— Ни свидетелей, ни доказательств. Как же нам доказать, что это — его рук дело?
— Не переживай, что-нибудь придумаем. Надо придумать! А пока будем надеяться, что Бренду удастся скрываться достаточно долго, чтобы дать нам время.
— Время для чего?
— Хочу вернуться в город. Есть еще несколько человек, которым хорошо бы задать парочку вопросов. Едешь со мной?
— Ради того чтобы помочь Бренду и Шери — куда угодно!
Прошедшая гроза стала истинным благословением для Шери. Когда она рано утром выбралась из пещеры, то с радостью обнаружила, что в глубокую выемку в скалах набралась дождевая вода, образовав нечто вроде естественной ванны, в которой она с наслаждением выкупалась. Бренд, стоя на страже, охранял ее. Ему стоило невероятных усилий не смотреть в ту сторону. Раз над водой на мгновение мелькнула стройная нога. Если бы не обстоятельства, сколько милых чудачеств позволил бы себе истосковавшийся по любви воин. Но безопасность Шери зависела только от него. И рисковать он не имел права.
Бренд не сводил глаз с расстилавшейся перед ним равнины, а мысли его между тем нет-нет да и возвращались к минувшей ночи. Он чувствовал себя так, словно до нее никогда не знал женщины. Вспомнив, как они предавались любви, Бренд хрипло застонал. Он был бы счастлив провести остаток жизни, предаваясь любви с Шери. Но сейчас он не имеет права даже мечтать о будущем, пока на нем лежит подозрение в убийстве.
Шери, выспавшаяся и свежая после купания, уже готова была ехать. В глубине души она понимала, на какой риск шел Бренд, когда позволил ей принять ванну, — ведь в их положении любая задержка могла обернуться смертельной опасностью.
— Ты готов? — спросила она, отыскав Бренда.
Тот не сводил настороженного взгляда с лежавшей перед ними долины.
— Лошади уже оседланы. Едем.
— Куда?
— Туда, где их нет.
Шери знала, что ей придется удовлетвориться этим ответом, и молча вскочила в седло, готовая последовать за ним куда угодно. Она не только верила ему, как самой себе, но и любила всем сердцем.
Шериф Уоррен был разочарован.
— Хорошо, что полковник прислал вас мне в помощь, — признался он Филипу еще накануне вечером. — Если бы не вы и ваши ребята, мы бы уже давно повернули назад!
— Но ведь и нам тоже не удалось напасть на их след. Проклятый дождь! Теперь придется ждать до утра, чтобы отыскать хоть что-нибудь!
— Ничего страшного. Мы каждую минуту можем наткнуться на него или на девушку.
— А кстати, что вы намерены с ней делать?
— Отправлю в тюрьму, что же еще? В конце концов, она ведь помогла убийце бежать!
— А существует ли вероятность, что у нее попросту не было другого выхода? Ну, предположим, он заставил ее или, скажем, взял в заложники?
Уоррен нахмурился:
— Нет, ни малейшей. В то утро она дважды заходила ко мне… все хотела убедиться, что с ним все в порядке. Да что там, она даже… — Он вдруг осекся, сообразив, что едва не проболтался лейтенанту.
— Она даже что?
— Ничего. Придумала бог знает что, и все ради того, чтобы вытащить из тюрьмы проклятого метиса. Но я сказал, что у меня нет времени слушать эти сказки. Посоветовал ей вернуться в гостиницу и не путаться под ногами, когда в городе творится черт знает что.
— Значит, Шери знала, что толпа готова линчевать Бренда?
— Я и сам этого боялся, — признался шериф. — Все они перепились и окончательно потеряли голову, но нам с Салливаном удалось быстро остудить самые горячие головы. Когда я вернулся, метис уже исчез.
А Филипу не давали покоя слова шерифа о «сказках» Шери, и он твердо вознамерился узнать, в чем тут дело.
— А что же она все-таки вам рассказала?
— Э… мне вообще не следовало об этом говорить. Забудьте об этом, хорошо?
— Да нет, я серьезно, — настаивал Филип. — Может, она говорила правду? И это вовсе не выдумки?
— Это не могло быть правдой… — Уоррен прикусил язык.
— Но почему?
— Она поклялась, что Бренд провел с ней всю ночь! — выпалил шериф. И тут же горько пожалел об этом, увидев, как помрачнело лицо лейтенанта.
— Понимаю, — протянул тот. Прошло несколько минут, пока он переваривал услышанное. Жгучая ревность пожирала его. Одна мысль о том, что Бренд и Шери — любовники, была ему ненавистна. И все же чем больше он думал об этом, тем сильнее становилась его уверенность, что Шери не солгала. И под конец, как это ни горько, однако Филип был вынужден признать: пожертвовав собой ради любимого человека, Шери сказала чистую правду. — А почему вы ей не поверили?
