— догадалась Хелен.
Тэсс медленно кивнула.
— Больше я тебе ничего не скажу, но учти — это большой секрет. Никому ни слова.
Хелен согласно кивнула.
— Никогда бы не подумала, что тебя выдали против воли. Ты его тогда так решительно защищала.
— Да, защищала, — вздохнула Тэсс. — Но все-таки ненависти к Кенрику и у тебя нет? Признайся.
Хелен заерзала на своем стуле.
— Особенно любить его не за что. Он пальцем о палец не ударил, чтобы внушить к себе какую-нибудь симпатию. Но ты права, ненависти у меня к нему нет. Когда мы были детьми, он относился ко мне по-доброму, всегда защищал, особенно от отца. Отец наш часто бывал без причины злым и обычно вымещал злость на нас — детях.
Хелен помолчала и вдруг проронила:
— Все уже заметили, что у вас разлад. — Она кивнула в сторону Кенрика. — Это из-за того, что я тогда тебе рассказала?
— Нет. Как ты сама заметила, Кенрик пальцем о палец не ударяет, чтобы внушить к себе симпатию. Боюсь, то же самое он думает и обо мне.
— А знаешь, я заметила, он смотрит на тебя… когда считает, что никто не видит.
Тэсс удивилась, но вида не подала.
— В этот момент он, наверное, прикидывает, каким бы способом от меня избавиться.
Хелен пожала плечами.
— Сомневаюсь, чтобы взгляд моего брата выражал то, о чем ты сейчас сказала.
— Добрый вечер, леди Хелен! Добрый вечер, баронесса!
Тэсс вскинула голову и встретилась взглядом с Роджером Фитц Эланом. Он занял место напротив Хелен.
— Добрый вечер, сэр Роджер, — ответила Тэсс. — Что привело вас в этот тихий вечер за наш стол?
— Как-никак, я официальный кавалер леди Хелен. А вас, баронесса, супруг просит составить ему компанию.
Кенрик уже закончил играть в кости и сидел один. Тэсс подошла к нему.
— Ты хотел поговорить со мной, милорд?
— Я хотел, чтобы ты оставила Фитц Элана наедине с Хелен, — коротко пояснил он. По его виду нельзя было сказать, что все эти дни он скучал по ней. — Хочешь выпить вина?
Тэсс взглянула на него удивленно. Это были первые приветливые слова, которые он сказал ей за всю неделю.
Поездка в Дерри оказалась безрезультатной, но зато у него было время обдумать тактику отношений с женой.
Теперь он твердо решил держать себя в руках. То, что он получил от жены в постели в последний раз, мало отличалось от милостыни. Нет, милостыню он у нее просить не будет. Она сама должна прийти к нему или пусть не приходит вовсе. Судя по ее поведению, скорее случится последнее. Интересно, сколько еще ночей он будет лежать рядом с ней и напрасно ждать, когда она протянет руку? Наверное, все дело в том, что он бастард. Сколько же еще будет продолжаться эта пытка?
— А тебе, я вижу, нравится общество моей сестры?
— Да, милорд.
Тэсс потупилась и начала разглядывать свои руки. За эту неделю она тоже не сказала ему и нескольких слов. Просто сидела молча — за обедом, за ужином. На него она тоже не смотрела и при первой же возможности спешила к Хелен.
— Она тебе помогает?
— Да, милорд.
Он положил руку на стол в нескольких дюймах от ее руки. Одно маленькое движение и все — пытка могла закончиться. Стоило ей только поднять руку и коснуться его руки. Кенрик пристально посмотрел на ее руку, мысленно приказывая ей сделать это. Тщетно.
— Чем вы занимались всю эту неделю? — Он спросил ее просто так, лишь бы не молчать.
Тэсс начала перечислять дела по хозяйству, не поднимая глаз. Это перечисление длилось долго. Она дважды переводила дух. Кенрик молча слушал.
— Я полагаю, ты против этого ничего не имеешь?
— Против чего? — спросил Кенрик, изучая изгиб ее бедра. Вот против этого он ничего не имел.
Тэсс смутилась.
— Так ты что, меня не слушал?
— Почему же, слушал, — ответил он и улыбнулся. Зря он все это время вел себя так, что она молчала. Пусть говорит. Много говорит. Это гораздо приятнее.
— А какие у тебя планы на завтра?
— В деревне заболели несколько ребятишек. Я собираюсь туда пойти и приготовить им целебный отвар.
— Я не хочу, чтобы ты туда ходила, — прервал ее Кенрик. — Старая Марта прекрасно может сделать это сама.
— Старая Марта на прошлой неделе оступилась на лестнице южной башни и вывихнула колено. Теперь лежит в постели и вряд ли через неделю встанет.
— Пошли со своим снадобьем кого-нибудь другого. — Кенрик боролся с искушением взять ее за подбородок, что он так любил делать раньше.
Он не станет этого делать. Он первый нарушил молчание. Но руки первым протягивать не будет. В конце концов, надо испытать свою волю по-настоящему. Она должна коснуться его первой. Она. И тем самым доказать, что его происхождение не вызывает у нее отвращения.
