То, что она лежит здесь и на ней не играют, – преступление.
– Но это собственность маркиза, – резко оборвала его она. – И другим не пристало обсуждать, почему лорд не пользуется тем, что ему принадлежит.
Фрэнсис оставила настройщика в музыкальной гостиной и стала спускаться вниз; в ее ушах все еще звучал камертон. В прихожей она увидела второго незнакомца и остановилась на лестнице, не дойдя до него несколько ступенек. Он поднял голову, облокотился на стойку перил и улыбнулся. Почему она ощутила легкое беспокойство?
– Мисс Вудард? Майор Доминик Уиндхем – к вашим услугам. Я был в Фарнхерсте в тот памятный вечер. Меня не покидала надежда снова увидеть вас.
Фрэнсис, не дрогнув, встретила его взгляд. У этого крупного мужчины была героическая внешность – настоящий саксонский король. Светлые волосы небрежно спадали на воротник, будто специально бросая вызов общепринятой моде. Привлекательный мужчина.
– Правда, сэр? – спросила она. – А зачем?
– Чтобы посмотреть, так же вы прекрасны вблизи, какой кажетесь издалека. Ответ, разумеется, да.
Она не будет возражать, решила Фрэнсис. И не будет против, если этот человек захочет сделать ее своей любовницей. Он молод и силен, а под его грубоватой внешностью кроется природная доброта.
– Вы чрезвычайно галантны, майор Уиндхем.
– Я просто говорю правду, мисс Вудард.
– Меня зовут Фрэнсис, – сказала она.
Он отступил назад, позволив ей преодолеть последние несколько ступенек.
– Знаете, Фрэнсис, мне кажется, что вы со мной немного кокетничаете.
Она взглянула на него из-под опущенных ресниц.
– С этого обычно все начинается, майор.
– Смею ли я надеяться, что наша встреча – только начало?
Сердце ее забилось быстрее. Неужели все так просто? Возможно ли, что она уже сегодня сбежит от Найджела и будет жить с этим светловолосым мужчиной? Ее поразила разница между этими двумя людьми. Она чувствовала, что майор Уиндхем не представляет для нее никакой угрозы, в то время как душа Найджела таила в себе бесконечные темные и опасные глубины.
– Начало чего, сэр?
– Дня, заполненного красотой, – неожиданно сухо ответил он. – Я пришел повидаться с Риво. Он у себя?
Уиндхем поклонился и, пройдя по коридору, постучал в дверь кабинета. Фрэнсис с удивлением наблюдала за ним. Она дала ему понять, что не отвергает его. Почему же он вдруг сбежал? В смятении девушка вернулась наверх. В музыкальной гостиной было тихо. Человечек с камертоном исчез. Фрэнсис сняла со стены необычный русский инструмент и тронула струны. Он был настроен на западный лад. Она рассеянно принялась подкручивать колки.
При появлении Уиндхема Найджел поднял голову и знаком предложил гостю сесть.
– Я только что встретил твою любовницу, – без всякого предисловия начал майор.
– И что?
– Думаю, тебе придется сражаться с Золотой ордой, чтобы удержать ее у себя. Если бы я не был твоим старым другом, то поддался бы искушению овладеть ею прямо на столе в прихожей.
Найджел продолжал работать, словно не слыша его слов.
– Наверное, у меня просто склонность к экзотическим женщинам.
– В таком случае, надеюсь, она загладит то, что произошло в Париже. Черт побери, Риво, если кто-то и способен потеснить воспоминания о Катрин, так это только твоя красавица из Индии.
Найджел отложил перо.
– Неужели моя душа должна быть всегда открыта сочувствию лезущих не в свое дело друзей? Какого черта ты приплел сюда Катрин? Она мертва.
Майор Уиндхем на мгновение прикрыл глаза.
– Поскольку Катрин до тебя была моей любовницей, мне кажется, я имею право говорить о ней.
– Значит, мы будем вспоминать о России? – Найджел не смог заглушить проступавшей в его тоне горечи, хотя прекрасно понимал, что это выдает его. – Впадем в сентиментальность и поговорим о Москве? О Кремле, итальянских палатах, о впечатляющих соборах, шпилях и куполах? Об этом святом городе деревянных церквей и монастырей с шелковыми пологами над иконами в золотых окладах? О жестоких публичных порках на площадях? О смешении стилей европейского средневековья с азиатской пышностью, о продающихся в Китай-городе восточных товарах, которые, казалось, сошли со страниц «Тысячи и одной ночи», о горожанах, которые у дымящихся самоваров грезят о бесконечной череде балов и маскарадов? Какого черта? Все это сгорело дотла.
