Во время весеннего таяния снегов эти ручейки низвергнутся вниз с невероятной силой.
Я почувствовала, что Николас приблизился ко мне, по лимонному запаху его одеколона и влажной шерсти плаща.
— Мне нравится здесь, — услышала я его слова, произнесенные мне на ухо.
Кончиками пальцев в перчатках он провел по моей шее и в предвкушении дальнейшего я замерла и, кажется, даже перестала дышать.
— Думаю, из тех мест, что я знаю, это ближе всего к небесам. В дождливые дни отсюда можно дотянуться до облаков.
Он указал на видное отсюда далекое устье ущелья.
— После дождя радуга, как мост, соединяет эти утесы… Ты когда-нибудь видела это, Ариэль?
Рука его переместилась на мою талию. Он увлек меня на небольшое плато, покрытое прошлогодней травой, расстелил на земле свой плащ и сказал:
— Садись.
Я подчинилась. Николас стоял у края утеса, и его силуэт выделялся на сером, как олово, небе. «Слишком близко, — подумала я. — Он стоит слишком близко к краю утеса».
— Знаешь, почему я привел тебя сюда? — спросил он.
— Чтобы писать мой портрет, полагаю, — ответила я, не отрывая глаз от выступа утеса. — Или для того, чтобы доказать, что ты все держишь в своих руках в Уолтхэмстоу. Включая и меня. Собираетесь приказать мне прыгнуть вниз с утеса, сэр? — Я снова смотрела ему прямо в глаза:
— Ну?
— А ты прыгнешь, если я прикажу тебе?
— Но ты этого не сделаешь.
— Ты уверена? —Да.
— Но вчера ты считала меня способным размозжить тебе голову камнем.
— Только одно мгновение. Неужели у тебя никогда не бывает секундных сомнений, муж мой? Разве, стоя перед алтарем в церкви Бернсалла, ты не усомнился во мне на мгновение, не подумал, что я выхожу за тебя не только из любви?
Я видела, как он опустил свои густые ресницы.
— Да, ты усомнился во мне, и это было вполне естественно. В конце концов ты поверил в чистоту моих чувств, и наш брак состоялся. Покажи мне человека, столь твердого в вере, чтобы он никогда не испытал ни сомнений, ни колебаний, и я покажу тебе Иисуса Христа.
Я вскарабкалась на уступ и встала рядом с ним, сжала его лицо ладонями и заглянула ему прямо в глаза.
— Николас, я не знаю, убил ли ты свою жену. Возможно, мы оба никогда не узнаем этого. Но я верю, что, если бы ты хотел меня убить, ты сделал бы это сейчас. Ты мог бы столкнуть меня с утеса и сказать, что я поскользнулась и упала. Это было бы очень просто.
Его пальцы сомкнулись на моих запястьях. И мы так и стояли на краю света, одной ногой в вечности, наши взгляды были устремлены друг на друга, наши волосы и одежда развевались под внезапно налетевшим ветром. Потом, выругавшись сквозь зубы, он толкнул меня в сторону от края, повернулся на каблуках и двинулся туда, где бросил на землю свой холст. Я, оцепенев, стояла на месте, пока Николас поднимал полотно и снова шел к утесу.
— Да здравствует вера! — сказал он сквозь зубы.
Потом швырнул холст вниз с утеса.
— Черт бы побрал твою уверенность, Мэгги! Я представляю тебя похороненной на здешнем кладбище. И боюсь, что это случится не позже чем в ближайшие две недели.
Я отвернулась от доктора Брэббса. Мое склоненное лицо было скрыто длинной черной вуалью. Я подождала, пока немногие провожавшие Розину Барон в последний путь ушли, и тогда приблизилась к ее могиле. Раскрыв ладонь с горсточкой земли над могилой, я смотрела, как она просачивается сквозь мои пальцы и падает вниз.
— Мне не следовало бы вам это рассказывать, — ответила я.
— Почему ты пошла с ним туда? Ты искушаешь судьбу, девочка. И после вчерашнего должна это понимать.
— Ни вчера, ни сегодня он не сделал мне ничего дурного. Теперь он вполне разумен, доктор Брэббс. С каждым днем его ум становится все более светлым и ясным.
— Но в его постоянном благоразумии нет никакой уверенности. У него может наступить рецидив в любой момент. И ты это знаешь.
— Я не думаю, что это произойдет.
Приподняв свою длинную черную юбку, я пошла между могильных холмиков, стараясь не зацепиться подолом за кусты чертополоха, росшие вдоль дорожки.
— Мне хотелось бы побыть одной, док, — бросила я через плечо.
— А я не хочу тебя оставлять. Я хочу, чтобы ты вернулась домой вместе со мной, Мэгги, пока еще не слишком поздно.
— Если бы у него было намерение причинить мне зло, он сделал бы это вчера на утесах, воспользовался бы благоприятной возможностью.
