит. Разумеется, он проследит, чтобы коров стерегли как следует — так, как только могут стеречь глухие, немые и слепые сторожа. Где бы найти таких побольше.
* * *
Патрик очнулся от адской, жгучей боли в плече. Под головой, правда, было что-то мягкое, теплое, бесконечно удобное. Прохладная ладонь гладила его по щеке, тихий голос нашептывал сладкие, убаюкивающие слова.
Его веки дрогнули и поднялись; сверху ему улыбалась Марсали. Удовлетворенно вздохнув, он снова закрыл глаза. Марсали заботливо подоткнула одеяло под его здоровое плечо и стала гладить его по лбу.
В горле почему-то пересохло. Патрик сглотнул, а когда попытался заговорить, вместо голоса услышал сипение.
— Сколько… я тут?..
— Одну ночь, — ответила Марсали. — Руфус вернулся на место. Твой брат помог Хираму отвести Черного Фергуса и остальных в Бринэйр.
— Алекс? — нахмурился Патрик.
— Ну да, — кивнула она. — Они с Элизабет вчера прискакали со мной из Бринэйра. Я оставила их с той стороны ущелья, а когда не возвратилась в срок, они стали искать меня здесь.
Полностью смысл ее слов дошел до Патрика не сразу, а когда дошел, от изумления у него глаза на лоб полезли.
— Элизабет? Она прошла по тропе через ущелье?
Он даже попытался сесть, но рука Марсали удержала его, и то, как легко она справилась с этим, неприятно удивило Патрика.
— Элизабет держалась молодцом, — успокоила его Марсали. — Руфус говорит, она очень горда собой. Думаю, и Алекс тоже.
Патрик наслаждался, пользуясь редкой возможностью отдаться нежным заботам жены. Как чудесно ничего не делать… Но в голове быстро прояснилось, и в мозг сразу впились тысячи тревожных вопросов. Он опять открыл глаза.
— А Быстрый Гарри? Он еще здесь? С ним все в порядке?
— В полном порядке, — ответила Марсали. — Он собирает хворост. — И, точно прочтя его мысли, прибавила:
— Не думаю, чтобы к нам пожаловал еще кто-нибудь. Те, кто был здесь раньше, видели, что в хижине пусто. Вряд ли им понадобится возвращаться.
Она права, конечно, права… И все же Патрику не по душе было, что она здесь одна с двумя ранеными. Надо поскорее отправить ее в Бринэйр — там ей, по крайней мере, ничто не грозит. И еще пленники — надо самому проследить, чтобы отец не обошелся с ними плохо.
Ему надо было домой.
Но сначала надо встать на ноги…
Опираясь правой рукой о землю, Патрик попробовал сесть. Марсали хотела было остановить его, но он сказал: «Нет, я должен» — тоном, не допускающим никаких возражений, и она послушалась.
При каждом движении боль накатывала вновь, отдаваясь в руки, ноги, голову, но он сжал зубы и упрямо поднимался на здоровой руке, пока ему не удалось сесть прямо. Голова кружилась, плечо болело дьявольски, но в целом он чувствовал себя неплохо.
— Помоги мне встать, — попросил он Марсали.
Поколебавшись, она все же встала и протянула ему руку. Он откинул одеяло, обнаружив, что раздет донага, и, опираясь на пошатывающуюся под его тяжестью Марсали, поднялся сперва на колени, потом на ноги. Перед глазами все поплыло; он оперся на стену пещеры, постоял с минуту, затем попробовал сделать шаг. И еще шаг… Задыхаясь от боли, повернул голову и взглянул на свое плечо. Оно было плотно забинтовано, и бинты насквозь пропитались желтоватой сукровицей. Он узнал тонкую льняную ткань: Марсали пустила на бинты свою сорочку.
Он поднял на нее глаза и поймал на себе ее пристальный взгляд. Не говоря ни слова, она протянула ему то, что осталось от его пледа, — лоскут, который успела отмыть от крови. О рубахе Патрик не стал и спрашивать: даже если б Марсали удалось отстирать ее, он все равно не смог бы продеть в рукав раненую руку. Так же молча Марсали обернула плед вокруг бедер и закрепила ремнем. Все это время он опирался на нее.
Марсали не пыталась его остановить, не ругалась и не спорила, но все же пора было сказать ей, что он сейчас уедет.
— Ты — необыкновенная девушка, — начал он, улыбаясь сквозь боль. — У тебя мужества больше, чем у любого из знакомых мне мужчин.
— Не правда, — прошептала она. — Только за вчерашний день я умирала раз сто.
— Я раскаиваюсь, хорошая моя.
— Поделом тебе, — проворчала она, но Патрик заметил, как ее глаза наполнились слезами.
