Думаю, они намеревались отправить меня в монастырь. Ха! Вы можете представить? Меня – в монастырь!
– Нет, не могу. – Он поднял руку и заправил выбившуюся прядь волос ей за ухо. – Как же вам удалось избежать этого?
От его нежного прикосновения дрожь неожиданно пробежала по позвоночнику Мэдди.
– Я дождалась плохой погоды, упаковала чемодан, выбросила его из окна своей комнаты и спустилась по решетке для вьющихся роз. Я дошла до Чаринг-Кросс-роуд, затем отправилась в Брайтон. Я намеревалась отплыть в Америку, но на это мне не хватило денег.
– Черт, – пробормотал Куин, внимательно изучая ее лицо. Его пристальный взгляд смутил ее, но он и не собирался смеяться над ней, поэтому Мэдди пожала плечами и продолжила:
– Поэтому я устроилась гувернанткой в Брайтоне. Я проработала две недели в семье, пока новости о скандале не достигли этих мест, и мой хозяин вычислил, кем я была. Он дал мне четыре шиллинга и выставил на улицу. – Она нахмурилась. – После этого он предложил мне держать мою историю в тайне в обмен на определенные… услуги. – Мэдди покраснела.
– Кто был этот человек? – спросил Куин.
– Не важно, они все одинаковые.
– Нет, это отнюдь не так.
Да, они не казались одинаковыми, и это было трудно осмыслить.
– Вы поцеловали меня, – напомнила ему Мэдди. – Это произошло потому, что вы приняли меня за любовницу мистера Бэнкрофта? Или вы не отдавали себе отчета в том, что делаете?
Куин вскочил на ноги.
– Нет! Конечно, нет. – Взволнованный, он подошел к окну ее спальни, потом вновь повернулся к ней. – Тот поцелуй был… чем-то совершенно иным.
– Чем же тогда? – Она хотела знать наверняка, а не просто подозревать, что случившееся ничего для него не значило.
– Ошибкой, своего рода ошибкой.
Обиженная и огорченная, она опустила глаза.
– Какого рода ошибкой?
– Такого рода, что я не сожалею о содеянном, но не отважусь повторить.
– Нет?
– Нет, – мягко сказал он, затем быстро вздохнул, словно только сейчас обнаружил, что они находились вдвоем в ее спальне, – Миссис… портниха придет сюда в два часа. Не…
– Вы не помните даже имени этой бедняжки?
– Проклятие! Ее имя рифмуется с Тауэром.
Губы Мэдди дрогнули в улыбке.
– Это уже что-то!
– Она портниха моей матери, а не моя.
Прежде чем Мэдди смогла придумать оскорбительный ответ, маркиз, насвистывая, вышел.
В Хайбэрроу она находилась в невыгодном положении. В Лэнгли она чувствовала себя свободно и уютно, состояла в дружеских отношениях со всеми слугами и соседями.
За исключением нескольких часов, проведенных в бальном зале, маркиза Тьюксбери пять лет назад, Мэдди никогда не встречалась с такой помпезностью и богатством, которые увидела в замке Хайбэрроу. Она нервничала, но это было ничто по сравнению с тем, через что ей предстояло пройти, как только она окажется в Лондоне.
К счастью, в полдень герцог отправился туда с двумя экипажами и свитой слуг. Мэдди была бы не прочь поспорить с ним еще, но без союзников она не хотела рисковать рассердить герцогиню по такому глупому поводу, как его светлость.
Мэдди позавтракала в одиночестве, сидя за огромным полированным дубовым обеденным столом, за которым легко можно было разместить всех обитателей Лэнгли. Куинлан уехал верхом навестить кого-то из соседей, а герцогиня, несмотря на то, что ранее поддержала ее, очевидно, не была готова общаться с навязанной ей незнакомкой.
Миссис Ньюбауэр прибыла ровно в два часа. Портниха отличалась высоким ростом, худобой и невозможно острым подбородком, от которого Мэдди не могла оторвать глаз – особенно после того, как женщина провела несколько минут, обходя вокруг нее, щупая ее муслиновое платье и хмыкая.
– Неудивительно, что герцогиня хочет заказать для вас новые платья, – пробормотала она, изучая подпушку рукава платья Мэдди. – Безусловно, это ниже моих стандартов. Но именно из-за них ее светлость и послала за мной.
– Как мне повезло. – Мэдди никак не могла решить, рассержена она или же забавляется.
– Хм! – Миссис Ньюбауэр наконец перестала вышагивать кругами вокруг девушки и сложила руки на груди. – Для каких туалетов я должна вас измерить?
Мэдди тоже скрестила руки, приближаясь к состоянию раздражения.
– Платья – утреннее, дневное и вечернее. – Герцогиня Хайбэрроу вплыла в спальню Мэдди, за ней по пятам следовала одна из горничных. – Подходящие для лондонского общества.
Горничная вытащила стул из-за туалетного столика, и герцогиня опустилась на него. Мэдди смотрела на нее, испытывая большее неудобство, чем в присутствии Куина, затем запоздало сделала реверанс.
