Джида изумленно подняла брови:
— Продали? Нет, глупого раба помиловали и отослали в Рейвншир, хотя он заслуживал наказания.
— Не продали? — ошеломленно пробормотала Руби. — Но почему Торк ничего мне не сказал?
И тут в голову ей пришла ужасная мысль:
— Джида, ты не побила Тиру и Тайкира за то, что они пошли со мной? — охнула она.
— Нет. Кнутом не стегала. Но отшлепала хорошенько, и поверь, рука у меня тяжелая. — Джида вызывающе подняла подбородок, словно подначивая Руби возразить, но тут же добавила: — Дети викингов знают, что за непослушанием следует наказание. Мы окружены врагами и не можем постоянно следить за детьми. Они должны с юных лет приучиться беспрекословно подчиняться приказам.
Руби виновато прикусила губу, поняв, что из-за еебеспечности дети могли попасть в беду. Как она себя чувствовала бы, если бы чужой человек схватил детей и куда-то увел? Руби решила, что над этим стоит размышлять.
— Могу я помочь тебе? — спросила Руби и провела остаток утра за приятными домашними хлопотами и наконец очутилась в холодном подвале под домом, Джида с законной гордостью показала ряды полок, ломившихся под горшками и закрытыми деревянными лоханями с солениями, джемами, сотами, медами и вином. С крюков, вбитых в потолок, свисали куски солонины и вяленого мяса. Джида рассказала, что сейчас самое хлопотливое время — нужно заготовить овощи и фрукты на зиму.
— Мне нравится этим заниматься, — застенчиво призналась Джида, проверяя, не заплесневел ли сыр. — Хорошо знать, что мой труд помогает семье выжить.
Руби улыбнулась, пытаясь вспомнить, когда в последний раз испытывала нечто подобное. Она гордились своей карьерой, но это удовлетворение собой было совсем иным.
— Нечто подобное я чувствовала, когда мои дети были совсем маленькими и во всем зависели от меня. Тогда мы с Джеком работали вместе, чтобы свести концы с концами.
Джида кивнула, хотя, вероятно, не понимала и половины из сказанного. В эту ночь Руби долго металась по маленькой спальне, не в силах уснуть из-за жары. Если бы только можно было как следует пробежаться по берегу реки! Тогда она могла бы упасть на постель и от усталости уснуть, не думая ни о чем.
Сейчас она ощущала невыносимую депрессию, и гнет одиночества давил на плечи. Не было никого, ни единой души, к кому можно было бы обратиться за помощью. И нельзя убежать от проблем, как она делала это последние два года, целиком уходя в работу…
Ничего удивительного в том, что Джек ушел от нее несколько дней назад, не было. Будь она честна с собой, давно признала бы, что вот уже с год между ними не все ладно. Но она ничего не пыталась предпринять, уйдя с головой в заботы новой компании.
Неожиданное озарение взволновало Руби. Она поморщилась. Как можно было быть такой тупой? Почему она ничего не сделала раньше, чтобы предотвратить распад семьи?
Ответ был слишком ясен. Она хотела сразу все: брак, детей, карьеру — и не желала ничем жертвовать. Руби неожиданно поняла, что нереальный идеал, которого женщины ее времени так стремились достичь, был мифом. Никто не может отдаваться целиком супружеской жизни, бизнесу и детям без того, чтобы что-то одно не пострадало.
В своем эгоизме Руби не желала отказываться ни от чего, притворяясь, что проблемы попросту не существует. И вот она потеряла все.
Руби закрыла лицо руками, но мысли прогнать не смогла. Упрекает ли Джек себя сейчас в том же? Сидит ли в качалке на заднем крыльце летнего домика, скучая по жене, вспоминая, как счастливо они жили, прежде чем все начало рушиться?
— Тебя что-то беспокоит? — спросила Джида с порога, прерывая болезненные размышления Руби. — Олаф и я услышали, как ты здесь ходишь.
— У викингов есть развод? — неожиданно спросила Руби.
Джида явно удивилась вопросу, но ответила:
— Конечно. Правда, такое не часто случается.
Руби попросила ее сесть. В тусклом свете светильника Джида выглядела гораздо моложе, с расплетенными волосами, ниспадавшими до самой талии свободной ночной сорочки. Джида молча уселась, очевидно чувствуя, как встревожена Руби, и терпеливо выжидая, пока она заговорит.
— Муж ушел от меня. Он хочет развода, — с отчаянием призналась Руби.
Плечи Джиды устало опустились, и она прижала руку ко лбу.
— Какой муж? Торк? Или тот, другой?
— Джек. После двадцати лет совместной жизни Джек ушел. Но, по правде говоря, Торк тоже бросил меня, когда запер в конюшне, а потом оставил одну и уехал к деду.
— И ты в самом деле веришь всему, что говоришь?
— Конечно. Ты сомневаешься в том, что Джек требует развода?
— Не-е-ет, — нерешительно протянула Джида. — Почему этот Джек ушел от тебя?
— Говорит, что я пренебрегаю им и сыновьями, что люблю свою карьеру больше, чем его.
— И он был прав?
Руби долго измученно смотрела на Джиду, прежде чем ответить:
— Да. Думаю, он был прав.
Джида обняла ее, и Руби выплакала боль и обиду на ее плече.
ГЛАВА 6
Три дня спустя Торк и его спутники въехали во двор дома Олафа. Брови Торка взлетели вверх при виде Руби, сидевшей словно королева в тени дерева у реки. Дюжина смеющихся детей с обожанием смотрели на нее и как верные подданные умоляли рассказать «еще одну историю». Ульф, стоя в стороне, наблюдал за ними.
Спешившись, Торк вручил поводья Селику, который умудрился мгновенно вывести его из себя, подчеркнуто подмигнув в сторону Руби, прежде чем направиться к конюшне. Кнут едва сдержал смех.
Друзья знали, что намеки на то, как резко прервал Торк визит к деду, действуют ему на нервы, и поэтому подшучивали над ним всю обратную дорогу.
Незаметно подойдя поближе к детям, Торк наблюдал, как Руби расставляет их в ряд. Двое малышей впереди оказались лицом друг к другу, с поднятыми соединенными руками. Сердце Торка сжалось, когда он увидел, что Тайкир, оказавшийся в конце ряда, с отчаянной надеждой смотрит на отца, не смея броситься ему на шею, как все нормальные дети.
— Я знаю, эта игра вам понравится, потому что напомнит о знаменитом сражении викингов…
«Интересно, о каком?» — подумал Торк, хмурясь.
— В этом сражении свирепые викинги не только захватили город Лондон, но и разрушили Лондонский мост, чтобы не дать саксам вновь захватить город. Правда, Они были очень умными?
Лондонский мост? Захват Лондона? Что это еще за выдумки? Да, эта женщина была поистине загадкой. По мнению Торка, женщины были вроде кошек — эгоистичными, не слишком умными, лишенными чести и преданности. Но таинственная женщина совсем не походила на таких, и это сильно его беспокоило.
И она, конечно, выглядела совсем по-другому, чем в тот день, на пристани. Волосы по-прежнему неприлично коротки, как у мальчишки, но блестели на солнце, словно полированное красное дерево, подчеркивая безупречную белизну кожи, высокие скулы, примой, чуть вздернутый нос и полные чувственные губы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92