Синяя вода и темно-розовая двойная полоса вдоль берега – все это напоминало необыкновенной красоты ожерелье на зеленой шее земли.
– Где мы? – спросила Дженни.
– В Фарнеме. Впрочем, не думаю, что это название тебе о чем-то говорит. Так, медвежий угол. Но здешний констебль едва ли станет за тобой охотиться. Так что можешь поразмять ноги, а заодно и начать зарабатывать себе на хлеб.
Очень скоро Дженни с горечью убедилась в том, что цыгане, за исключением Розы, относятся к ней с угрюмой настороженностью, стараясь избегать ее по мере возможности. Правда, Петро – дрессировщик медведей – не был к ней безразличен, он постоянно наблюдал за ней, прожигая своими черными глазами. Впрочем, теперь, когда Аддстон остался далеко позади, Дженни не нуждалась в защите. Она подумала было убежать из табора той же ночью, но, поразмыслив, решила, что будет разумнее добраться до Лондона вместе с цыганами. А там будет видно.
Дженни должна была зарабатывать на жизнь продажей талисманов и цыганских заговоров. Роза намазала ей лицо кашицей из какого-то растения, после чего кожа Дженни стала намного смуглее, а на голову велела надеть платок, чтобы прикрыть рыжеватые кудри.
Роза оказалась права – в бедной деревушке больших денег от показа медвежьих танцев или гаданий ждать было нечего. Не приходилось рассчитывать и на большой улов иного рода – красть у местных жителей особенно было нечего.
Впрочем, к ночи во многих котлах варились упитанные цыплята. Дженни не задавала ненужных вопросов, и гак ясно, откуда они взялись. Однако, вздумай кто-нибудь из деревенских найти виновного в воровстве, ничего у него не получится. Цыгане возили с собой клетки с птицей всех расцветок, чтобы потерянные в неравной борьбе перья нельзя было использовать как доказательство кралей. Цыгане – прекрасные актеры и умеют напустить на себя невинно оскорбленный вид – пожалеешь, что связался.
На второй день пребывания в деревушке Роза приставила к Дженни молоденькую цыганку, чтобы та научила ее искусству обчищать карманы. Ученица из Дженни получилась неважная.
– Ты так с голоду помрешь! – со злостью выпалила цыганка.
– Прости, я стараюсь, – схитрила Дженни – сознаваться в том, что у нее отсутствует желание учиться воровству, она благоразумно не стала.
Марта презрительно фыркнула. Горджио оказалась тупицей. Девушка ускорила шаг – идти рядом с Дженни она считала для себя зазорным.
– Безнадега, – заключила Марта, отвечая на вопросительный взгляд Розы.
Старая цыганка вздохнула.
– Я этого боялась. Ты умеешь петь, танцевать или кататься верхом без седла?
– Нет, ничего такого я не умею, – призналась Дженни.
– Пусть катится к своим, – посоветовала Марта, прежде чем войти в свой старый, видавший виды вагончик. Дженни заметила, что, не переступая порога, Марта поцеловала прибитую к двери ветку боярышника – на удачу. – Или лучше, – добавила Марта, высунув голову из двери, – продай ее в бордель.
Дженни, хоть и выросла в деревне, знала, что такое бордель. Эти заведения недавно были открыты вновь – с возвращением короля на престол.
– Вы ведь не сделаете этого? – в ужасе прошептала Дженни.
– Заходи, нам надо поговорить, – ответила Роза.
В вагончике было темно и прохладно. Роза села за стол, указав Дженни на табурет напротив.
– Лучше быть шлюхой, чем голодать, – заметила Роза.
У Дженни от ужаса расширились глаза.
– Не бойся, – усмехнулась старуха – вместо переднего зуба зияла чернота. – Я шучу. Продавай себе приворотное зелье – довольно с тебя. Возьми-ка оберег, он принесет тебе удачу. – С этими словами цыганка повесила на шею девушки деревянную, искусно вырезанную рыбку на шелковом шнуре.
Дженни, тронутая щедростью своей покровительницы, благодарно улыбнулась.
Цыганка взяла Дженни за руку и пристально всмотрелась в линии на ее ладони, после чего подняла на Дженни серьезные черные глаза.
– Что там? Что вы увидели? – обеспокоенно воскликнула Дженни.
– Да ничего. Неужто ты веришь в то, что мы умеем предсказывать судьбу? Это всего лишь трюк, чтобы обманывать вас, горджио!
На этом разговор закончился. Однако с этого дня отношение Розы к Дженни изменилось. Она вела себя теперь так, будто присутствие Дженни представляло особую важность для племени. Наверное, цыганка все же слукавила – умела она читать судьбу по ладони.
Именно Роза заставила Марту сопровождать Дженни на ярмарке. Дженни не могла похвастаться бойкой торговлей. Разве что только голос сорвала, зазывая покупателей.