— Ну… — Шериф удивленно покосился на лейтенанта, но тут же убедился, что тот совершенно серьезен. — Видите ли, мне это показалось просто смешным. Ну, сами понимаете: дамочка была куда как заинтересована, чтобы с ним ничего не случилось… ведь он, так сказать, герой ее романа и все такое… Не очень-то красиво бы выглядело, если бы его вдруг вздернули за убийство, верно?
— Мы сейчас говорим не о романе, шериф. Речь идет о человеческой жизни.
— Господи, а я и не знал, что вы так печетесь об этом метисе!
— Для меня нет ничего важнее справедливости! Если мисс Сент-Джон недвусмысленно заявила вам, что может клятвенно подтвердить, где всю ночь был Бренд, а вы отказались ее выслушать, я бы ничуть не удивился, узнав, что она готова была пойти на все, лишь бы спасти его жизнь, а зная ее, как знаю я… Что ж, я всегда подозревал, что она решится на многое ради того, во что свято верит.
И тут в голову шерифа Уоррена, от которого не ускользнула уверенность в голосе лейтенанта, вдруг закралось страшное подозрение: уж не совершил ли он ошибку, отмахнувшись от слов Шери?
— Господи, но что ее могло заставить провести ночь с таким человеком?
Филип, почувствовав, что его долг — встать на защиту Шери, метнул в сторону шерифа взгляд, исполненный ледяного презрения:
— Любовь скорее всего!
Пришпорив коня, он поскакал прочь. Теперь он услышал от шерифа достаточно.
Но до самых сумерек, пока их отряд рыскал в поисках беглецов, Филип нет-нет да и возвращался мыслями в ночь убийства. Что-то не давало ему покоя. Он с раскаянием вспоминал, как легко поверил в виновность Бренда. Теперь события виделись ему совсем в другом свете. Если Бренд всю ночь провел с Шери, то у кого еще были основания убить Хэйла? Филип старался воскресить в памяти события той ночи. Полковник Хэнкок ушел из салуна почти за час до него самого, сославшись на усталость. А Филип остался и, только пропустив пару рюмок, отправился к себе. Хэйл же покинул салун незадолго до него.
Филип озадаченно сдвинул брови. Что-то назойливо брезжило у него в памяти, не давая покоя. Вдруг он вспомнил, как, вернувшись в гостиницу, постучал в комнату полковника, но на стук никто не ответил. Тогда он просто решил, что старик уснул, и только сейчас вдруг припомнил, что, уже засыпая, сквозь наплывающую дрему слышал тихие шаги в комнате полковника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75
— Не переживай, что-нибудь придумаем. Надо придумать! А пока будем надеяться, что Бренду удастся скрываться достаточно долго, чтобы дать нам время.
— Время для чего?
— Хочу вернуться в город. Есть еще несколько человек, которым хорошо бы задать парочку вопросов. Едешь со мной?
— Ради того чтобы помочь Бренду и Шери — куда угодно!
Прошедшая гроза стала истинным благословением для Шери. Когда она рано утром выбралась из пещеры, то с радостью обнаружила, что в глубокую выемку в скалах набралась дождевая вода, образовав нечто вроде естественной ванны, в которой она с наслаждением выкупалась. Бренд, стоя на страже, охранял ее. Ему стоило невероятных усилий не смотреть в ту сторону. Раз над водой на мгновение мелькнула стройная нога. Если бы не обстоятельства, сколько милых чудачеств позволил бы себе истосковавшийся по любви воин. Но безопасность Шери зависела только от него. И рисковать он не имел права.
Бренд не сводил глаз с расстилавшейся перед ним равнины, а мысли его между тем нет-нет да и возвращались к минувшей ночи. Он чувствовал себя так, словно до нее никогда не знал женщины. Вспомнив, как они предавались любви, Бренд хрипло застонал. Он был бы счастлив провести остаток жизни, предаваясь любви с Шери. Но сейчас он не имеет права даже мечтать о будущем, пока на нем лежит подозрение в убийстве.
Шери, выспавшаяся и свежая после купания, уже готова была ехать. В глубине души она понимала, на какой риск шел Бренд, когда позволил ей принять ванну, — ведь в их положении любая задержка могла обернуться смертельной опасностью.
— Ты готов? — спросила она, отыскав Бренда.
Тот не сводил настороженного взгляда с лежавшей перед ними долины.
— Лошади уже оседланы. Едем.
— Куда?
— Туда, где их нет.
Шери знала, что ей придется удовлетвориться этим ответом, и молча вскочила в седло, готовая последовать за ним куда угодно. Она не только верила ему, как самой себе, но и любила всем сердцем.
Шериф Уоррен был разочарован.
— Хорошо, что полковник прислал вас мне в помощь, — признался он Филипу еще накануне вечером. — Если бы не вы и ваши ребята, мы бы уже давно повернули назад!
— Но ведь и нам тоже не удалось напасть на их след. Проклятый дождь! Теперь придется ждать до утра, чтобы отыскать хоть что-нибудь!
