Адди ободряюще похлопала его по руке:
– Ронан вернется домой.
– Я молюсь, чтобы ты оказалась права, мама. – Он все время молился о Ронане. И молился о том, чтобы брат простил его за то, что он не сумел его спасти.
Краем глаза Каван уловил какое-то движение в конце зала, обернулся и увидел жену. Она шла торопливо, опустив голову. Длинные темные волосы закрывали ее лицо. Он много раз видел, как Гонора идет, глубоко погрузившись в свои мысли и не замечая никого вокруг, но никогда не возникало впечатления, что она что-то скрывает.
Каван встал и окликнул жену:
– Гонора!
Она помахала рукой, давая понять, что видит его, и пошла дальше.
– Гонора! – снова крикнул Каван.
Мать встала и незаметно ушла.
Каван удивился и почувствовал досаду – Гонора его просто игнорировала. А ведь она всегда вела себя, как полагается почтительной жене, хотя сам он обращал на нее очень мало внимания, особенно после того поцелуя, подействовавшего на него сильнее, чем Каван готов был себе признаться. Он не хотел вспоминать, до чего этот поцелуй ему понравился. Воспоминание всякий раз вызывало возбуждение.
Гонора уже добралась до лестницы, когда Каван догнал ее, схватил за руку и повернул лицом к себе. Она быстро подняла голову, ее длинные черные волосы взметнулись вверх, а когда шелковистые пряди улеглись на место, Каван увидел, что она скрывала.
Он осторожно прикоснулся к распухшей и покрасневшей щеке. Кто-то поднял руку на его жену!
– Кто это сделал? – яростно спросил он.
Гонора положила свою ладонь на его руку. Прикосновение было нежным, ладонь прохладной, и сочетание этой прохладной ладони с горящей щекой заставило Кавана вздрогнуть.
– Это пустяки.
Он протянул другую руку, взял ее лицо в свои ладони и наклонился так низко, что едва не прикоснулся носом к ее носу.
– Ты моя жена, – заявил он рокочущим от гнева голосом. – Никто – никто – не смеет тебя трогать, кроме меня!
Ее фиалковые глаза, умудрявшиеся всегда разбередить ему душу, молили Кавана оставить ее в покое, но его это не устраивало.
– Ответь мне, Гонора. – Он удивился тому, как спокойно произнес это, потому что внутри все клокотало от бешенства.
Она долго колебалась, но все-таки сказала:
– Я рассердила отчима.
Внутри у Кавана все сжалось.
– Иди в спальню и жди меня там.
Он уже повернулся, чтобы уйти, но Гонора успела придержать его:
– Он ни в чем не виноват.
Каван прикоснулся к ее распухшей щеке.
– Это не имеет значения. Он поднял на тебя руку, и я этого терпеть не намерен.
Она сжала его ладонь сильнее:
– Но то была моя вина!
– Значит, он должен был прийти со своей жалобой ко мне. Он позорит меня своим отношением к тебе. Иди и делай, как я велел. Жди меня в спальне.
Каван повернулся и вышел из замка. С каждым шагом ярость его все усиливалась.
Он нашел свою жертву недалеко от замка. Калум улещивал привлекательную молодую женщину, скорее всего похваляясь перед ней своей мнимой значимостью. Он не понравился Кавану с самой первой встречи, когда Тайнах несколько лет назад подошел к нему с предложением о браке с Гонорой. Казалось, он стремится продать свое единственное дитя, и говорил он только о том, какая она послушная и какой покорной женой будет для своего мужа. Кавану не требовалось от жены тупое послушание. Он стремился найти женщину, равную ему умом и силой духа, которая всегда будет на его стороне.
Эти мысли только добавили масла в огонь уже бушующей ярости, и, поравнявшись с Калумом, Каван обрушил на него все свое бешенство. Схватив его за загривок, Каван швырнул Таннаха на землю и наступил ему на глотку.
Тот извивался под его сапогом и визжал, как свинья, неистово размахивал руками и, задыхаясь, пытался отпихнуть ногу Кавана.
– Ты посмел ударить мою жену?
Калум выпучил глаза и, давясь, попытался что-то сказать.
– Не утруждайся объяснениями, не поможет. Ты не имел на это никакого права! Гонора принадлежит мне.
Калум как мог закивал, вцепившись в щиколотку Кавана и пытаясь освободиться.
– Ударь ее еще раз, и я убью тебя.
Каван убрал ногу. Калум, хватая ртом воздух и кашляя, отполз в сторону. Никто не решился помочь ему.
Каван вернулся в замок. Слух о том, как он защитил свою жену, тут же разлетелся по замку, и люди сочли это добрым знаком. Каван поднялся прямо в свою спальню. Жена соскочила со стула, на котором сидела перед очагом.
– Как часто отчим поднимал на тебя руку? – спросил Каван, не в силах скрыть раздражение. – И не вздумай мяться и придумывать отговорки. Мне нужна правда.
– Так часто, как ему хотелось.
– С самого детства?
– С того дня, как мама за него вышла, – ответила Гонора.
Теперь поведение жены стало ему понятнее, но хотя Каван сочувствовал ее нелегкому жребию, он не мог не досадовать. А если бы его не было рядом, чтобы защитить ее? Опять бы съежилась и начала испуганно хныкать? И если она не в силах защитить саму себя, то что будет с ее детьми? Кто будет оборонять их в случае нужды?
– И ты никогда не пыталась защищаться?
– Моей единственной защитой была покорность, – призналась Гонора.
– Больше этого не будет.
Гонора посмотрела на него с облегчением, и Каван понял – она думает, что теперь ее будет защищать он. Но Каван, хотя и не хотел, чтобы с ней что-нибудь случилось, прекрасно понимал, что не всегда сможет вовремя оказаться рядом с женой – на это его мудрости вполне хватало.
– Спасибо, – негромко произнесла Гонора.
– Пока рано меня благодарить.
Она в замешательстве покачала головой. Каван ударил себя в грудь.
– Я собираюсь научить тебя защищаться.
Глава 12
Гонора растерянно смотрела на мужа. Она хорошо его услышала, но не смогла толком понять, что он сказал. И его слова сильно ранили ее. Она знала, что Каван считает ее слабачкой, а теперь он добавил, что она трусиха.
Ей потребовались все ее силы, чтобы перехитрить Калума, и она, путаясь и ошибаясь, в конце концов научилась защищаться единственным доступным ей способом – водя Калума за нос. Гонора никогда не считала себя ни трусихой, ни воином – она просто стремилась выжить.
– Если ты этого хочешь, – наконец произнесла она.
– Ты всегда с такой легкостью идешь на уступки?
Гонора расслышала раздражение в его голосе, но не собиралась переживать еще и из-за этого.
– Ты выразился достаточно ясно. Какой смысл спорить?
– Всегда покорная жена.
– Я выполняю свой долг, – ответила она. Гонора не хотела выглядеть обвиняемой, но, похоже, Каван думал по-другому.
– Может быть, если бы у меня была жена, которую стоит уложить к себе в постель…
Конечно, он не поднял на нее руку, но ей было так больно, словно он ударил ее кулаком. На какой-то миг Гоноре показалось, что Каван поморщился, как будто нанес удар не только ей, но и себе самому. Неужели сожалеет о своих жестоких словах?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70