— Но не мог же он этого сделать, когда рядом был свидетель, верно? Он убаюкал тебя болтовней, породил в тебе чувство необоснованной уверенности в своей безопасности, чтобы нанести удар, когда наступит подходящий момент…
— Но какая у него причина желать мне смерти? — спросила я, стремительно поворачиваясь к нему лицом.
— А по какой причине он убил леди Джейн?
— Могу привести хоть дюжину причин.
— Причина не оправдывает убийства, — возразил Брэббс.
— Я устала говорить об этом.
— А что, если он догадался, кто ты, Мэгги? Я сорвала вуаль с головы:
— На что вы намекаете?
Брэббс провел по лицу покрасневшей от холода рукой и покачал головой.
— Что, если он никогда и не собирался жениться на тебе, девочка? Ты и сама знаешь, что в таких заведениях, как Оукс, полным-полно невенчанных молодых женщин, поверивших чепухе, которую им нашептывали на ушко принцы из грез.
Я отвернулась, но он схватил меня за руку и снова повернул лицом к себе.
— Возможно, его намерения жениться на тебе были подлинными, искренними. Он чувствовал себя одиноким, лишенным друзей, впавшим в отчаяние, но ведь ты сама сказала, что день ото дня его ум становится все яснее, Мэгги. В любой момент отдельные картинки и детали могут сложиться в единое целое. Что, если он понимает, кто ты на самом деле и что ты обманула его?
— Я не обманывала, — сказала я со злостью, выдергивая руку.
— Нет, ты это сделала. Сделала! И знаешь это. Ты приехала сюда с единственной целью отомстить, Мэгги! Я так и вижу тебя и Джерома сидящими рядом и составляющими план, как заставить великого и могущественного лорда Малхэма из Уолтхэмстоу заплатить за то, что он обесчестил тебя. Перед тобой человек, убивший женщину, которая хотела отнять у него всего лишь какой-то жалкий дом. Ради всего святого, можешь ты представить себе, что он способен сделать женщине, пожелавшей отнять у него сына?
Я не желала больше говорить об этом и повторила ему это. Наконец терпение его истощилось, и доктор Брэббс оставил меня одну возле кладбища, а сам вернулся в Малхэм.
Я стояла на обдуваемом всеми ветрами холме и оглядывалась вокруг. Отсюда я могла видеть тех, кто был на похоронах Розины. Они возвращались все вместе по Райкс-роуд. В некотором отдалении шествовал викарий, как пастух, сторожащий свое стадо. В своем уединении я вспоминала, как сидела когда-то рядом с Розиной. Она протянула мне раскрытую ладонь, на которой лежали какие-то семена.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86
Я почувствовала, что Николас приблизился ко мне, по лимонному запаху его одеколона и влажной шерсти плаща.
— Мне нравится здесь, — услышала я его слова, произнесенные мне на ухо.
Кончиками пальцев в перчатках он провел по моей шее и в предвкушении дальнейшего я замерла и, кажется, даже перестала дышать.
— Думаю, из тех мест, что я знаю, это ближе всего к небесам. В дождливые дни отсюда можно дотянуться до облаков.
Он указал на видное отсюда далекое устье ущелья.
— После дождя радуга, как мост, соединяет эти утесы… Ты когда-нибудь видела это, Ариэль?
Рука его переместилась на мою талию. Он увлек меня на небольшое плато, покрытое прошлогодней травой, расстелил на земле свой плащ и сказал:
— Садись.
Я подчинилась. Николас стоял у края утеса, и его силуэт выделялся на сером, как олово, небе. «Слишком близко, — подумала я. — Он стоит слишком близко к краю утеса».
— Знаешь, почему я привел тебя сюда? — спросил он.
— Чтобы писать мой портрет, полагаю, — ответила я, не отрывая глаз от выступа утеса. — Или для того, чтобы доказать, что ты все держишь в своих руках в Уолтхэмстоу. Включая и меня. Собираетесь приказать мне прыгнуть вниз с утеса, сэр? — Я снова смотрела ему прямо в глаза:
— Ну?
— А ты прыгнешь, если я прикажу тебе?
— Но ты этого не сделаешь.
— Ты уверена? —Да.
— Но вчера ты считала меня способным размозжить тебе голову камнем.
— Только одно мгновение. Неужели у тебя никогда не бывает секундных сомнений, муж мой? Разве, стоя перед алтарем в церкви Бернсалла, ты не усомнился во мне на мгновение, не подумал, что я выхожу за тебя не только из любви?
Я видела, как он опустил свои густые ресницы.
— Да, ты усомнился во мне, и это было вполне естественно. В конце концов ты поверил в чистоту моих чувств, и наш брак состоялся. Покажи мне человека, столь твердого в вере, чтобы он никогда не испытал ни сомнений, ни колебаний, и я покажу тебе Иисуса Христа.
Я вскарабкалась на уступ и встала рядом с ним, сжала его лицо ладонями и заглянула ему прямо в глаза.
