— Лучше? — прошептал он. Она кивнула, и медные пуговицы его пиджака оцарапали ее щеку.
— Твоя семья не одобряет твоего молодого человека?
— Да. — Джинкс было проще, чтобы он так думал. Она ведь не могла рассказать ему, что Райль — наполовину брат ей, не могла поведать правду об отце и Гейл Толмэн. Джинкс уставилась на аккуратно подстриженную изгородь и поздно цветущие розы. Если она останется здесь, то все обо всем узнают. Она не может смотреть на Райля так, чтобы не обнаружить своих чувств к нему. Как сможет она удержаться от того, чтоб не броситься к нему в объятия и не объявить во всеуслышание, что любит его? Джинкс знала, что не сможет этого сделать.
Эрик непременно должен увезти ее в Сан-Франциско. Должен! Все что угодно, только бы не видеть Райля! Может быть, потом, когда-нибудь, но не сейчас. Эрик протянул ей платок.
— Не хочешь открыться, кто этот счастливчик?
Джинкс вытерла нос, удивленная тем, что не выболтала имя Райля, и обрадованная тем, что Эрик не догадался.
— Какое это имеет значение, — наконец сказала она.
— Наверное, никакого.
Она села, пригладила волосы и расправила смявшуюся юбку.
— Я намочила тебе рубашку. Эрик испытующе смотрел на нее:
— Он живет в Глэд Хэнде? Да? Она кивнула.
— И ты не хочешь возвращаться в Хэрроугейт, где тебе все время придется видеть его, да?
— Я не могу находиться рядом с ним и вести себя так, чтобы никто не догадывался о моих чувствах.
— А почему ты не хочешь просто-напросто остаться в Миллтауне? Мама была бы рада.
— Нет, я не могу, — прошептала она, — у твоей матери на руках будет новорожденный. И еще Райль тоже будет жить здесь, знаешь, когда будет учиться бизнесу у дяди Уилли. Джинкс сама удивилась тому, как просто из ее уст прозвучало имя Райля. — Твоей матери будет трудно, если здесь будут жить еще два человека. О, Эрик, давай просто пошлем маме телеграмму и попросим у нее разрешения на мою поездку в Сан-Франциско!
— Но ведь раньше или позже ты все равно увидишь его.
— Я знаю. Но я хочу поехать с тобой.
— И я хочу, чтоб ты поехала. — Он осторожно коснулся ее щеки.
— Если б только у меня было побольше времени, я заставил бы тебя позабыть того парня, кем бы он ни был. Если б только побольше времени… — Неожиданно он поставил ее на ноги и прижал к себе. — Ах, ты прекрасна. Я забываю о том, что ты все еще ребенок. Черт побери, Рыжая, от тебя у меня по жилам струится не кровь, а огонь. — И он закрыл ее рот своим.
Поцелуй его был совсем непохожим на поцелуй Райля, и все же тело ее отозвалось на него, и, когда он высвободил ее из своих объятий, она закачалась. Наконец Джинкс пришла в себя:
— Кузен Эрик, ты не джентльмен, ты знаешь об этом?
Он усмехнулся:
— Вокруг тебя хватает джентльменов, Рыжая. Что тебе больше всего нужно, так это чтобы кто-нибудь показал тебе наконец, что такое настоящая жизнь.
Сдержанность оставила ее, и она прижалась к нему, воспоминания о той ночи затопили ее.
— Ты опоздал, — прошептала она, уткнувшись ему в грудь.
Эрик отодвинул ее и посмотрел на нее проникновенным взглядом:
— Сомневаюсь, дорогая. Очень сомневаюсь в этом.
Телеграмма Эрика была длинной, подробной и ужасно убедительной: «Из Уилли получится великолепная дуэнья, — писал он. — А Джинкс вернется через две недели».
— Ты будешь там и проводишь меня в море, — прошептал он, подписавшись под телеграммой. Глаза его так и буравили Джинкс. — Если б только ты была на пару лет старше, клянусь, я бы взял тебя с собой.