– Я знаю, что в отличие от меня ты это видел собственными глазами.
Найджел намеренно разбередил старые раны прежде, чем это успел сделать Уиндхем.
– Какая разница? Власть уже давно сосредоточилась в Санкт-Петербурге. Москва осталась местом для чувственных удовольствий. Большая часть восточного великолепия представляла собой лишь позолоченное дерево. После ужасного пожара – можешь считать это и метафорой того, что произошло со мной, – остался один пепел. Ты, конечно, помнишь большой танцевальный зал на Арбате?
Майор разглядывал свои ногти.
– Ради всего святого! Мне следовало бы догадаться, чем это кончится. Зря я упомянул Катрин.
Найджел не дрогнул.
– Это произошло в ту ночь, когда я встретил ее. Иней сверкал в ее волосах, подобно бриллиантам. Делегация во главе с лордом Трентом наконец убедила царя Александра выступить против Наполеона. Твоя миссия была закончена, и ты возвращался домой в Англию. Мы с Лэнсом оставались. Да, мы с Катрин стали любовниками. Девятнадцать месяцев спустя в Париже, где она умерла, наши отношения оставались прежними. Ну и что из того?
– Черт побери! – Уиндхем ударил кулаком о ладонь. – У тебя не мозг, а чертова машина, Риво. Мне казалось, я проявляю героическую галантность, не уводя мисс Вудард у тебя из-под носа!
Не мозг, а чертова машина. Найджелу очень бы хотелось, чтобы это было правдой. Но в данный момент он, как никогда, ощущал себя человеком – клубком необузданных желаний и противоречий. И не Уиндхем был тому виной. Но Риво заставил себя расслабиться, и голос его зазвучал мягче.
– Прости. Теперь ты должен ехать в Париж. Когда вернешься, я не стану чинить тебе препятствий, если Фрэнсис не будет возражать. Дело в том, что я не хочу заглушать воспоминаний о Катрин. Но позволь заверить тебя в одном: Фрэнсис ни в коей мере не похожа на княгиню Катрин. Хорошо бы тебе усвоить это. – Он встал и сдвинул в сторону бумаги, в беспорядке разбросанные на его столе. – А теперь, черт возьми, почему бы нам не заняться твоей поездкой в Париж? Разве ты не за этим пришел?
Уиндхем наклонился и взял одну частично расшифрованную записку. Он пробежал ее глазами и снова откинулся на спинку стула.
– Если Доннингтон не представлял серьезной угрозы, тогда кто?
– Возможно, кто-то из гостей Бетти, – улыбнулся ему Найджел.
– Боже мой! У тебя есть доказательства?
– Из бумаг Доннингтона становится совершенно ясно, что кто-то работал против нас в 1812 и 1813 годах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101
– Но это собственность маркиза, – резко оборвала его она. – И другим не пристало обсуждать, почему лорд не пользуется тем, что ему принадлежит.
Фрэнсис оставила настройщика в музыкальной гостиной и стала спускаться вниз; в ее ушах все еще звучал камертон. В прихожей она увидела второго незнакомца и остановилась на лестнице, не дойдя до него несколько ступенек. Он поднял голову, облокотился на стойку перил и улыбнулся. Почему она ощутила легкое беспокойство?
– Мисс Вудард? Майор Доминик Уиндхем – к вашим услугам. Я был в Фарнхерсте в тот памятный вечер. Меня не покидала надежда снова увидеть вас.
Фрэнсис, не дрогнув, встретила его взгляд. У этого крупного мужчины была героическая внешность – настоящий саксонский король. Светлые волосы небрежно спадали на воротник, будто специально бросая вызов общепринятой моде. Привлекательный мужчина.
– Правда, сэр? – спросила она. – А зачем?
– Чтобы посмотреть, так же вы прекрасны вблизи, какой кажетесь издалека. Ответ, разумеется, да.
Она не будет возражать, решила Фрэнсис. И не будет против, если этот человек захочет сделать ее своей любовницей. Он молод и силен, а под его грубоватой внешностью кроется природная доброта.
– Вы чрезвычайно галантны, майор Уиндхем.
– Я просто говорю правду, мисс Вудард.
– Меня зовут Фрэнсис, – сказала она.
Он отступил назад, позволив ей преодолеть последние несколько ступенек.
– Знаете, Фрэнсис, мне кажется, что вы со мной немного кокетничаете.