Он склонился к ней, чтобы осушить поцелуем эти слезы, висящие на густых ресницах; он чувствовал исходящие от нее силу и решимость, и все же она дрожала — дрожала, потому что боялась за него. Но, когда он посмотрел ей в лицо, храбро улыбнулась.
Любовь охватила Патрика, словно пахнуло дыханием теплого ветерка с летних гор, нежность пригасила боль. Он обнял Марсали здоровой рукою, крепко прижал к себе — частью оттого, что нуждался в опоре, но больше оттого, что просто соскучился. В этом чувстве совсем не было бурной страсти, но были нежность и спокойное, безмятежное родство душ. Ему хотелось вот так остаться с нею навсегда.
— Ты там жив или как?
Голос Быстрого Гарри вернул Патрика из блаженного полузабытья к действительности.
Марсали чуть отступила, и он обернулся. Быстрый Гарри стоял на пороге и с улыбкой смотрел на них. Главный свидетель обвинения выглядел неплохо: он прибавил в весе, а на щеках появился здоровый румянец. Но Патрик не помнил, чтобы раньше в его рыжей бороде было так много седины.
— Да, Быстрый Гарри, я жив. Спасибо жене.
— Она — целительница, каких мало, — подтвердил Гарри. — Ты не скажешь, скоро я смогу вернуться домой? — нерешительно прибавил он. — Так стосковался по жене и сыну…
Патрик заставил себя улыбнуться. Он хорошо понимал, о чем говорит Быстрый Гарри, хотя еще месяц назад, пожалуй, не понял бы.
— Мне сообщают, что Синклер вот-вот начнет действовать, — сказал он. — Потерпи, Быстрый Гарри. Думаю, уже совсем скоро мы схватим тех мерзавцев, что сожгли твой дом, а тогда предъявим им мертвеца, который подтвердит, что так оно и было.
Гарри неохотно кивнул.
— Я слышал, это Черный Фергус ранил тебя?
— Да. Пришлось отправить его в Бринэйр, но, обещаю тебе, там с ним будут обходиться хорошо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99
И никто, кроме него, Гэвина, сейчас не остановит его безумия, не возразит старому гордецу. Он и так молчал слишком долго.
— Я сказал все, что хотел сказать об этом, — не отводя глаз, произнес он. — Повторяю, Эдвард Синклер, по-моему, не годится в мужья ни Марсали, ни Сесили, и я такого брака не одобрил бы. Я не люблю этого человека, не верю ему и скрывать это не считаю нужным. — С этими словами Гэвин сжал коленями бока гнедому и поскакал к замку.
До него донесся голос отца:
— Я хочу, чтобы коров стерегли как следует! Пришли еще людей!
Не останавливаясь, Гэвин вскинул руку в знак того, что слышит. Разумеется, он проследит, чтобы коров стерегли как следует — так, как только могут стеречь глухие, немые и слепые сторожа. Где бы найти таких побольше.
* * *
Патрик очнулся от адской, жгучей боли в плече. Под головой, правда, было что-то мягкое, теплое, бесконечно удобное. Прохладная ладонь гладила его по щеке, тихий голос нашептывал сладкие, убаюкивающие слова.
Его веки дрогнули и поднялись; сверху ему улыбалась Марсали. Удовлетворенно вздохнув, он снова закрыл глаза. Марсали заботливо подоткнула одеяло под его здоровое плечо и стала гладить его по лбу.
В горле почему-то пересохло. Патрик сглотнул, а когда попытался заговорить, вместо голоса услышал сипение.
— Сколько… я тут?..
— Одну ночь, — ответила Марсали. — Руфус вернулся на место. Твой брат помог Хираму отвести Черного Фергуса и остальных в Бринэйр.
— Алекс? — нахмурился Патрик.
— Ну да, — кивнула она. — Они с Элизабет вчера прискакали со мной из Бринэйра. Я оставила их с той стороны ущелья, а когда не возвратилась в срок, они стали искать меня здесь.
Полностью смысл ее слов дошел до Патрика не сразу, а когда дошел, от изумления у него глаза на лоб полезли.
— Элизабет? Она прошла по тропе через ущелье?
Он даже попытался сесть, но рука Марсали удержала его, и то, как легко она справилась с этим, неприятно удивило Патрика.
— Элизабет держалась молодцом, — успокоила его Марсали. — Руфус говорит, она очень горда собой. Думаю, и Алекс тоже.
Патрик наслаждался, пользуясь редкой возможностью отдаться нежным заботам жены. Как чудесно ничего не делать… Но в голове быстро прояснилось, и в мозг сразу впились тысячи тревожных вопросов. Он опять открыл глаза.
— А Быстрый Гарри? Он еще здесь? С ним все в порядке?