Сердце ее подпрыгнуло. Что, если… правда? Неужели он и вправду взял бы ее с собой?
Если она поедет с ним, ей не придется встречаться в субботу с Райлем, но если она уплывет с Эриком на «Тихоокеанской колдунье», то ей вообще не придется видеться с Райлем — и долго. Она умрет, если не увидит его, и все же никогда больше не должна она его видеть!
Уплыть с Эриком — это все бы решило.
— Ты ведь хотела бы уплыть на «Колдунье», правда?
Он подмигнул ей, когда она отдавала телеграмму, и громко сказал служащему:
— Пошли это прямо сейчас, Абнер. И принеси ответ сразу же, как только он будет. — Он взял Джинкс за руку.
На улице Эрик затащил ее под навес и посмотрел прямо ей в глаза:
— Сколько тебе лет, Рыжая?
— Шестнадцать. — Она почти не соврала ему.
— Ты поехала бы со мной, если б была старше?
Сердце ее сжалось:
— Ты спрашиваешь меня, вышла бы я за тебя замуж, если б была старше? Он рассмеялся:
— Я не из тех, кто женится, не хочу, чтоб у тебя были какие-то иллюзии на этот счет. Я спрашиваю тебя о том, уплыла бы ты со мной на «Колдунье», если б была старше, — хотела бы ты быть со мной, чувствовать на своем лице дыхание океана, ветер и меня — в своей постели.
— Не знаю, поехала бы я с тобой, если бы была старше, — ответила она. Сердце ее сильно забилось. — Но я поеду с тобой сейчас, если ты попросишь меня об этом.
В глазах Эрика сверкнула молния. Джинкс в замешательстве отступила.
— Если ты поедешь со мной, то будешь в глазах света погибшей женщиной, ты ведь знаешь это, правда? Ни один приличный мужчина никогда уже не женится на тебе.
Она горько рассмеялась:
— Ни один приличный мужчина и сейчас не женился бы на мне, если б знал.
Что-то промелькнуло в его глазах, но он быстро отвернулся и посмотрел на берег залива, туда, где разгружались подводы с лесом. Внизу, в крошечной бухте, болталась «Лесная нимфа», сильные волны раскачивали ее. Джинкс едва удерживала юбку, колышущуюся под свежим ветром Тихого океана, и смотрела на чаек, снующих над побережьем. На маленьком песчаном пляжике искала чем бы поживиться одинокая цапля. Сердце Джинкс защемило.
— Так ты возьмешь меня с собой, Эрик? Я знаю, что по сравнению с тобой я все еще ребенок, но я не… ну, я не… так уж невинна.
Глаза Эрика теперь были прикрыты.
— Твой отец закует меня в кандалы в первом же порту.
Она пожала плечами:
— Ты можешь сказать ему, что мы женаты. А потом, когда устанешь от меня, скажешь, что я просто сбежала, как говорит Карр о первой жене Уилли. Она тоже сбежала с морским капитаном.
— Ах ты маленькая дурочка, ты понимаешь, что говоришь? Ты предлагаешь мне загубить всю твою жизнь. — И он встряхнул ее — грубо и зло. — Кем бы ни был этот мальчишка, он не стоит этого! — Он уронил руки:
— Ах, забудь то, что я сказал тебе! Выбрось это из головы! Мой Бог! И о чем я только думал!
Эрик резко повернулся и пошел через двор, усыпанный листьями. Джинкс смотрела ему вслед, а в зеленых ее глазах была тоска. Теперь она твердо решила, что будет на борту «Тихоокеанской колдуньи», когда та отплывет от берегов Сан-Франциско. Ведь Эрик хочет, чтобы она была там, так же сильно, как и она сама, пусть по другой причине, но это ровным счетом ничего не значит. Она помнила, как Эрик целовал ее волосы, лицо, рот, и прекрасно понимала, что если сможет попасть с ним во Фриско, то сможет уплыть с ним 17 сентября.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69