– Ваша светлость.
– Куин говорит, что вы совершенно лишены манер. Но, как я вижу, вы что-то помните из своего воспитания.
Мэдди сжала зубы.
– Больше, чем мне бы хотелось, миледи, – вежливо ответила она.
Герцогиня пристально посмотрела на нее, затем откинулась на спинку стула и махнула рукой портнихе.
– Займитесь ею, миссис Ньюбауэр.
– Конечно, ваша светлость.
После того как ее тщательно обмерили, Мэдди должна была стоять и наблюдать, как ее светлость и портниха подбирали ткань, цвет и фасон. Ни одна из них не поинтересовалась ее мнением, хотя они достаточно долго обсуждали, как подчеркнуть ее грудь.
– Я не хочу, чтобы меня выставляли, как манекен в витрине, – твердо заявила она. На нее достаточно смотрели в тот злополучный вечер. Одна лишь мысль, что ей предстоит пережить нечто подобное, вызывала у нее тошноту. – И, ради Бога, я не надену голубое. Оно меня бледнит.
Герцогиня взглянула на нее, затем продолжила разговор с портнихой:
– Замените голубое серым и зеленым шелком. И серые туфельки.
– Благодарю, ваша светлость, – сказала Мэдди со слабой улыбкой.
– Мы не хотим видеть вас бледной, – сухо ответила герцогиня.
Наконец миссис Ньюбауэр собрала свои вещи и ушла. Ее светлость, однако, продолжала сидеть на стуле Мэдди.
– У вас есть что-нибудь более приятное, чем то, во что вы одеты, чтобы присутствовать на обеде?
И снова Мэдди обуздала свой гнев. Если бы этот вопрос задал Куин, она бы сразу поставила его на место. Но эта высокомерная женщина вступилась за нее. В ответ она готова снести одно-два оскорбления.
– Немногим приятнее, – призналась она. – У нас в Лэнгли все не так формально.
– Не сомневаюсь. – Герцогиня поднялась, распространяя вокруг себя тонкий аромат лаванды. – Мы здесь больше соблюдаем этикет. Надеюсь, вы будете считаться с этим. – Она направилась к двери.
– Если вы не хотите видеть меня здесь, почему вы вступились за меня? – спросила Мэдди, глядя ей в спину.
Герцогиня остановилась и обернулась.
– Я заступалась за своего сына. Мы давно поняли, что наилучший путь сохранять мир в семье – это уступать пожеланиям моего мужа. На этот раз Куин отказался это сделать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88
– Нет, не могу. – Он поднял руку и заправил выбившуюся прядь волос ей за ухо. – Как же вам удалось избежать этого?
От его нежного прикосновения дрожь неожиданно пробежала по позвоночнику Мэдди.
– Я дождалась плохой погоды, упаковала чемодан, выбросила его из окна своей комнаты и спустилась по решетке для вьющихся роз. Я дошла до Чаринг-Кросс-роуд, затем отправилась в Брайтон. Я намеревалась отплыть в Америку, но на это мне не хватило денег.
– Черт, – пробормотал Куин, внимательно изучая ее лицо. Его пристальный взгляд смутил ее, но он и не собирался смеяться над ней, поэтому Мэдди пожала плечами и продолжила:
– Поэтому я устроилась гувернанткой в Брайтоне. Я проработала две недели в семье, пока новости о скандале не достигли этих мест, и мой хозяин вычислил, кем я была. Он дал мне четыре шиллинга и выставил на улицу. – Она нахмурилась. – После этого он предложил мне держать мою историю в тайне в обмен на определенные… услуги. – Мэдди покраснела.
– Кто был этот человек? – спросил Куин.
– Не важно, они все одинаковые.
– Нет, это отнюдь не так.
Да, они не казались одинаковыми, и это было трудно осмыслить.
– Вы поцеловали меня, – напомнила ему Мэдди. – Это произошло потому, что вы приняли меня за любовницу мистера Бэнкрофта? Или вы не отдавали себе отчета в том, что делаете?
Куин вскочил на ноги.
– Нет! Конечно, нет. – Взволнованный, он подошел к окну ее спальни, потом вновь повернулся к ней. – Тот поцелуй был… чем-то совершенно иным.
– Чем же тогда? – Она хотела знать наверняка, а не просто подозревать, что случившееся ничего для него не значило.
– Ошибкой, своего рода ошибкой.
Обиженная и огорченная, она опустила глаза.
– Какого рода ошибкой?
– Такого рода, что я не сожалею о содеянном, но не отважусь повторить.
– Нет?
– Нет, – мягко сказал он, затем быстро вздохнул, словно только сейчас обнаружил, что они находились вдвоем в ее спальне, – Миссис… портниха придет сюда в два часа. Не…
– Вы не помните даже имени этой бедняжки?
– Проклятие! Ее имя рифмуется с Тауэром.
Губы Мэдди дрогнули в улыбке.
– Это уже что-то!
