Волосы они распустили, так что те падали до колен. Прелестные головки украшали венки из белых роз. Замуж сестер выдавал гордый юный граф Линмутский. Венчание состоялось в капелле Аршамбо. Свадьба не была слишком пышной — пригласили только членов семьи графа. На лугу перед замком расставили столы, а после танцев молодых с шутками и подтруниванием препроводили в спальни. На следующее утро из окон двух спален замка свешивались две простыни с пятнами крови. Счастливые пары в сопровождении Робина и Виллоу помчались к Нанту, где их ожидал корабль матери, идущий в Бидфорд.
Сердце Виллоу разрывалось между радостью перед грядущим появлением при дворе и страхом перед неизвестностью.
Безопасность и любовь, которыми окружили ее мать и отчим, она оставляла во Франции. После того как Скай разрешила Виллоу ехать, она не уставала читать ей наставления:
— Особенно опасайся молодых придворных. Поверь мне, они будут стремиться лишить тебя добродетели, а это наряду с богатством твое единственное достояние, которое ты можешь вручить знатному мужу.
— Да, мама.
— В Париже зимой ты вела себя хорошо, дорогая. Никогда не оставайся наедине с молодым человеком, чтобы не опорочить свое доброе имя. Слухи могут быть смертельно опасны, Виллоу, и, даже если они ложны, они вносят смятение.
— Да, мама.
— Королева любит добродетельных фрейлин, запомни.
— Да, мама.
— Никогда никому не одалживай деньги. Люди сразу узнают, что ты богатая наследница, и начнут осаждать тебя просьбами. Ты не можешь одолжить одному и отказать другому. Говори, что я положила тебе небольшое содержание и его едва хватает до очередного поступления. Леди Сесили будет распоряжаться твоими финансами, и она ничего тебе не выдаст вперед, так что тебе придется жить в рамках твоего содержания. Я пошлю тебе нарядов более чем достаточно, так что не знаю, зачем тебе деньги. И все же мне не хочется, чтобы у тебя совсем ничего не было.
— Да, мама. — Виллоу зевнула. Мама стала такой занудой, твердит ей все это уже несколько недель по многу раз.
— И слушайся брата.
— Робина? Да он на три года меня младше!
— Зато большую часть жизни провел при дворе. Он знает, как там все устроено, знает, как распространяются слухи. Слушайся его, Виллоу, он не позволит опозорить тебя.
— Да, мама.
— И наконец, Виллоу, о мужчинах.
— Ох, мама!
— Нечего ох-мамкать, мисс! У меня есть опыт в этих делах, и тебе лучше прислушаться ко мне! Когда мужчинам хочется завладеть девушкой, они такие душки. И если тебе будет приятно слушать комплименты какого-нибудь юного кавалера, Виллоу, задай себе вопрос: а если я поддамся на его сладкие уговоры, женится ли он на мне? Вообще, может ли он жениться? И почему тогда он осаждает мою добродетель до нашей брачной ночи? Почему он не может подождать, уважая деликатность моего чувства? Вообще, Виллоу, ты скоро поймешь, что действительно приличный юноша сведет с тобой знакомство только через посредничество Робби, королевы или твоего брата. Поцелуи украдкой в темном углу — вовсе еще не повод для знакомства.
— Мама, ну почему ты думаешь, что я такая? — взмолилась Виллоу.
— Ты всегда была очень практичной киской, дорогая, — сказала Скай, — но у тебя нет опыта. Я хочу всего лишь поделиться собственным, чтобы ты не обжигалась.
Виллоу бросилась в объятия Скай и крепко обняла ее.
— Ох, мама! Обещаю тебе, что ты будешь только гордиться мной! Я найду себе самого знатного мужа, смягчу гнев королевы, и она позволит тебе и Адаму вернуться.
Скай улыбнулась сквозь слезы и нежно поцеловала дочь.
— Мне будет не хватать тебя, ох, как будет не хватать!
— Нам нужно ехать, — вмешался Робби, — она либо усвоила твои уроки, либо уже не усвоит. Виллоу всегда была умницей, не думаю, что она причинит нам неприятности.
Старшему сыну Скай посоветовала держаться подальше от споров между англичанами и ирландцами.
— Это нелегко, я знаю, — говорила она, — но постарайся подумать о будущем. Ты теперь женат, скоро пойдут дети, и ты можешь предложить им только Баллихинесси. Эта земля принадлежит О'Флахерти уже триста лет. Ты не должен утратить эту землю из-за каких-то горячих голов или церкви.
— Но ведь религия тоже говорит о будущем, мама.
— Конечно, Эван, но подумай все-таки, если уж человек почитает Господа, так ли важно, КАК он это делает? Спроси самого себя, почему ты должен терять свои земли из-за того, что итальянский папа и английский монарх не могут договориться о догматах?