– Иди туда, видишь, толпа глазеет на обезьянок. Люди легче расстаются с деньгами, когда чем-то увлечены.
Дженни последовала совету, сама между делом любуясь представлением. Обезьянки в разноцветных шляпках забавно кланялись и плясали. Люди тоже были разряжены под стать приматам. Все в красивых нарядах, украшенных лентами, – целое море ярких цветов. Народ истосковался по веселью. Женщины носили лифы с весьма рискованным декольте. Даже мужчины отпустили волосы и украшали шляпы цветными лентами. Торговцы лентами и кружевами были в большой прибыли.
Дженни, надеясь хоть что-нибудь продать, решила, что просто выкрикивать цену недостаточно – надо подходить к каждому перспективному клиенту и улыбаться ему как можно ласковее. Взгляд ее упал на высокого господина в зеленом камзоле. Дженни направилась к нему, но, приблизившись, разочаровалась – наряд его был явно с чужого плеча и сильно поношен.
Толстая фермерша, покупавшая засахаренные орехи, толкнула Дженни, и та, потеряв равновесие, упала прямо в объятия объекта своего внимания. Дженни пробормотала извинения и хотела было идти дальше, но господин схватил ее за руку.
– Вот я тебя и поймал, маленькая воровка! – заорал он.
Дженни вскрикнула, округлив от страха глаза. Он смотрел на нее в упор, и в зеленых глазах, сверкавших на смуглом лице, появилась угроза.
– Клянусь, сэр, вы ошиблись!
Дженни обернулась к Мику, дрессировщику обезьян, надеясь на его заступничество, но он демонстративно отвернулся.
– Ошибся, говоришь?
Незнакомец явно не шутил. Губы его были поджаты, суровости его лицу добавлял шрам, перечеркнувший левую щеку.
– Меня толкнули. Вы, должно быть, заметили женщину…
– Сколько ни ври, тебе не вывернуться!
– Я не лгу! Пожалуйста, поверьте!
Мужчина был молод и по-своему даже красив. Что-то в его глазах подсказывало Дженни: он простит пропажу хотя бы ради удовольствия подержать ее за руку. Точно в подтверждение ее мыслей, господин в зеленом костюме прижал Дженни к себе, и она, втайне рассчитывая на его снисходительность, не стала сопротивляться натиску.
– Только не зовите констебля!
– Ты лгунья, – презрительно фыркнул незнакомец. – Разве бывают цыганки с серыми глазами?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98
– Где мы? – спросила Дженни.
– В Фарнеме. Впрочем, не думаю, что это название тебе о чем-то говорит. Так, медвежий угол. Но здешний констебль едва ли станет за тобой охотиться. Так что можешь поразмять ноги, а заодно и начать зарабатывать себе на хлеб.
Очень скоро Дженни с горечью убедилась в том, что цыгане, за исключением Розы, относятся к ней с угрюмой настороженностью, стараясь избегать ее по мере возможности. Правда, Петро – дрессировщик медведей – не был к ней безразличен, он постоянно наблюдал за ней, прожигая своими черными глазами. Впрочем, теперь, когда Аддстон остался далеко позади, Дженни не нуждалась в защите. Она подумала было убежать из табора той же ночью, но, поразмыслив, решила, что будет разумнее добраться до Лондона вместе с цыганами. А там будет видно.
Дженни должна была зарабатывать на жизнь продажей талисманов и цыганских заговоров. Роза намазала ей лицо кашицей из какого-то растения, после чего кожа Дженни стала намного смуглее, а на голову велела надеть платок, чтобы прикрыть рыжеватые кудри.
Роза оказалась права – в бедной деревушке больших денег от показа медвежьих танцев или гаданий ждать было нечего. Не приходилось рассчитывать и на большой улов иного рода – красть у местных жителей особенно было нечего.
Впрочем, к ночи во многих котлах варились упитанные цыплята. Дженни не задавала ненужных вопросов, и гак ясно, откуда они взялись. Однако, вздумай кто-нибудь из деревенских найти виновного в воровстве, ничего у него не получится. Цыгане возили с собой клетки с птицей всех расцветок, чтобы потерянные в неравной борьбе перья нельзя было использовать как доказательство кралей. Цыгане – прекрасные актеры и умеют напустить на себя невинно оскорбленный вид – пожалеешь, что связался.
На второй день пребывания в деревушке Роза приставила к Дженни молоденькую цыганку, чтобы та научила ее искусству обчищать карманы. Ученица из Дженни получилась неважная.
– Ты так с голоду помрешь! – со злостью выпалила цыганка.
– Прости, я стараюсь, – схитрила Дженни – сознаваться в том, что у нее отсутствует желание учиться воровству, она благоразумно не стала.
