Что это нашло на тебя сегодня?
Дженни вскрикнула от неожиданности. Дядя подкрался сзади незаметно. На нем был кожаный фартук, надетый прямо на волосатое жирное тело. Всякий раз, когда он смотрел на нее своими маленькими буравчиками-глазками и растягивал рот в уродливое подобие улыбки, у Дженни начинался приступ удушья. Дядя, казалось, раздевал ее взглядом.
– Я должна спешить, – пробормотала она, отступая.
– Спешить некуда.
– Рейчел будет ругаться как сапожник, если я опоздаю с уборкой.
– Пусть себе ругается.
Дженни продолжала отступать, и Томас Данн, успешно маневрируя, прижал ее к стене, опершись жирной, покрытой темными волосами рукой о дубовую панель в паре дюймов от плеча Дженни. Осмелев, он опустил мокрую от пота лапу ей на затылок и больно ущипнул ее.
Дженни вскрикнула. Томас облизнулся.
– Знаю, что ты не такая уж невинная овечка, какой хочешь казаться. Что мать, что дочь – одна порода. Наша Нэн не могла удержаться от того, чтобы не раздвинуть ноги перед этим заезжим щеголем, и дочка в нее пошла. Такие, как я, тебе не по вкусу, ждешь богатенького ублюдка – ему-то позволишь нырять в колодец, сколько пожелает, и денег с него не возьмешь, так ведь? Если я не прав…
– Нет! – воскликнула Дженни, когда он приблизился к ее лицу настолько, что на его грязной физиономии можно было разглядеть каждую оспину.
Томас прижал Дженни к своему брюху, едва не раздавив бедняжку. Глаза его влажно блестели, красные мясистые губы были мокрыми от слюны.
– Ты ведь не думаешь, что я приютил тебя ради Нэн? Если ты и впрямь так решила, то ты еще глупее, чем я думал. Нет, Дженни, голубушка. Я оставил тебя, чтобы испробовать, каково у тебя между ног.
Отчаянно пытаясь высвободиться, Дженни выпростала руку и изо всех сил ударила дядю по щеке. Том Данн отскочил, потирая ушибленное место. Такого от племянницы он никак не ожидал. Воспользовавшись замешательством хозяина, Дженни выпорхнула из дверей пивной и по темному коридору бросилась туда, где было несколько безопаснее – на кухню. Там по крайней мере Дженни будет не одна.
– Что с тобой, глупая ты гусыня? – весело спросила Барбара, увидев Дженни.
– А, ничего, – пробормотала Дженни, подвязывая фартук. Пригладив волосы, она скромно поправила лиф.
– Эй, похоже старый развратник зажал тебя в уголке? – с прежней жизнерадостностью спросила Барбара, но, заметив слезы на глазах Дженни, сменила тон: – Да брось, не переживай. Томас, конечно, козел еще тот, но с такой сухой палкой, как его жена, и не таким козлом станешь. Он вообще-то безвредный – так, ущипнет, пощупает, а большего ему и не надо. Скоро научишься, как с ним себя вести.
– Я не хочу учиться! – сердито воскликнула Дженни. – Если он меня еще тронет, я…
– И что ты сделаешь? Придется тебе мириться со всеми его прихотями, если хочешь остаться здесь. И ни к чему строить из себя леди: вспомни, кто ты есть – такая же никому не нужная сирота, как и я. Если твой папаша войдет в эту самую пивную, он все равно тебя не узнает. Как и ты его. Зачем рисковать? Знаешь, сколько молодых девчонок ищут работу, и большинство из них не против кое-чем поступиться, тем более если за это платят деньги.
Дженни боролась с подступавшими слезами. Она понимала, что Барбара права, но от этого было не легче.
Весь день Дженни только и думала о разговоре с Барбарой, и вечером, когда работы прибавилось, таская тяжелые подносы с едой и унося пустую посуду на кухню, она продолжала думать о том, чем ей грозит сопротивление дяде Тому. Ну, выгонит он ее из дома – тогда каторжной работе придет конец. Дженни украдкой смахнула пот со лба. Посетителей в тот вечер, как и всегда по пятницам, было немало, и все они – грубые фермеры, орали во всю глотку, требуя еду подешевле: бараний паштет, маринованный лук да пахучий сыр с черным хлебом и столько эля, чтобы напиться до бесчувствия, благо цена – пенни за кварту – это позволяла.
Отсюда до Лондона двадцать пять миль, и, решись Дженни убежать, весь путь ей пришлось бы проделать пешком без единого пенни в кармане. Будучи юной и неопытной, она все же не была настолько наивна, чтобы не понимать, какие опасности таились на пути женщины, отважившейся путешествовать в одиночестве. Как бы ни были омерзительны знаки «внимания» завсегдатаев «Короны и розы», мудрая девушка стиснет зубы и будет терпеть и щипки, и сальности – терпеть, пока не накопит сумму, достаточную, чтобы добраться до столицы в наемном экипаже. Здесь по крайней мере у нее была крыша над головой, чтобы укрыться от холода, и еды вдоволь. Комната на чердаке, где жила Дженни, к счастью, была слишком тесной и убогой, чтобы сдавать ее посетителям, и она жила там одна, о чем Рейчел не уставала ей напоминать, превознося достоинства «покоев» своей бедной родственницы. Впрочем, Дженни была далека от того, чтобы жаловаться на духоту или тесноту. Слава Богу, на двери с внутренней стороны имелся засов и Дженни могла спать, не опасаясь ночных гостей.