– Она портниха моей матери, а не моя.
Прежде чем Мэдди смогла придумать оскорбительный ответ, маркиз, насвистывая, вышел.
В Хайбэрроу она находилась в невыгодном положении. В Лэнгли она чувствовала себя свободно и уютно, состояла в дружеских отношениях со всеми слугами и соседями.
За исключением нескольких часов, проведенных в бальном зале, маркиза Тьюксбери пять лет назад, Мэдди никогда не встречалась с такой помпезностью и богатством, которые увидела в замке Хайбэрроу. Она нервничала, но это было ничто по сравнению с тем, через что ей предстояло пройти, как только она окажется в Лондоне.
К счастью, в полдень герцог отправился туда с двумя экипажами и свитой слуг. Мэдди была бы не прочь поспорить с ним еще, но без союзников она не хотела рисковать рассердить герцогиню по такому глупому поводу, как его светлость.
Мэдди позавтракала в одиночестве, сидя за огромным полированным дубовым обеденным столом, за которым легко можно было разместить всех обитателей Лэнгли. Куинлан уехал верхом навестить кого-то из соседей, а герцогиня, несмотря на то, что ранее поддержала ее, очевидно, не была готова общаться с навязанной ей незнакомкой.
Миссис Ньюбауэр прибыла ровно в два часа. Портниха отличалась высоким ростом, худобой и невозможно острым подбородком, от которого Мэдди не могла оторвать глаз – особенно после того, как женщина провела несколько минут, обходя вокруг нее, щупая ее муслиновое платье и хмыкая.
– Неудивительно, что герцогиня хочет заказать для вас новые платья, – пробормотала она, изучая подпушку рукава платья Мэдди. – Безусловно, это ниже моих стандартов. Но именно из-за них ее светлость и послала за мной.
– Как мне повезло. – Мэдди никак не могла решить, рассержена она или же забавляется.
– Хм! – Миссис Ньюбауэр наконец перестала вышагивать кругами вокруг девушки и сложила руки на груди. – Для каких туалетов я должна вас измерить?
Мэдди тоже скрестила руки, приближаясь к состоянию раздражения.
– Платья – утреннее, дневное и вечернее. – Герцогиня Хайбэрроу вплыла в спальню Мэдди, за ней по пятам следовала одна из горничных. – Подходящие для лондонского общества.
Горничная вытащила стул из-за туалетного столика, и герцогиня опустилась на него. Мэдди смотрела на нее, испытывая большее неудобство, чем в присутствии Куина, затем запоздало сделала реверанс.
– Ваша светлость.
– Куин говорит, что вы совершенно лишены манер. Но, как я вижу, вы что-то помните из своего воспитания.
Мэдди сжала зубы.
– Больше, чем мне бы хотелось, миледи, – вежливо ответила она.
Герцогиня пристально посмотрела на нее, затем откинулась на спинку стула и махнула рукой портнихе.
– Займитесь ею, миссис Ньюбауэр.
– Конечно, ваша светлость.
После того как ее тщательно обмерили, Мэдди должна была стоять и наблюдать, как ее светлость и портниха подбирали ткань, цвет и фасон. Ни одна из них не поинтересовалась ее мнением, хотя они достаточно долго обсуждали, как подчеркнуть ее грудь.
– Я не хочу, чтобы меня выставляли, как манекен в витрине, – твердо заявила она. На нее достаточно смотрели в тот злополучный вечер. Одна лишь мысль, что ей предстоит пережить нечто подобное, вызывала у нее тошноту. – И, ради Бога, я не надену голубое. Оно меня бледнит.
Герцогиня взглянула на нее, затем продолжила разговор с портнихой:
– Замените голубое серым и зеленым шелком. И серые туфельки.
– Благодарю, ваша светлость, – сказала Мэдди со слабой улыбкой.
– Мы не хотим видеть вас бледной, – сухо ответила герцогиня.
Наконец миссис Ньюбауэр собрала свои вещи и ушла. Ее светлость, однако, продолжала сидеть на стуле Мэдди.
– У вас есть что-нибудь более приятное, чем то, во что вы одеты, чтобы присутствовать на обеде?
И снова Мэдди обуздала свой гнев. Если бы этот вопрос задал Куин, она бы сразу поставила его на место. Но эта высокомерная женщина вступилась за нее. В ответ она готова снести одно-два оскорбления.
– Немногим приятнее, – призналась она. – У нас в Лэнгли все не так формально.
– Не сомневаюсь. – Герцогиня поднялась, распространяя вокруг себя тонкий аромат лаванды. – Мы здесь больше соблюдаем этикет. Надеюсь, вы будете считаться с этим. – Она направилась к двери.
– Если вы не хотите видеть меня здесь, почему вы вступились за меня? – спросила Мэдди, глядя ей в спину.
Герцогиня остановилась и обернулась.
– Я заступалась за своего сына. Мы давно поняли, что наилучший путь сохранять мир в семье – это уступать пожеланиям моего мужа. На этот раз Куин отказался это сделать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88