Марта презрительно фыркнула. Горджио оказалась тупицей. Девушка ускорила шаг – идти рядом с Дженни она считала для себя зазорным.
– Безнадега, – заключила Марта, отвечая на вопросительный взгляд Розы.
Старая цыганка вздохнула.
– Я этого боялась. Ты умеешь петь, танцевать или кататься верхом без седла?
– Нет, ничего такого я не умею, – призналась Дженни.
– Пусть катится к своим, – посоветовала Марта, прежде чем войти в свой старый, видавший виды вагончик. Дженни заметила, что, не переступая порога, Марта поцеловала прибитую к двери ветку боярышника – на удачу. – Или лучше, – добавила Марта, высунув голову из двери, – продай ее в бордель.
Дженни, хоть и выросла в деревне, знала, что такое бордель. Эти заведения недавно были открыты вновь – с возвращением короля на престол.
– Вы ведь не сделаете этого? – в ужасе прошептала Дженни.
– Заходи, нам надо поговорить, – ответила Роза.
В вагончике было темно и прохладно. Роза села за стол, указав Дженни на табурет напротив.
– Лучше быть шлюхой, чем голодать, – заметила Роза.
У Дженни от ужаса расширились глаза.
– Не бойся, – усмехнулась старуха – вместо переднего зуба зияла чернота. – Я шучу. Продавай себе приворотное зелье – довольно с тебя. Возьми-ка оберег, он принесет тебе удачу. – С этими словами цыганка повесила на шею девушки деревянную, искусно вырезанную рыбку на шелковом шнуре.
Дженни, тронутая щедростью своей покровительницы, благодарно улыбнулась.
Цыганка взяла Дженни за руку и пристально всмотрелась в линии на ее ладони, после чего подняла на Дженни серьезные черные глаза.
– Что там? Что вы увидели? – обеспокоенно воскликнула Дженни.
– Да ничего. Неужто ты веришь в то, что мы умеем предсказывать судьбу? Это всего лишь трюк, чтобы обманывать вас, горджио!
На этом разговор закончился. Однако с этого дня отношение Розы к Дженни изменилось. Она вела себя теперь так, будто присутствие Дженни представляло особую важность для племени. Наверное, цыганка все же слукавила – умела она читать судьбу по ладони.
Именно Роза заставила Марту сопровождать Дженни на ярмарке. Дженни не могла похвастаться бойкой торговлей. Разве что только голос сорвала, зазывая покупателей.
– Иди туда, видишь, толпа глазеет на обезьянок. Люди легче расстаются с деньгами, когда чем-то увлечены.
Дженни последовала совету, сама между делом любуясь представлением. Обезьянки в разноцветных шляпках забавно кланялись и плясали. Люди тоже были разряжены под стать приматам. Все в красивых нарядах, украшенных лентами, – целое море ярких цветов. Народ истосковался по веселью. Женщины носили лифы с весьма рискованным декольте. Даже мужчины отпустили волосы и украшали шляпы цветными лентами. Торговцы лентами и кружевами были в большой прибыли.
Дженни, надеясь хоть что-нибудь продать, решила, что просто выкрикивать цену недостаточно – надо подходить к каждому перспективному клиенту и улыбаться ему как можно ласковее. Взгляд ее упал на высокого господина в зеленом камзоле. Дженни направилась к нему, но, приблизившись, разочаровалась – наряд его был явно с чужого плеча и сильно поношен.
Толстая фермерша, покупавшая засахаренные орехи, толкнула Дженни, и та, потеряв равновесие, упала прямо в объятия объекта своего внимания. Дженни пробормотала извинения и хотела было идти дальше, но господин схватил ее за руку.
– Вот я тебя и поймал, маленькая воровка! – заорал он.
Дженни вскрикнула, округлив от страха глаза. Он смотрел на нее в упор, и в зеленых глазах, сверкавших на смуглом лице, появилась угроза.
– Клянусь, сэр, вы ошиблись!
Дженни обернулась к Мику, дрессировщику обезьян, надеясь на его заступничество, но он демонстративно отвернулся.
– Ошибся, говоришь?
Незнакомец явно не шутил. Губы его были поджаты, суровости его лицу добавлял шрам, перечеркнувший левую щеку.
– Меня толкнули. Вы, должно быть, заметили женщину…
– Сколько ни ври, тебе не вывернуться!
– Я не лгу! Пожалуйста, поверьте!
Мужчина был молод и по-своему даже красив. Что-то в его глазах подсказывало Дженни: он простит пропажу хотя бы ради удовольствия подержать ее за руку. Точно в подтверждение ее мыслей, господин в зеленом костюме прижал Дженни к себе, и она, втайне рассчитывая на его снисходительность, не стала сопротивляться натиску.
– Только не зовите констебля!
– Ты лгунья, – презрительно фыркнул незнакомец. – Разве бывают цыганки с серыми глазами?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98