Время близилось к закрытию. Три догорающих свечи освещали пивную, теперь больше напоминавшую хлев – на полу разбросаны объедки, на столах – разлитое пиво, тут и там храпят мертвецки пьяные клиенты.
– Иди-ка сюда, милашка. – Хмельной, но еще не потерявший прыти фермер поймал Дженни за край юбки, когда она с подносом в руках проходила мимо. Обняв девушку за талию, он опрокинул поднос с сыром и маринованным луком.
Дженни, старательно улыбаясь, попыталась вернуть на тарелку упавший на стол и тут же раскрошившийся сыр.
– Посиди у меня на коленях, отдохни минутку. Томас не будет против.
Фермер сгреб ее в охапку и прижался мокрыми губами к ее губам.
Дженни едва не задохнулась от вони. Злость придала ей сил, и она, исхитрившись, ударила наглеца локтем в мягкое брюхо.
– Пусти! – крикнула она.
Опомнившись, краснолицый фермер добродушно расхохотался.
– А ты девчонка с характером! – восхищенно воскликнул он.
Те, кого эль еще не успел свалить с ног, радуясь новому приключению, принялись давать фермеру советы, как усмирить строптивую.
– Прекрати! – завизжала Дженни – его потные ладони тискали грудь.
Фермер попытался развязать шнуровку на лифе, и Дженни, воспользовавшись тем, что хватка ослабла, извернулась, схватила со стола кувшин с элем – благо он был уже полупустой – и со всего размаха опустила на голову своего мучителя. Оглушенный, он ошалело уставился на нее налитыми кровью глазами и упал на пол.
Отскочив, Дженни привела в порядок лиф. Руки ее дрожали, она с трудом сдерживала позывы к рвоте.
– Что случилось? Что ты наделала, глупая девка? Это же Нед Портер, наш постоянный клиент!
Праведный гнев Тома разделяли большинство тех, кто еще был в состоянии произносить звуки. Дженни, подхватив юбки, помчалась к себе на чердак.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98
Дженни вскрикнула от неожиданности. Дядя подкрался сзади незаметно. На нем был кожаный фартук, надетый прямо на волосатое жирное тело. Всякий раз, когда он смотрел на нее своими маленькими буравчиками-глазками и растягивал рот в уродливое подобие улыбки, у Дженни начинался приступ удушья. Дядя, казалось, раздевал ее взглядом.
– Я должна спешить, – пробормотала она, отступая.
– Спешить некуда.
– Рейчел будет ругаться как сапожник, если я опоздаю с уборкой.
– Пусть себе ругается.
Дженни продолжала отступать, и Томас Данн, успешно маневрируя, прижал ее к стене, опершись жирной, покрытой темными волосами рукой о дубовую панель в паре дюймов от плеча Дженни. Осмелев, он опустил мокрую от пота лапу ей на затылок и больно ущипнул ее.
Дженни вскрикнула. Томас облизнулся.
– Знаю, что ты не такая уж невинная овечка, какой хочешь казаться. Что мать, что дочь – одна порода. Наша Нэн не могла удержаться от того, чтобы не раздвинуть ноги перед этим заезжим щеголем, и дочка в нее пошла. Такие, как я, тебе не по вкусу, ждешь богатенького ублюдка – ему-то позволишь нырять в колодец, сколько пожелает, и денег с него не возьмешь, так ведь? Если я не прав…
– Нет! – воскликнула Дженни, когда он приблизился к ее лицу настолько, что на его грязной физиономии можно было разглядеть каждую оспину.
Томас прижал Дженни к своему брюху, едва не раздавив бедняжку. Глаза его влажно блестели, красные мясистые губы были мокрыми от слюны.
– Ты ведь не думаешь, что я приютил тебя ради Нэн? Если ты и впрямь так решила, то ты еще глупее, чем я думал. Нет, Дженни, голубушка. Я оставил тебя, чтобы испробовать, каково у тебя между ног.
Отчаянно пытаясь высвободиться, Дженни выпростала руку и изо всех сил ударила дядю по щеке. Том Данн отскочил, потирая ушибленное место. Такого от племянницы он никак не ожидал. Воспользовавшись замешательством хозяина, Дженни выпорхнула из дверей пивной и по темному коридору бросилась туда, где было несколько безопаснее – на кухню. Там по крайней мере Дженни будет не одна.
– Что с тобой, глупая ты гусыня? – весело спросила Барбара, увидев Дженни.