— В полном порядке, — ответила Марсали. — Он собирает хворост. — И, точно прочтя его мысли, прибавила:
— Не думаю, чтобы к нам пожаловал еще кто-нибудь. Те, кто был здесь раньше, видели, что в хижине пусто. Вряд ли им понадобится возвращаться.
Она права, конечно, права… И все же Патрику не по душе было, что она здесь одна с двумя ранеными. Надо поскорее отправить ее в Бринэйр — там ей, по крайней мере, ничто не грозит. И еще пленники — надо самому проследить, чтобы отец не обошелся с ними плохо.
Ему надо было домой.
Но сначала надо встать на ноги…
Опираясь правой рукой о землю, Патрик попробовал сесть. Марсали хотела было остановить его, но он сказал: «Нет, я должен» — тоном, не допускающим никаких возражений, и она послушалась.
При каждом движении боль накатывала вновь, отдаваясь в руки, ноги, голову, но он сжал зубы и упрямо поднимался на здоровой руке, пока ему не удалось сесть прямо. Голова кружилась, плечо болело дьявольски, но в целом он чувствовал себя неплохо.
— Помоги мне встать, — попросил он Марсали.
Поколебавшись, она все же встала и протянула ему руку. Он откинул одеяло, обнаружив, что раздет донага, и, опираясь на пошатывающуюся под его тяжестью Марсали, поднялся сперва на колени, потом на ноги. Перед глазами все поплыло; он оперся на стену пещеры, постоял с минуту, затем попробовал сделать шаг. И еще шаг… Задыхаясь от боли, повернул голову и взглянул на свое плечо. Оно было плотно забинтовано, и бинты насквозь пропитались желтоватой сукровицей. Он узнал тонкую льняную ткань: Марсали пустила на бинты свою сорочку.
Он поднял на нее глаза и поймал на себе ее пристальный взгляд. Не говоря ни слова, она протянула ему то, что осталось от его пледа, — лоскут, который успела отмыть от крови. О рубахе Патрик не стал и спрашивать: даже если б Марсали удалось отстирать ее, он все равно не смог бы продеть в рукав раненую руку. Так же молча Марсали обернула плед вокруг бедер и закрепила ремнем. Все это время он опирался на нее.
Марсали не пыталась его остановить, не ругалась и не спорила, но все же пора было сказать ей, что он сейчас уедет.
— Ты — необыкновенная девушка, — начал он, улыбаясь сквозь боль. — У тебя мужества больше, чем у любого из знакомых мне мужчин.
— Не правда, — прошептала она. — Только за вчерашний день я умирала раз сто.
— Я раскаиваюсь, хорошая моя.
— Поделом тебе, — проворчала она, но Патрик заметил, как ее глаза наполнились слезами.
Он склонился к ней, чтобы осушить поцелуем эти слезы, висящие на густых ресницах; он чувствовал исходящие от нее силу и решимость, и все же она дрожала — дрожала, потому что боялась за него. Но, когда он посмотрел ей в лицо, храбро улыбнулась.
Любовь охватила Патрика, словно пахнуло дыханием теплого ветерка с летних гор, нежность пригасила боль. Он обнял Марсали здоровой рукою, крепко прижал к себе — частью оттого, что нуждался в опоре, но больше оттого, что просто соскучился. В этом чувстве совсем не было бурной страсти, но были нежность и спокойное, безмятежное родство душ. Ему хотелось вот так остаться с нею навсегда.
— Ты там жив или как?
Голос Быстрого Гарри вернул Патрика из блаженного полузабытья к действительности.
Марсали чуть отступила, и он обернулся. Быстрый Гарри стоял на пороге и с улыбкой смотрел на них. Главный свидетель обвинения выглядел неплохо: он прибавил в весе, а на щеках появился здоровый румянец. Но Патрик не помнил, чтобы раньше в его рыжей бороде было так много седины.
— Да, Быстрый Гарри, я жив. Спасибо жене.
— Она — целительница, каких мало, — подтвердил Гарри. — Ты не скажешь, скоро я смогу вернуться домой? — нерешительно прибавил он. — Так стосковался по жене и сыну…
Патрик заставил себя улыбнуться. Он хорошо понимал, о чем говорит Быстрый Гарри, хотя еще месяц назад, пожалуй, не понял бы.
— Мне сообщают, что Синклер вот-вот начнет действовать, — сказал он. — Потерпи, Быстрый Гарри. Думаю, уже совсем скоро мы схватим тех мерзавцев, что сожгли твой дом, а тогда предъявим им мертвеца, который подтвердит, что так оно и было.
Гарри неохотно кивнул.
— Я слышал, это Черный Фергус ранил тебя?
— Да. Пришлось отправить его в Бринэйр, но, обещаю тебе, там с ним будут обходиться хорошо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99