Клайд сделал еще один шаг в сторону Касси, и тотчас же блеснул клинок Тома, вынутый из ножен. Мгновенно появился и меч Клайда, готового встретить любое нападение.
Удивленная неожиданной вспышкой враждебности, Касси инстинктивно отступила назад с сильно бьющимся сердцем.
— Ты не посмеешь нанести удар рыцарю! — Том буквально кипел от гнева и поглядывал на зловеще сверкающий меч, поднятый противником.
— Но ты пока не рыцарь! — так же резко ответил Клайд, скрипя зубами. — Не рыцарь, не более знатного происхождения, чем я, и не более меня достоин быть рыцарем. К тому же я состою в охране и именно мой долг — позаботиться о защите дамы. Поэтому иди домой в ваш безопасный замок и играй в войну, пока я воюю!
Слова Клайда ударили по самому больному месту Тома; не умея сдерживаться, он рассвирепел и был уже готов напасть на обидчика.
— Право, о котором вы оба спорите, принадлежит только мне! — Неожиданно резко прозвучавшие слова предотвратили драку, и мощная фигура шагнула к обоим героям. — И ответственность, и девушка принадлежит мне!
Касси так напряженно следила за назревающей дракой, что внезапное появление Уилла застало ее врасплох.
Молодые люди продолжали враждебно смотреть друг на друга, и Касси обрадовалась вторичному заявлению Уилла, что она принадлежит ему. В то же время ей было стыдно, что сама она не нашла в себе мужества самостоятельно успокоить юношей. Опять отважная леди Кассандра оказалась в тени. Касси оправдывалась перед собой, что она просто испугалась скорости нарастания конфликта. Этот неубедительный довод лишь заставлял ее чувствовать себя самой робкой из трусих — далеко не такой, какой она хотела бы выглядеть перед рыцарем.
— Меня больше тревожит непонимание стоящей перед вами задачи, — неумолимо продолжал Уилл. — Речь идет не о защите, а о предотвращении возможного бегства.
Когда за Томом и Касси закрылась дверь, Уилл вспомнил, кто сегодня стоит в дозоре. Хорошо зная вражду между Клайдом и Томом, он решил пойти за гуляющими, надеясь, что в случае стычки сумеет вовремя вмешаться. Сейчас он был доволен, что инцидент все-таки произошел. По крайней мере, ему стало ясна причина давней вражды между молодыми людьми: Клайд негодовал, что у Тома есть возможность стать рыцарем, а Том злился, что не он, а Клайд принимает участие в обороне Уилда.
В первый момент столкновения Уиллу было забавно смотреть, как два молодых щеголя соперничают за внимание Касси. Но тут же он спохватился, поняв, что Уилд вовсе не место для разногласий из-за внимания знатной леди.
Сердясь на себя за всплеск раздражения, вызванного простой прогулкой, Уилл протянул Касси руку и повел ее к дому по более ровной тропинке. Она благодарно оперлась на железную руку Уилла и, отбросив все мысли, пошла рядом с ним, гордая и счастливая.
Когда они вошли из темноты в освещенный дом, Касси зажмурилась. Уилл снял с плеч Касси плащ и бесцеремонно бросил его владельцу, взглядом приказав юноше отправляться к Тому и другим мужчинам, живущим в домиках на другой стороне полянки. Касси задумалась, не вызвана ли эта резкость гневом за то, что она спровоцировала столкновение юношей. Если так, то это несправедливо, и в какое-то мгновение она хотела рассказать ему все. Но ее остановило гораздо более сильное желание — спрятаться, потому что комната была пуста. Мэг, должно быть, увела Беату в комнату Уилла, и под пристальным взглядом черных глаз ей стало неловко и захотелось убежать к себе.
— Останьтесь, Касси, — спокойно произнес Уилл.
Его мягкая просьба и бархатный взгляд уняли ее тревогу и искушали посмотреть в его сторону.
— Поговорите немного со мной, — произнес Уилл, сопровождая просьбу неотразимой улыбкой. Он уселся в одно из кресел перед все еще горящим камином. Он понимал, что поступает неправильно, поддаваясь желанию провести время с нею наедине, в обществе более опасном для него, чем остро отточенное оружие ее соотечественников. Рана от французского меча болит только однажды, а эта девушка, по-видимому, будет причинять ему боль всю жизнь.
И все же, признавая эту опасность, он без всяких сожалений расстался с желанием держать ее на расстоянии. Слишком уж сладким было искушение, чтобы сопротивляться ему. Именно сейчас, ненадолго и на расстоянии, он будет искать утешение за свое наверняка одинокое будущее без нее.
Это будет лишь невинным удовольствием за потерю тепла, которым она делилась с Беатой и всеми, кого встречала на своем пути.
Касси неуверенно замялась, всматриваясь в золотые огоньки в глубине его черных глаз. Ей казалось, что он поймал ее в ловушку, притягивая все сильнее и сжигая в пепел ее душу. Какую бы цель он ни преследовал своей просьбой, в этом был риск, но после того, как она недавно проявила трусость, ей представилась возможность доказать, что у нее есть малая толика мужества. Более того, она хоть короткое время может не думать о дне, когда он вернет ее брату и оставит лицом к лицу с нежелательным будущим.
Уилл протянул руку, и она инстинктивно вложила пальчики в его ладонь. С обольстительной улыбкой он мягко усадил ее в кресло, вплотную придвинув его к своему.
Потянулись минуты молчания. Уилл пристально вглядывался в ее опущенное из скромности лицо, залитое пурпурной краской.
Все острее ощущая его близость, Касси хотела отвлечь его внимание от своей персоны и событий последнего часа. Она завела разговор на тему, интересовавшую ее более других:
— Почему вы живете в Уилде, если благодаря вашему происхождению могли бы иметь большее? — В тот же момент Касси побранила свой невоздержанный язык.
Уилл поразился ее вопросу, но только на мгновение. Без лишних вопросов он догадался, кто источник осведомленности Касси — его болтливая молочная сестра. И все-таки насколько полно представляет Касси его «благородное» происхождение? Может быть, она ошибочно считает его богатым наследником и видит в нем достойного супруга, способного обеспечить ей положение и привилегии? Неужели только поэтому она пыталась доставить ему удовольствие вкусным обедом?
Его бесстрастное лицо никоим образом не выдало циничных мыслей, когда он дал уклончивый ответ, намереваясь выиграть время и решить, чем с ней делиться и делиться ли вообще.
— У меня не было никакого желания жить в обществе, где король отказывается от своих торжественных обещаний, а его люди — от своих клятв верности.
Недавно сболтнув лишнее, Касси теперь тщательно обдумывала его слова, в которых сквозил намек на теперешние политические события в Англии, насколько она их знала. Он говорил, конечно, о короле Джоне, скрепившем своей печатью Великую хартию и на следующий же день отказавшемуся от нее. Это ясно. Затем он, должно быть, имел в виду баронов, которые поклялись в верности королю, но после отмены Хартии нарушили свою клятву и предложили английскую корону французскому королю и его сыну.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81