– А, ничего, – пробормотала Дженни, подвязывая фартук. Пригладив волосы, она скромно поправила лиф.
– Эй, похоже старый развратник зажал тебя в уголке? – с прежней жизнерадостностью спросила Барбара, но, заметив слезы на глазах Дженни, сменила тон: – Да брось, не переживай. Томас, конечно, козел еще тот, но с такой сухой палкой, как его жена, и не таким козлом станешь. Он вообще-то безвредный – так, ущипнет, пощупает, а большего ему и не надо. Скоро научишься, как с ним себя вести.
– Я не хочу учиться! – сердито воскликнула Дженни. – Если он меня еще тронет, я…
– И что ты сделаешь? Придется тебе мириться со всеми его прихотями, если хочешь остаться здесь. И ни к чему строить из себя леди: вспомни, кто ты есть – такая же никому не нужная сирота, как и я. Если твой папаша войдет в эту самую пивную, он все равно тебя не узнает. Как и ты его. Зачем рисковать? Знаешь, сколько молодых девчонок ищут работу, и большинство из них не против кое-чем поступиться, тем более если за это платят деньги.
Дженни боролась с подступавшими слезами. Она понимала, что Барбара права, но от этого было не легче.
Весь день Дженни только и думала о разговоре с Барбарой, и вечером, когда работы прибавилось, таская тяжелые подносы с едой и унося пустую посуду на кухню, она продолжала думать о том, чем ей грозит сопротивление дяде Тому. Ну, выгонит он ее из дома – тогда каторжной работе придет конец. Дженни украдкой смахнула пот со лба. Посетителей в тот вечер, как и всегда по пятницам, было немало, и все они – грубые фермеры, орали во всю глотку, требуя еду подешевле: бараний паштет, маринованный лук да пахучий сыр с черным хлебом и столько эля, чтобы напиться до бесчувствия, благо цена – пенни за кварту – это позволяла.
Отсюда до Лондона двадцать пять миль, и, решись Дженни убежать, весь путь ей пришлось бы проделать пешком без единого пенни в кармане. Будучи юной и неопытной, она все же не была настолько наивна, чтобы не понимать, какие опасности таились на пути женщины, отважившейся путешествовать в одиночестве. Как бы ни были омерзительны знаки «внимания» завсегдатаев «Короны и розы», мудрая девушка стиснет зубы и будет терпеть и щипки, и сальности – терпеть, пока не накопит сумму, достаточную, чтобы добраться до столицы в наемном экипаже. Здесь по крайней мере у нее была крыша над головой, чтобы укрыться от холода, и еды вдоволь. Комната на чердаке, где жила Дженни, к счастью, была слишком тесной и убогой, чтобы сдавать ее посетителям, и она жила там одна, о чем Рейчел не уставала ей напоминать, превознося достоинства «покоев» своей бедной родственницы. Впрочем, Дженни была далека от того, чтобы жаловаться на духоту или тесноту. Слава Богу, на двери с внутренней стороны имелся засов и Дженни могла спать, не опасаясь ночных гостей.
Время близилось к закрытию. Три догорающих свечи освещали пивную, теперь больше напоминавшую хлев – на полу разбросаны объедки, на столах – разлитое пиво, тут и там храпят мертвецки пьяные клиенты.
– Иди-ка сюда, милашка. – Хмельной, но еще не потерявший прыти фермер поймал Дженни за край юбки, когда она с подносом в руках проходила мимо. Обняв девушку за талию, он опрокинул поднос с сыром и маринованным луком.
Дженни, старательно улыбаясь, попыталась вернуть на тарелку упавший на стол и тут же раскрошившийся сыр.
– Посиди у меня на коленях, отдохни минутку. Томас не будет против.
Фермер сгреб ее в охапку и прижался мокрыми губами к ее губам.
Дженни едва не задохнулась от вони. Злость придала ей сил, и она, исхитрившись, ударила наглеца локтем в мягкое брюхо.
– Пусти! – крикнула она.
Опомнившись, краснолицый фермер добродушно расхохотался.
– А ты девчонка с характером! – восхищенно воскликнул он.
Те, кого эль еще не успел свалить с ног, радуясь новому приключению, принялись давать фермеру советы, как усмирить строптивую.
– Прекрати! – завизжала Дженни – его потные ладони тискали грудь.
Фермер попытался развязать шнуровку на лифе, и Дженни, воспользовавшись тем, что хватка ослабла, извернулась, схватила со стола кувшин с элем – благо он был уже полупустой – и со всего размаха опустила на голову своего мучителя. Оглушенный, он ошалело уставился на нее налитыми кровью глазами и упал на пол.
Отскочив, Дженни привела в порядок лиф. Руки ее дрожали, она с трудом сдерживала позывы к рвоте.
– Что случилось? Что ты наделала, глупая девка? Это же Нед Портер, наш постоянный клиент!
Праведный гнев Тома разделяли большинство тех, кто еще был в состоянии произносить звуки. Дженни, подхватив юбки, помчалась к себе на чердак.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98