— Николас, я не знаю, убил ли ты свою жену. Возможно, мы оба никогда не узнаем этого. Но я верю, что, если бы ты хотел меня убить, ты сделал бы это сейчас. Ты мог бы столкнуть меня с утеса и сказать, что я поскользнулась и упала. Это было бы очень просто.
Его пальцы сомкнулись на моих запястьях. И мы так и стояли на краю света, одной ногой в вечности, наши взгляды были устремлены друг на друга, наши волосы и одежда развевались под внезапно налетевшим ветром. Потом, выругавшись сквозь зубы, он толкнул меня в сторону от края, повернулся на каблуках и двинулся туда, где бросил на землю свой холст. Я, оцепенев, стояла на месте, пока Николас поднимал полотно и снова шел к утесу.
— Да здравствует вера! — сказал он сквозь зубы.
Потом швырнул холст вниз с утеса.
— Черт бы побрал твою уверенность, Мэгги! Я представляю тебя похороненной на здешнем кладбище. И боюсь, что это случится не позже чем в ближайшие две недели.
Я отвернулась от доктора Брэббса. Мое склоненное лицо было скрыто длинной черной вуалью. Я подождала, пока немногие провожавшие Розину Барон в последний путь ушли, и тогда приблизилась к ее могиле. Раскрыв ладонь с горсточкой земли над могилой, я смотрела, как она просачивается сквозь мои пальцы и падает вниз.
— Мне не следовало бы вам это рассказывать, — ответила я.
— Почему ты пошла с ним туда? Ты искушаешь судьбу, девочка. И после вчерашнего должна это понимать.
— Ни вчера, ни сегодня он не сделал мне ничего дурного. Теперь он вполне разумен, доктор Брэббс. С каждым днем его ум становится все более светлым и ясным.
— Но в его постоянном благоразумии нет никакой уверенности. У него может наступить рецидив в любой момент. И ты это знаешь.
— Я не думаю, что это произойдет.
Приподняв свою длинную черную юбку, я пошла между могильных холмиков, стараясь не зацепиться подолом за кусты чертополоха, росшие вдоль дорожки.
— Мне хотелось бы побыть одной, док, — бросила я через плечо.
— А я не хочу тебя оставлять. Я хочу, чтобы ты вернулась домой вместе со мной, Мэгги, пока еще не слишком поздно.
— Если бы у него было намерение причинить мне зло, он сделал бы это вчера на утесах, воспользовался бы благоприятной возможностью.
— Но не мог же он этого сделать, когда рядом был свидетель, верно? Он убаюкал тебя болтовней, породил в тебе чувство необоснованной уверенности в своей безопасности, чтобы нанести удар, когда наступит подходящий момент…
— Но какая у него причина желать мне смерти? — спросила я, стремительно поворачиваясь к нему лицом.
— А по какой причине он убил леди Джейн?
— Могу привести хоть дюжину причин.
— Причина не оправдывает убийства, — возразил Брэббс.
— Я устала говорить об этом.
— А что, если он догадался, кто ты, Мэгги? Я сорвала вуаль с головы:
— На что вы намекаете?
Брэббс провел по лицу покрасневшей от холода рукой и покачал головой.
— Что, если он никогда и не собирался жениться на тебе, девочка? Ты и сама знаешь, что в таких заведениях, как Оукс, полным-полно невенчанных молодых женщин, поверивших чепухе, которую им нашептывали на ушко принцы из грез.
Я отвернулась, но он схватил меня за руку и снова повернул лицом к себе.
— Возможно, его намерения жениться на тебе были подлинными, искренними. Он чувствовал себя одиноким, лишенным друзей, впавшим в отчаяние, но ведь ты сама сказала, что день ото дня его ум становится все яснее, Мэгги. В любой момент отдельные картинки и детали могут сложиться в единое целое. Что, если он понимает, кто ты на самом деле и что ты обманула его?
— Я не обманывала, — сказала я со злостью, выдергивая руку.
— Нет, ты это сделала. Сделала! И знаешь это. Ты приехала сюда с единственной целью отомстить, Мэгги! Я так и вижу тебя и Джерома сидящими рядом и составляющими план, как заставить великого и могущественного лорда Малхэма из Уолтхэмстоу заплатить за то, что он обесчестил тебя. Перед тобой человек, убивший женщину, которая хотела отнять у него всего лишь какой-то жалкий дом. Ради всего святого, можешь ты представить себе, что он способен сделать женщине, пожелавшей отнять у него сына?
Я не желала больше говорить об этом и повторила ему это. Наконец терпение его истощилось, и доктор Брэббс оставил меня одну возле кладбища, а сам вернулся в Малхэм.
Я стояла на обдуваемом всеми ветрами холме и оглядывалась вокруг. Отсюда я могла видеть тех, кто был на похоронах Розины. Они возвращались все вместе по Райкс-роуд. В некотором отдалении шествовал викарий, как пастух, сторожащий свое стадо. В своем уединении я вспоминала, как сидела когда-то рядом с Розиной. Она протянула мне раскрытую ладонь, на которой лежали какие-то семена.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86