— А почему ты не смотришь на меня, когда мы разговариваем?
Тэсс медленно подняла голову и встретилась с ним взглядом. Он ободряюще кивнул и вновь улыбнулся. Ее глаза сейчас были бледно-фиолетовыми. Это означало, что она испытывает страх.
— Пошли с лекарством кого-нибудь из моих людей. Мне бы не хотелось, чтобы ты заразилась и опять заболела.
— Я… — Тэсс закашлялась. — Может быть, глоток твоего вина поможет мне? А то что-то горло запершило.
Кенрик протянул свой кубок. Тэсс взяла его, но Кенрик не отпускал. Руки их в этот момент были совсем близко. Тэсс сделала маленький глоток и села. Руки их так и не соприкоснулись.
— Я попрошу кого-нибудь из твоих людей отнести лекарство в деревню, — наконец произнесла она. Затем, после длинной паузы добавила: — Ты хочешь, чтобы я оставалась здесь, или мне можно идти спать?
Больше всего ему хотелось, чтобы она положила свою руку на его ладонь.
— Ты можешь идти, Тэсс. Кенрик задумчиво глядел ей вслед.
Прогресс наметился, хотя и небольшой. Стена, которую она возвела между нами, постепенно с каждым днем разрушается. Тэсс еще его не коснулась, но уже приласкала глазами. Еще чуть-чуть, и он удостоится фиалкового взгляда. Он уже заметил, что когда ей улыбается, она краснеет. Очень смущается и краснеет. И теперь он улыбался как можно чаще.
В течение дня все было, как прежде, но по вечерам он, пользуясь ухаживанием Фитц Элана за Хелен как предлогом, всегда держал жену рядом с собой. И они находили для беседы много тем. Ее интересовало буквально все, что он говорил, и Кенрик в эти дни был словоохотлив, как никогда в жизни. Временами, правда редко, они обсуждали что-то серьезное, но чаще всего болтали о пустяках. Например, о цвете луны и о том, какие формы принимает она в течение года. Или о том, что из пищи им нравится, а что нет. Они говорили также о собаках и о людях. Может быть, это ему казалось, но Кенрик чувствовал, что кресло ее с каждым днем все ближе и ближе придвигается к нему. Но потом они оказывались в своей комнате, и тяжелая вязкая тишина ложилась между ними. Здесь по-прежнему ничто не менялось.
Иногда утром он обнаруживал, что она лежит в его объятиях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72
Тэсс медленно кивнула.
— Больше я тебе ничего не скажу, но учти — это большой секрет. Никому ни слова.
Хелен согласно кивнула.
— Никогда бы не подумала, что тебя выдали против воли. Ты его тогда так решительно защищала.
— Да, защищала, — вздохнула Тэсс. — Но все-таки ненависти к Кенрику и у тебя нет? Признайся.
Хелен заерзала на своем стуле.
— Особенно любить его не за что. Он пальцем о палец не ударил, чтобы внушить к себе какую-нибудь симпатию. Но ты права, ненависти у меня к нему нет. Когда мы были детьми, он относился ко мне по-доброму, всегда защищал, особенно от отца. Отец наш часто бывал без причины злым и обычно вымещал злость на нас — детях.
Хелен помолчала и вдруг проронила:
— Все уже заметили, что у вас разлад. — Она кивнула в сторону Кенрика. — Это из-за того, что я тогда тебе рассказала?
— Нет. Как ты сама заметила, Кенрик пальцем о палец не ударяет, чтобы внушить к себе симпатию. Боюсь, то же самое он думает и обо мне.
— А знаешь, я заметила, он смотрит на тебя… когда считает, что никто не видит.
Тэсс удивилась, но вида не подала.
— В этот момент он, наверное, прикидывает, каким бы способом от меня избавиться.
Хелен пожала плечами.
— Сомневаюсь, чтобы взгляд моего брата выражал то, о чем ты сейчас сказала.
— Добрый вечер, леди Хелен! Добрый вечер, баронесса!
Тэсс вскинула голову и встретилась взглядом с Роджером Фитц Эланом. Он занял место напротив Хелен.
— Добрый вечер, сэр Роджер, — ответила Тэсс. — Что привело вас в этот тихий вечер за наш стол?
— Как-никак, я официальный кавалер леди Хелен. А вас, баронесса, супруг просит составить ему компанию.
Кенрик уже закончил играть в кости и сидел один. Тэсс подошла к нему.
— Ты хотел поговорить со мной, милорд?
— Я хотел, чтобы ты оставила Фитц Элана наедине с Хелен, — коротко пояснил он. По его виду нельзя было сказать, что все эти дни он скучал по ней. — Хочешь выпить вина?
Тэсс взглянула на него удивленно. Это были первые приветливые слова, которые он сказал ей за всю неделю.
Поездка в Дерри оказалась безрезультатной, но зато у него было время обдумать тактику отношений с женой.