— Поэтому ты и не становишься никогда ни на чью сторону, мама?
— Твой дед, Дубхдар О'Малли, святой человек, возлюбленный Господом, учил меня, что главное — это семья. И так я и поступала. Я не смогла воспитать тебя так, как мне бы хотелось, но все-таки ты — мой сын. Ты станешь поступать так, как тебе кажется лучше, и будешь следовать своей совести. Я не завидую тебе, Эван, сейчас Ирландия разорвана и озлоблена. — Она протянула к нему руки, и он тоже обнял ее. — Бог в помощь, мой старший! — сказала Скай.
Потом обняла и расцеловала по очереди всех остальных, пока его юное и нетерпеливое лордство, сам граф, стоял, постукивая по полу элегантным сапогом. Он попрощался с матерью отдельно, чтобы не ронять своего достоинства. Наконец с прощаниями было покончено, и три юные дамы забрались в карету, а молодые люди сели на лошадей. Из окна кареты махали руками Скай и Адаму. За первой каретой ехала вторая, более вместительная, с камеристками, лакеями и багажом. Обиходные вещи, необходимые новобрачным, были отправлены в Нант несколькими днями раньше.
Когда путешественники скрылись из виду за поворотом дороги, Адам шумно вздохнул.
— Ну, девочка, поехали домой! — сказал он и помог ей сесть в ожидающий их небольшой экипаж.
Скай сидела в карете, охваченная глубокой депрессией. Старшие дети уехали, младшие проведут несколько дней в Аршамбо с кузинами и кузенами. Она вздыхала всю дорогу в Бель-Флер.
— Я старею, — произнесла она с печалью.
Адам взглянул на прекрасное, но удрученное горем лицо жены и начал смеяться.
— Неужели я так одомашнил тебя, милая, что ты теряешь равновесие без своего выводка?
— Ты не понимаешь! — воскликнула она. — Старшие сыновья женаты, и, может быть, после прошлой ночи их жены уже беременны. Старшая дочь будет искать мужа при дворе. Через год я стану бабушкой! Я просто постарела.
Он снова рассмеялся и, обняв ее, скользнул рукой в вырез платья и нащупал мягкую грудь.
— Мадам, — сказал он, провоцирующе поглаживая сосок, — вы, конечно, зрелая женщина, не могу отказать вам в этом, но все-таки, Скай, тебе не исполнилось еще тридцати четырех. — Его пальцы умело развязали шнурки ее блузки, и в конце концов обнажились обе груди. — Боже, как они прекрасны! — выдохнул он, зарываясь лицом в ложбинку между ними, покрывая ее трепещущую плоть поцелуями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184
Сердце Виллоу разрывалось между радостью перед грядущим появлением при дворе и страхом перед неизвестностью.
Безопасность и любовь, которыми окружили ее мать и отчим, она оставляла во Франции. После того как Скай разрешила Виллоу ехать, она не уставала читать ей наставления:
— Особенно опасайся молодых придворных. Поверь мне, они будут стремиться лишить тебя добродетели, а это наряду с богатством твое единственное достояние, которое ты можешь вручить знатному мужу.
— Да, мама.
— В Париже зимой ты вела себя хорошо, дорогая. Никогда не оставайся наедине с молодым человеком, чтобы не опорочить свое доброе имя. Слухи могут быть смертельно опасны, Виллоу, и, даже если они ложны, они вносят смятение.
— Да, мама.
— Королева любит добродетельных фрейлин, запомни.
— Да, мама.
— Никогда никому не одалживай деньги. Люди сразу узнают, что ты богатая наследница, и начнут осаждать тебя просьбами. Ты не можешь одолжить одному и отказать другому. Говори, что я положила тебе небольшое содержание и его едва хватает до очередного поступления. Леди Сесили будет распоряжаться твоими финансами, и она ничего тебе не выдаст вперед, так что тебе придется жить в рамках твоего содержания. Я пошлю тебе нарядов более чем достаточно, так что не знаю, зачем тебе деньги. И все же мне не хочется, чтобы у тебя совсем ничего не было.
— Да, мама. — Виллоу зевнула. Мама стала такой занудой, твердит ей все это уже несколько недель по многу раз.
— И слушайся брата.
— Робина? Да он на три года меня младше!
— Зато большую часть жизни провел при дворе. Он знает, как там все устроено, знает, как распространяются слухи. Слушайся его, Виллоу, он не позволит опозорить тебя.
— Да, мама.
— И наконец, Виллоу, о мужчинах.
— Ох, мама!
