Руки отца — узловатые, с распухшими суставами стариковские руки — сжались в кулаки, лицо побагровело, но он ничего не сказал.
— Так что же Ганны? — не отступал Патрик.
Грегор долго смотрел на него, не отвечая. Потом с бессильной злобой — несомненно, оттого, что пришлось пойти на попятный, — выдавил:
— Делай как знаешь. И если снова прольется кровь Сазерлендов, грех будет на тебе.
Патрик настороженно прищурился, но никакого подвоха в словах отца так и не почуял. Как видно, у того просто не было сил спорить, и этот вывод особой радости Патрику не доставил.
— А Алекс и Элизабет? — не отступал он. У отца на скулах заходили желваки.
— Что ты с ними сделал? До сих пор они слушались меня.
— Ничего особенного — просто проявил к ним уважение и любовь… Которых они всю жизнь не могут дождаться от тебя. Ты запугал их до полусмерти.
— Так и полагается.
— Нет, — тихо возразил Патрик, — полагается совсем не так. Ребенку нужна… ребенок имеет право на любовь. Я сам от тебя любви почти не видел, но для них, надеюсь, еще не все потеряно. Дай бог, еще не поздно.
Ему надо было уйти, пока не сказано больше, чем следует. Больше, чем было бы разумно.
И пока он не рухнул наземь.
С этой мыслью Патрик взошел на первую ступень лестницы, ведущей к тяжелой парадной двери замка Бринэйр. Падать без чувств к ногам отца никак не годится, это не упрочит завоеванной им сегодня власти. Хоть бы кровать была поближе…
Каждый шаг давался ему с огромным трудом. Вторая ступенька, третья, только бы не упасть! Выспаться всласть. Плотно поесть. Тогда он вновь будет готов к баталиям с неразумным стариком, но теперь голова кружилась до тошноты, и он не знает даже, сможет ли произнести еще хоть слово, куда там спорить.
Вот наконец последняя ступенька. Патрик облегченно вздохнул. Подпирая дверной косяк плечом, Хирам ждал, не спуская глаз с друга. Патрик шагнул навстречу, решив открыть дверь самостоятельно, навалиться всей тяжестью — и готово, но Хирам, сердито взглянув на него и выругавшись вполголоса, поспешил поддержать его под правый локоть.
Этого оказалось достаточно. С помощью Хирама Патрик переступил порог, еле волоча ноги, прошел через зал и поднялся наверх. Он хотел к Марсали, но дойти до ее комнаты уже не было сил. Хирам помог ему лечь и стащил с него сапоги.
— Выпусти Ганнов, — попросил его Патрик.
— А твой отец?
— Дал согласие, но приказа сам не отдаст, — вздохнул Патрик, закрывая глаза. — Спать они могут в большом зале, вместе с остальными.
Ему на лоб легла большая, мозолистая ладонь.
— Сперва схожу за твоей девушкой, — услышал он. — Ты весь горишь.
— Спорил слишком много, — сонно ответил Патрик. Черт возьми, как же хорошо лежать. — Ганнов освободишь, если только они не откажутся от своего обещания.
— К дьяволу Ганнов, — не унимался Хирам. — Я пошел за Марсали.
— Хирам, ничего со мною не случится, — твердо произнес Патрик, поворачиваясь на правый бок в блаженном предвкушении сна. — Мне бы только отдохнуть. Прошу тебя, выпусти Ганнов, пока отец не раздумал. А потом ты должен встретиться с Руфусом на той прогалине у границы. Мне необходимо знать, когда Синклер готовит следующий набег. Нельзя, чтобы в разбое опять обвинили нас.
Хирам явно колебался.
— Ступай же, — распорядился Патрик еле слышно.
— Слушаю, милорд, — откликнулся тот.
Патрик улыбнулся, не открывая глаз. Так Хирам величал его, только когда бывал по-настоящему сердит.
— Мне бы дюжину таких, как ты, — сказал он. — А у меня только ты да Руфус.
— У тебя есть еще брат, — возразил Хирам. От неожиданности Патрик открыл глаза.
— Патрик, он уже готов. Посмотрел бы ты на него, когда мы вели пленников в Бринэйр. Он так гордился, что помогает тебе, — и верно, справился на славу.
Патрик задумался. Алекс еще совсем мальчишка. Случись с ним беда, как пережить это?
— Пора тебе начинать доверять кому-то.
— Я и доверяю, — возразил Патрик.
— Руфусу, мне… а еще кому? Разве что жене и ее брату. — Хирам выразительно поднял бровь. — Алекс — твой брат, и он вполне дозрел.
— Молод очень.
— Старше, чем был ты, когда отправился воевать. Да и необязательно быть готовым к войне, чтобы просто встретиться с нужным человеком. Пошли его к Руфусу. Он парень смелый, только ты ему поверь.
Патрик все смотрел на Хирама. Да, все правильно — и про Алекса, и про него самого. За последние двенадцать лет он напрочь разучился доверять кому-либо, и это уже едва не разлучило его с Марсали. Только отчаянное желание удержать любимую женщину вынудило его — и это было мучительно трудно — научиться верить, и, по правде говоря, за его более чем скромные усилия ему уже воздалось сторицей. Теперь, быть может, пора попробовать начать верить и другим людям, и с кого начать, как не с родного брата?
— Отлично. — Морщась от боли, Патрик приподнялся на локте. — Пришли его ко мне.
— Слушаюсь, — обрадовался Хирам. — И девушку твою пришлю, чтобы рану осмотрела. Патрик задумчиво смотрел ему вслед.
— Хирам?
Тот остановился уже на пороге.
— Что?
— Я благодарен судьбе за тот день, когда ты свалился мне на голову.
— Для меня это тоже был не самый плохой день, — хохотнул Хирам, исчезая за дверью.
Патрик поправил подушки и, подтянувшись, сел. Ничего, сон подождет.
Но, пока в. дверь не постучали, он все же задремал, а когда открыл глаза, в комнату с озабоченным, даже тревожным выражением лица уже входил Алекс.
Превозмогая сон и накатывающую волнами дурноту, Патрик улыбнулся брату и поманил его к себе; тот подошел и остановился в нескольких шагах от кровати. Патрик взглянул ему прямо в глаза.
— Похоже, ты спас мне жизнь. Если бы вчера Марсали не добралась до Хирама, сегодня ты уже был бы наследником Бринэйра.
Он заметил, как на лице младшего брата вместо робости появляется гордость, как подергиваются уголки губ и улыбка, сначала неуверенная, расплывается до ушей.
— Да отца удар бы хватил, если б ему пришлось сделать меня наследником, — хмыкнул Алекс. — И не хочу я быть наследником. Принимать на себя отцовский гнев — нет уж, спасибо, у тебя это получается лучше. У меня твоей смелости нет.
Зато есть своя собственная, подумал Патрик, и ничуть не меньше, чем у любого другого. Хотя, скажи он это вслух, Алекс все равно не поверил бы. Пока.
— Хотел попросить тебя сделать для меня еще кое-что, — сказал он.
— Все, что угодно, — с горящими глазами откликнулся Алекс.
— Хирам о тебе очень высокого мнения. Он считает, ты уже вполне взрослый, чтобы помогать нам.
На гладком юном лбу прорезались первые морщины.
— А еще он считает, что ты умеешь хранить тайны. И я с ним согласен.
Алекс нахмурился еще сильней, но все же кивнул.
— Сядь, — велел Патрик, указывая здоровой рукой на табурет у окна.
Алекс кинулся за табуретом, а Патрик попытался собрать остатки сил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99