Теперь он твердо решил держать себя в руках. То, что он получил от жены в постели в последний раз, мало отличалось от милостыни. Нет, милостыню он у нее просить не будет. Она сама должна прийти к нему или пусть не приходит вовсе. Судя по ее поведению, скорее случится последнее. Интересно, сколько еще ночей он будет лежать рядом с ней и напрасно ждать, когда она протянет руку? Наверное, все дело в том, что он бастард. Сколько же еще будет продолжаться эта пытка?
— А тебе, я вижу, нравится общество моей сестры?
— Да, милорд.
Тэсс потупилась и начала разглядывать свои руки. За эту неделю она тоже не сказала ему и нескольких слов. Просто сидела молча — за обедом, за ужином. На него она тоже не смотрела и при первой же возможности спешила к Хелен.
— Она тебе помогает?
— Да, милорд.
Он положил руку на стол в нескольких дюймах от ее руки. Одно маленькое движение и все — пытка могла закончиться. Стоило ей только поднять руку и коснуться его руки. Кенрик пристально посмотрел на ее руку, мысленно приказывая ей сделать это. Тщетно.
— Чем вы занимались всю эту неделю? — Он спросил ее просто так, лишь бы не молчать.
Тэсс начала перечислять дела по хозяйству, не поднимая глаз. Это перечисление длилось долго. Она дважды переводила дух. Кенрик молча слушал.
— Я полагаю, ты против этого ничего не имеешь?
— Против чего? — спросил Кенрик, изучая изгиб ее бедра. Вот против этого он ничего не имел.
Тэсс смутилась.
— Так ты что, меня не слушал?
— Почему же, слушал, — ответил он и улыбнулся. Зря он все это время вел себя так, что она молчала. Пусть говорит. Много говорит. Это гораздо приятнее.
— А какие у тебя планы на завтра?
— В деревне заболели несколько ребятишек. Я собираюсь туда пойти и приготовить им целебный отвар.
— Я не хочу, чтобы ты туда ходила, — прервал ее Кенрик. — Старая Марта прекрасно может сделать это сама.
— Старая Марта на прошлой неделе оступилась на лестнице южной башни и вывихнула колено. Теперь лежит в постели и вряд ли через неделю встанет.
— Пошли со своим снадобьем кого-нибудь другого. — Кенрик боролся с искушением взять ее за подбородок, что он так любил делать раньше.
Он не станет этого делать. Он первый нарушил молчание. Но руки первым протягивать не будет. В конце концов, надо испытать свою волю по-настоящему. Она должна коснуться его первой. Она. И тем самым доказать, что его происхождение не вызывает у нее отвращения.
— А почему ты не смотришь на меня, когда мы разговариваем?
Тэсс медленно подняла голову и встретилась с ним взглядом. Он ободряюще кивнул и вновь улыбнулся. Ее глаза сейчас были бледно-фиолетовыми. Это означало, что она испытывает страх.
— Пошли с лекарством кого-нибудь из моих людей. Мне бы не хотелось, чтобы ты заразилась и опять заболела.
— Я… — Тэсс закашлялась. — Может быть, глоток твоего вина поможет мне? А то что-то горло запершило.
Кенрик протянул свой кубок. Тэсс взяла его, но Кенрик не отпускал. Руки их в этот момент были совсем близко. Тэсс сделала маленький глоток и села. Руки их так и не соприкоснулись.
— Я попрошу кого-нибудь из твоих людей отнести лекарство в деревню, — наконец произнесла она. Затем, после длинной паузы добавила: — Ты хочешь, чтобы я оставалась здесь, или мне можно идти спать?
Больше всего ему хотелось, чтобы она положила свою руку на его ладонь.
— Ты можешь идти, Тэсс. Кенрик задумчиво глядел ей вслед.
Прогресс наметился, хотя и небольшой. Стена, которую она возвела между нами, постепенно с каждым днем разрушается. Тэсс еще его не коснулась, но уже приласкала глазами. Еще чуть-чуть, и он удостоится фиалкового взгляда. Он уже заметил, что когда ей улыбается, она краснеет. Очень смущается и краснеет. И теперь он улыбался как можно чаще.
В течение дня все было, как прежде, но по вечерам он, пользуясь ухаживанием Фитц Элана за Хелен как предлогом, всегда держал жену рядом с собой. И они находили для беседы много тем. Ее интересовало буквально все, что он говорил, и Кенрик в эти дни был словоохотлив, как никогда в жизни. Временами, правда редко, они обсуждали что-то серьезное, но чаще всего болтали о пустяках. Например, о цвете луны и о том, какие формы принимает она в течение года. Или о том, что из пищи им нравится, а что нет. Они говорили также о собаках и о людях. Может быть, это ему казалось, но Кенрик чувствовал, что кресло ее с каждым днем все ближе и ближе придвигается к нему. Но потом они оказывались в своей комнате, и тяжелая вязкая тишина ложилась между ними. Здесь по-прежнему ничто не менялось.
Иногда утром он обнаруживал, что она лежит в его объятиях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72