Улыбка Джинкс потухла. Конечно, она собиралась сказать матери о Райле и о том, что он будет разговаривать с отцом о них. Но она вовсе не хотела рассказывать матери об этом свидании с Райлем и о том, что при нем она была в одной ночной рубашке! Увидев выражение маминого лица, она поняла, что ей следует рассказывать о них с Райлем как можно меньше.
— Закрой дверь, Джинкс.
— Да, мама. — Послышался щелчок. Она никогда не видела мать столь ледяной в своем спокойствии. Когда она сердилась, то обычно кричала. Мама никогда при этом не становилась такой белой и напряженной. Становиться таким в разгневанном состоянии было свойственно Райлю, но маме — такого Джинкс не могла припомнить.
Но все же Джинкс сразу распознала ее гнев. Гнев и что-то еще — столь глубокое, что не позволяло матери кричать.
— Я знаю, что ты была на свидании с Райлем, я уже проверила его кровать, так что даже не пытайся мне врать.
Джинкс с облегчением вздохнула.
— О, я и не собиралась врать тебе, мама. Мне очень жаль, что пришлось выйти к нему в одной ночной рубашке, но Эдит все говорила-говорила, и я никак не могла от нее избавиться. — Слова так и текли из нее ручьем. — О, мама, я так счастлива, ты никогда не догадаешься, что произошло. И за миллион лет не догадаешься. Райль любит меня. Он просил, чтобы я подождала его, пока он будет учиться, чтоб стать знаменитым художником и иметь возможность содержать жену. Он собирается говорить с отцом о нашей помолвке и о том, чтоб изучать искусство. Райль попросит у отца разрешения на это завтра утром.
Радость уже не слепила глаза Джинкс, и она постепенно стала осознавать странность молчания Джо.
— Мама?
Лицо матери было белее полотна. Боже! Каким образом удалось матери догадаться о том, что произошло в саду? Неужели это видно по Джинкс? Мама выглядела так, словно вот-вот упадет в обморок. Джинкс поспешила было к ней, но голос матери остановил ее:
— Сядь!
Мама никогда не говорила с ней таким тоном. Джинкс села.
— А теперь я кое о чем спрошу тебя и хочу, чтобы ты сказала мне правду. Понятно?
Джинкс кивнула. Так мама все-таки знала? Но откуда?
— Он… Райль делал что-нибудь с тобой сегодня ночью? Он трогал тебя?
Так мама не знает. Джинкс глубоко вздохнула.
— Мы целовались, — сказала она. — О, мама, я не понимаю, почему ты так расстроилась. Ты ведь сама говорила мне, что я вырасту и когда-нибудь влюблюсь, и вот я влюбилась, вот и все.
— Так насколько же ты повзрослела за сегодняшнюю ночь? — спросила мать грубо. — Что он с тобой делал? Он касался твоих… твоих интимных мест? Твоей груди? — Мать выглядела такой необыкновенно измученной. — Как далеко ты позволила зайти ему, Джинкс? Что он делал с тобой там, в тени деревьев?
Свет погас в зеленых глазах Джинкс, на смену ему пришло выражение злого возмущения. Мама говорила об этом как о чем-то необыкновенно грязном.
— Мы целовались. И я пообещала ждать его. А он обещал поговорить с отцом. — Она отбросила со лба рыжие волосы и вздернула подбородок. — Я не понимаю, почему ты так расстроилась. Ты говоришь так, как будто любить — это грязно! Но это не грязно! И не может быть грязно!
Даже несмотря на то, что Райль сказал, что им не следовало делать то, что они делали, — он ведь еще сказал, что любит ее. Навсегда, сказал он. И поэтому все, что они сделали, было правильным и прекрасным. Они любят друг друга и собираются пожениться.
— Мы любим друг друга, мама! — взорвалась она. — Ты ведь говорила, что любовь прекрасна, и ты была права!
— Я должна кое о чем рассказать тебе, Джинкс, и хочу, чтоб ты внимательно выслушала меня. — Мама выглядела внезапно состарившейся. Она оперлась о стол и держалась за него так, как будто нуждалась в опоре. — Ты не должна позволять когда-либо Райлю Толмэну прикасаться к тебе! Ты не должна даже думать о нем таким образом. — Она облизала губы. — Мне нелегко говорить об этом. И я не хочу, чтобы ты плохо думала о своем отце…
С тяжестью на сердце Джинкс ждала продолжения маминого рассказа. Она не представляла, какое отношение может иметь отец ко всему этому, и не хотела даже слушать об этом. Она хотела говорить о Райле и о том, как сильно они любят друг друга. Конечно, не о том, что они делали в саду, а о том, как они скоро поженятся. Может быть, она даже сможет уехать с Райлем, когда тот поедет учиться! Джинкс не собиралась слушать маму, когда та говорила, что она не должна даже думать о Райле. Как она может не думать о нем? Райль был абсолютно всем для нее.
— Когда Карр был маленьким, твой отец сошелся с другой женщиной, Джинкс. — Джо прикрыла глаза, как будто от нестерпимой боли.
Джинкс насторожилась:
— Другой женщиной?
— Это случилось в Сан-Франциско. Ее звали Гейл Толмэн.
Толмэн? Что значит «отец сошелся с ней»? Толмэн?
— Я так бы никогда и не узнала о Райле, но мать его умерла в родах, и твой отец привез своего незаконного ребенка, чтобы я вырастила его.
— Ты говоришь, отец… имел ребенка от той женщины? Ты говоришь, Райль — мой… — Джинкс встала и попятилась в ужасе.
— Нет, нет, я не верю тебе. Ты все это придумала, ты не хочешь, чтоб я выходила за Райля, вот и все. Не знаю, зачем, но ты все это придумала, просто чтоб я не была счастлива.
— Ноги ее стукнулись о кресло, оно опрокинулось. Джинкс наткнулась на смотровой стол. — Райль не настоящий брат мне, нет! Мы сегодня говорили об этом.
Глаза Джо были полны жалости к ней.
— Неужели ты думаешь, что я стала бы наводить напраслину на отца? Врать о Райле? — Она с ожесточением потерла лоб. — Мне очень жаль, детка. Ты ведь знаешь, что я люблю этого мальчика. Он мне как родной. — Она встала, и Джинкс отметила, что глаза у нее карие.
— Но Райль наполовину брат тебе, Джинкс, — продолжила мать, — даже если твой отец не захочет этого признавать. Поэтому ты никогда не сможешь выйти за него замуж. Никогда не сможешь быть с ним.
Она обогнула стол и попыталась обнять Джинкс, но та отпихнула ее. Глаза ее были словно сгустки зеленого пламени. Джинкс даже чувствовала, как они горят. И еще она чувствовала биение своего сердца и пульсирующую боль в висках.
— Я не хочу, чтоб ты затаила злобу против отца. Ведь все эти случилось много лет назад. Он не мог знать, что так случится, что ты и Райль… Вы переживете это, дорогая. Это просто детская влюбленность, поверь мне. Но ты не должна говорить об этом отцу, ладно? Его бы ужасно ранило, если бы он узнал, что я сказала тебе.
Джинкс покачала головой, не в силах произнести ни слова.
— И Райлю, ему ты тоже не должна ничего говорить. Его бы это только еще больше ранило.
И снова эта боль в висках.
Мать все говорила о том, как ужасно было бы, если бы они когда-либо были вместе.
— Ты понимаешь, дорогая? Инцест — делить постель с таким близким родственником, как брат.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69