Дженни впервые оказалась на бегах и была захвачена как самим зрелищем, так и общим весельем.
Король ставил, не скупясь, на своих фаворитов. Будучи уверен в своей удаче, он решился заключить пари с неким джентльменом, недавно приехавшим из Ирландии в надежде выиграть серебряный кубок – главный приз на бегах. Его ухоженные породистые кони вызывали у толпы восхищение. Но и в распоряжении короля находились лучшие жеребцы королевских конюшен. Бега обещали стать впечатляющим зрелищем.
В этот теплый весенний денек, напоенный запахом травы и распускающихся листьев, Дженни сидела на трибуне вместе с королем и его компанией. Жокеи, одетые в яркие шелка, служили прекрасным дополнением к гладким, накрытым цветными попонами лошадям с лоснящейся шкурой. Жокеи казались крошечными на фоне своих питомцев, самых лучших в мире животных и самых резвых. Придворные делали ставки. Никто не скупился.
– Ставь на серого, моя радость, – посоветовал Дженни король, поменявшись местами с Майлзом, чтобы сесть рядом с ней.
Дженни последовала его совету и выиграла двадцать гиней. Дженни положила монеты в кожаный мешочек, пришитый к поясу ее пышного атласного платья. Платье было сшито самой тетей Пэт – со вкусом у госпожи Пэт Данн все было в полном порядке, и Дженни всегда одевалась по крайней мере не хуже других. Несмотря на то что Дженни регулярно делала заказы у своих родственников, отношения между ними так до конца и не восстановились.
Теплое солнышко припекало сквозь бархатную накидку на плечах. Дженни с удивлением, почувствовала, как рука Карла, скользнув под накидку, легла ей на грудь, нежно сжав ее.
– Не подавай вида, – шепнул он, лаская губами мочку ее уха. – Пусть это останется нашим секретом. Ты пожелаешь мне удачи, милая? Скоро мне соревноваться с лордом Россом, проклятие на его душу – он великолепно разбирается в лошадях. Тот серый, что принес тебе двадцать гиней, принадлежит ему, но это ненадолго. Еще до конца дня он достанется мне…
– Конечно, ваше величество, я желаю вам удачи, – польщенная неожиданным вниманием Карла, сказала Дженни. – И ваши лошади – самые лучшие в королевстве, так что равных вам нет.
– Но Ирландия – дело другое. Ты ведь ничего не знаешь про эту страну? – Карл со смехом обнял Дженни за талию. – Ты хорошая девочка и греешь мне сердце. Пожалуй, пропущу-ка я сегодня бал у лорда Эмсли и вернусь сюда.
Дженни задумалась. Гостьей бала была Барбара Палмер. Неужели свершилось и Карл сделал выбор в ее, Дженни, пользу?
– Я вас правильно поняла, ваше величество? – прошептала она, согревая дыханием его худую щеку.
– Абсолютно верно, – ответил он, улыбаясь своими бархатными черными глазами.
Столь приятную беседу пришлось прервать – разодетые в пух и прах придворные, только что сделавшие ставки в паддоке, возвращались, шутя и смеясь. Карла хлопали по спине, подбадривали, а то и подтрунивали. Другой монарх мог бы и покарать подданных за такую фамильярность, но Карл лишь посмеивался и шутил. В плотном кольце друзей и льстивых нахлебников веселый король отправился к отгороженному загону для лошадей – вот-вот должен начаться решающий заезд.
Все вокруг было зелено, трава, щедро напоенная дождями, наливалась изумрудным соком. После кратковременной прохлады вскоре, как это заведено в природе, ярко светило солнце. Увы, в том, что касалось солнца ее души – короля и любовника в одном лице, – Дженни была лишена подобной уверенности. Что принесет ей новый сезон? Карл не делал ее ближе и не гнал прочь, сохраняя статус-кво, «ни мира, ни войны». Сегодня он назвал ее хорошей девочкой, явно давая понять, что он желает ее, но завтра он с той же многообещающей улыбкой будет говорить те же слова другой «хорошей девочке», напрочь забыв об одинокой обитательнице дома Майлза Рассела.
– Вот они, началось!
Дженни вздрогнула, очнувшись от невеселых мыслей. Вытянув шею, она увидела двух всадников, буквально летевших по беговой дорожке. Король скакал впереди – верхом на могучем черном жеребце, отливавшем синевой на солнце. Всадник и конь слились в одно стремительное целое – мускулы напряжены, помыслы едины, едина воля, – оба устремлены к победе. Медленно и неотвратимо противник настигал короля. Серый уже дышал черному коню в хвост, оба всадника потеряли шляпы – их сорвал ветер. Кони мчались во весь опор.
Дженни затаила дыхание – оба всадника правили не хуже профессиональных жокеев и уже приближались к финишу. У Дженни по спине пробежал холодок. До сих пор внимание ее было приковано к Карлу, но сейчас, когда серый грозился опередить черного, ирландский лорд напомнил ей Кита. Осанка, цвет волос… Боль отравленной иглой пронзила сердце. Наверное, время должно было излечить ее, успокоить, но нет.
Оба всадника уже пересекли финишную черту, а Дженни так и не поняла, кто сделал это первым. Трибуны взорвались криками, и только тогда Дженни узнала, что победил не король. Она видела, как Карл подошел к сопернику и похлопал его по плечу. Потом короля окружили придворные, и он скрылся из вида.
Дженни закрыла глаза. Сердце ее колотилось как бешеное. Она сейчас многое бы отдала, чтобы оказаться отсюда подальше. Словно пьяная, спускалась она с трибуны. В горле пересохло, но кружка холодного эля вернула ее к жизни. Никто не задерживался подле нее, и кавалеры, и их дамы, поздоровавшись, спешили мимо – до сих пор не было понятно, с кем она делит постель, и никто не понимал, как следует с ней держаться. Кроме того, леди Каслмейн в упор ее не замечала, а признание первой леди королевства многое значило для подданных Карла.
Между тем Дженни заметила, что к ней направляется сэр Майлз в сопровождении друзей. Меньше всего Дженни хотелось разыгрывать перед ними роль любящей женщины, и посему она поспешила затеряться в толпе.
Несколько дам, собравшись у края трибуны, хихикая, обсуждали последние сплетни. Увидев Дженни, все вежливо заулыбались, хотя никто не пригласил ее поддержать разговор, и стоило ей повернуться к ним спиной, как дружеского расположения как не бывало, а новым объектом ехидных насмешек стала она сама.
К концу бегов стало довольно прохладно, как это часто бывает в марте, поднялся ветер и согнал большинство зрителей с трибун. Несколько минут назад Карл поманил Дженни к себе, но, поскольку он был не один, она не решилась подойти к нему. Дожидаясь, пока Карл освободится, Дженни оставалась на трибуне, но ей становилось все холоднее, и она медленно пошла вниз.
– Дженни! Матерь Божья! Это ты!
Знакомый хрипловатый голос чуть не лишил ее чувств. Побледнев, Дженни оглянулась.
– Кит! – только и сумела промолвить она.
Кит оглянулся и, убедившись, что их никто не подслушивает, подошел ближе.
– Ты знала, что это я?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98