— Ничего страшного. Мы каждую минуту можем наткнуться на него или на девушку.
— А кстати, что вы намерены с ней делать?
— Отправлю в тюрьму, что же еще? В конце концов, она ведь помогла убийце бежать!
— А существует ли вероятность, что у нее попросту не было другого выхода? Ну, предположим, он заставил ее или, скажем, взял в заложники?
Уоррен нахмурился:
— Нет, ни малейшей. В то утро она дважды заходила ко мне… все хотела убедиться, что с ним все в порядке. Да что там, она даже… — Он вдруг осекся, сообразив, что едва не проболтался лейтенанту.
— Она даже что?
— Ничего. Придумала бог знает что, и все ради того, чтобы вытащить из тюрьмы проклятого метиса. Но я сказал, что у меня нет времени слушать эти сказки. Посоветовал ей вернуться в гостиницу и не путаться под ногами, когда в городе творится черт знает что.
— Значит, Шери знала, что толпа готова линчевать Бренда?
— Я и сам этого боялся, — признался шериф. — Все они перепились и окончательно потеряли голову, но нам с Салливаном удалось быстро остудить самые горячие головы. Когда я вернулся, метис уже исчез.
А Филипу не давали покоя слова шерифа о «сказках» Шери, и он твердо вознамерился узнать, в чем тут дело.
— А что же она все-таки вам рассказала?
— Э… мне вообще не следовало об этом говорить. Забудьте об этом, хорошо?
— Да нет, я серьезно, — настаивал Филип. — Может, она говорила правду? И это вовсе не выдумки?
— Это не могло быть правдой… — Уоррен прикусил язык.
— Но почему?
— Она поклялась, что Бренд провел с ней всю ночь! — выпалил шериф. И тут же горько пожалел об этом, увидев, как помрачнело лицо лейтенанта.
— Понимаю, — протянул тот. Прошло несколько минут, пока он переваривал услышанное. Жгучая ревность пожирала его. Одна мысль о том, что Бренд и Шери — любовники, была ему ненавистна. И все же чем больше он думал об этом, тем сильнее становилась его уверенность, что Шери не солгала. И под конец, как это ни горько, однако Филип был вынужден признать: пожертвовав собой ради любимого человека, Шери сказала чистую правду. — А почему вы ей не поверили?
— Ну… — Шериф удивленно покосился на лейтенанта, но тут же убедился, что тот совершенно серьезен. — Видите ли, мне это показалось просто смешным. Ну, сами понимаете: дамочка была куда как заинтересована, чтобы с ним ничего не случилось… ведь он, так сказать, герой ее романа и все такое… Не очень-то красиво бы выглядело, если бы его вдруг вздернули за убийство, верно?
— Мы сейчас говорим не о романе, шериф. Речь идет о человеческой жизни.
— Господи, а я и не знал, что вы так печетесь об этом метисе!
— Для меня нет ничего важнее справедливости! Если мисс Сент-Джон недвусмысленно заявила вам, что может клятвенно подтвердить, где всю ночь был Бренд, а вы отказались ее выслушать, я бы ничуть не удивился, узнав, что она готова была пойти на все, лишь бы спасти его жизнь, а зная ее, как знаю я… Что ж, я всегда подозревал, что она решится на многое ради того, во что свято верит.
И тут в голову шерифа Уоррена, от которого не ускользнула уверенность в голосе лейтенанта, вдруг закралось страшное подозрение: уж не совершил ли он ошибку, отмахнувшись от слов Шери?
— Господи, но что ее могло заставить провести ночь с таким человеком?
Филип, почувствовав, что его долг — встать на защиту Шери, метнул в сторону шерифа взгляд, исполненный ледяного презрения:
— Любовь скорее всего!
Пришпорив коня, он поскакал прочь. Теперь он услышал от шерифа достаточно.
Но до самых сумерек, пока их отряд рыскал в поисках беглецов, Филип нет-нет да и возвращался мыслями в ночь убийства. Что-то не давало ему покоя. Он с раскаянием вспоминал, как легко поверил в виновность Бренда. Теперь события виделись ему совсем в другом свете. Если Бренд всю ночь провел с Шери, то у кого еще были основания убить Хэйла? Филип старался воскресить в памяти события той ночи. Полковник Хэнкок ушел из салуна почти за час до него самого, сославшись на усталость. А Филип остался и, только пропустив пару рюмок, отправился к себе. Хэйл же покинул салун незадолго до него.
Филип озадаченно сдвинул брови. Что-то назойливо брезжило у него в памяти, не давая покоя. Вдруг он вспомнил, как, вернувшись в гостиницу, постучал в комнату полковника, но на стук никто не ответил. Тогда он просто решил, что старик уснул, и только сейчас вдруг припомнил, что, уже засыпая, сквозь наплывающую дрему слышал тихие шаги в комнате полковника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75