— Нечего ох-мамкать, мисс! У меня есть опыт в этих делах, и тебе лучше прислушаться ко мне! Когда мужчинам хочется завладеть девушкой, они такие душки. И если тебе будет приятно слушать комплименты какого-нибудь юного кавалера, Виллоу, задай себе вопрос: а если я поддамся на его сладкие уговоры, женится ли он на мне? Вообще, может ли он жениться? И почему тогда он осаждает мою добродетель до нашей брачной ночи? Почему он не может подождать, уважая деликатность моего чувства? Вообще, Виллоу, ты скоро поймешь, что действительно приличный юноша сведет с тобой знакомство только через посредничество Робби, королевы или твоего брата. Поцелуи украдкой в темном углу — вовсе еще не повод для знакомства.
— Мама, ну почему ты думаешь, что я такая? — взмолилась Виллоу.
— Ты всегда была очень практичной киской, дорогая, — сказала Скай, — но у тебя нет опыта. Я хочу всего лишь поделиться собственным, чтобы ты не обжигалась.
Виллоу бросилась в объятия Скай и крепко обняла ее.
— Ох, мама! Обещаю тебе, что ты будешь только гордиться мной! Я найду себе самого знатного мужа, смягчу гнев королевы, и она позволит тебе и Адаму вернуться.
Скай улыбнулась сквозь слезы и нежно поцеловала дочь.
— Мне будет не хватать тебя, ох, как будет не хватать!
— Нам нужно ехать, — вмешался Робби, — она либо усвоила твои уроки, либо уже не усвоит. Виллоу всегда была умницей, не думаю, что она причинит нам неприятности.
Старшему сыну Скай посоветовала держаться подальше от споров между англичанами и ирландцами.
— Это нелегко, я знаю, — говорила она, — но постарайся подумать о будущем. Ты теперь женат, скоро пойдут дети, и ты можешь предложить им только Баллихинесси. Эта земля принадлежит О'Флахерти уже триста лет. Ты не должен утратить эту землю из-за каких-то горячих голов или церкви.
— Но ведь религия тоже говорит о будущем, мама.
— Конечно, Эван, но подумай все-таки, если уж человек почитает Господа, так ли важно, КАК он это делает? Спроси самого себя, почему ты должен терять свои земли из-за того, что итальянский папа и английский монарх не могут договориться о догматах?
— Поэтому ты и не становишься никогда ни на чью сторону, мама?
— Твой дед, Дубхдар О'Малли, святой человек, возлюбленный Господом, учил меня, что главное — это семья. И так я и поступала. Я не смогла воспитать тебя так, как мне бы хотелось, но все-таки ты — мой сын. Ты станешь поступать так, как тебе кажется лучше, и будешь следовать своей совести. Я не завидую тебе, Эван, сейчас Ирландия разорвана и озлоблена. — Она протянула к нему руки, и он тоже обнял ее. — Бог в помощь, мой старший! — сказала Скай.
Потом обняла и расцеловала по очереди всех остальных, пока его юное и нетерпеливое лордство, сам граф, стоял, постукивая по полу элегантным сапогом. Он попрощался с матерью отдельно, чтобы не ронять своего достоинства. Наконец с прощаниями было покончено, и три юные дамы забрались в карету, а молодые люди сели на лошадей. Из окна кареты махали руками Скай и Адаму. За первой каретой ехала вторая, более вместительная, с камеристками, лакеями и багажом. Обиходные вещи, необходимые новобрачным, были отправлены в Нант несколькими днями раньше.
Когда путешественники скрылись из виду за поворотом дороги, Адам шумно вздохнул.
— Ну, девочка, поехали домой! — сказал он и помог ей сесть в ожидающий их небольшой экипаж.
Скай сидела в карете, охваченная глубокой депрессией. Старшие дети уехали, младшие проведут несколько дней в Аршамбо с кузинами и кузенами. Она вздыхала всю дорогу в Бель-Флер.
— Я старею, — произнесла она с печалью.
Адам взглянул на прекрасное, но удрученное горем лицо жены и начал смеяться.
— Неужели я так одомашнил тебя, милая, что ты теряешь равновесие без своего выводка?
— Ты не понимаешь! — воскликнула она. — Старшие сыновья женаты, и, может быть, после прошлой ночи их жены уже беременны. Старшая дочь будет искать мужа при дворе. Через год я стану бабушкой! Я просто постарела.
Он снова рассмеялся и, обняв ее, скользнул рукой в вырез платья и нащупал мягкую грудь.
— Мадам, — сказал он, провоцирующе поглаживая сосок, — вы, конечно, зрелая женщина, не могу отказать вам в этом, но все-таки, Скай, тебе не исполнилось еще тридцати четырех. — Его пальцы умело развязали шнурки ее блузки, и в конце концов обнажились обе груди. — Боже, как они прекрасны! — выдохнул он, зарываясь лицом в ложбинку между ними, покрывая ее трепещущую плоть поцелуями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184