Она взглянула на него из-под опущенных ресниц.
– С этого обычно все начинается, майор.
– Смею ли я надеяться, что наша встреча – только начало?
Сердце ее забилось быстрее. Неужели все так просто? Возможно ли, что она уже сегодня сбежит от Найджела и будет жить с этим светловолосым мужчиной? Ее поразила разница между этими двумя людьми. Она чувствовала, что майор Уиндхем не представляет для нее никакой угрозы, в то время как душа Найджела таила в себе бесконечные темные и опасные глубины.
– Начало чего, сэр?
– Дня, заполненного красотой, – неожиданно сухо ответил он. – Я пришел повидаться с Риво. Он у себя?
Уиндхем поклонился и, пройдя по коридору, постучал в дверь кабинета. Фрэнсис с удивлением наблюдала за ним. Она дала ему понять, что не отвергает его. Почему же он вдруг сбежал? В смятении девушка вернулась наверх. В музыкальной гостиной было тихо. Человечек с камертоном исчез. Фрэнсис сняла со стены необычный русский инструмент и тронула струны. Он был настроен на западный лад. Она рассеянно принялась подкручивать колки.
При появлении Уиндхема Найджел поднял голову и знаком предложил гостю сесть.
– Я только что встретил твою любовницу, – без всякого предисловия начал майор.
– И что?
– Думаю, тебе придется сражаться с Золотой ордой, чтобы удержать ее у себя. Если бы я не был твоим старым другом, то поддался бы искушению овладеть ею прямо на столе в прихожей.
Найджел продолжал работать, словно не слыша его слов.
– Наверное, у меня просто склонность к экзотическим женщинам.
– В таком случае, надеюсь, она загладит то, что произошло в Париже. Черт побери, Риво, если кто-то и способен потеснить воспоминания о Катрин, так это только твоя красавица из Индии.
Найджел отложил перо.
– Неужели моя душа должна быть всегда открыта сочувствию лезущих не в свое дело друзей? Какого черта ты приплел сюда Катрин? Она мертва.
Майор Уиндхем на мгновение прикрыл глаза.
– Поскольку Катрин до тебя была моей любовницей, мне кажется, я имею право говорить о ней.
– Значит, мы будем вспоминать о России? – Найджел не смог заглушить проступавшей в его тоне горечи, хотя прекрасно понимал, что это выдает его. – Впадем в сентиментальность и поговорим о Москве? О Кремле, итальянских палатах, о впечатляющих соборах, шпилях и куполах? Об этом святом городе деревянных церквей и монастырей с шелковыми пологами над иконами в золотых окладах? О жестоких публичных порках на площадях? О смешении стилей европейского средневековья с азиатской пышностью, о продающихся в Китай-городе восточных товарах, которые, казалось, сошли со страниц «Тысячи и одной ночи», о горожанах, которые у дымящихся самоваров грезят о бесконечной череде балов и маскарадов? Какого черта? Все это сгорело дотла.
– Я знаю, что в отличие от меня ты это видел собственными глазами.
Найджел намеренно разбередил старые раны прежде, чем это успел сделать Уиндхем.
– Какая разница? Власть уже давно сосредоточилась в Санкт-Петербурге. Москва осталась местом для чувственных удовольствий. Большая часть восточного великолепия представляла собой лишь позолоченное дерево. После ужасного пожара – можешь считать это и метафорой того, что произошло со мной, – остался один пепел. Ты, конечно, помнишь большой танцевальный зал на Арбате?
Майор разглядывал свои ногти.
– Ради всего святого! Мне следовало бы догадаться, чем это кончится. Зря я упомянул Катрин.
Найджел не дрогнул.
– Это произошло в ту ночь, когда я встретил ее. Иней сверкал в ее волосах, подобно бриллиантам. Делегация во главе с лордом Трентом наконец убедила царя Александра выступить против Наполеона. Твоя миссия была закончена, и ты возвращался домой в Англию. Мы с Лэнсом оставались. Да, мы с Катрин стали любовниками. Девятнадцать месяцев спустя в Париже, где она умерла, наши отношения оставались прежними. Ну и что из того?
– Черт побери! – Уиндхем ударил кулаком о ладонь. – У тебя не мозг, а чертова машина, Риво. Мне казалось, я проявляю героическую галантность, не уводя мисс Вудард у тебя из-под носа!
Не мозг, а чертова машина. Найджелу очень бы хотелось, чтобы это было правдой. Но в данный момент он, как никогда, ощущал себя человеком – клубком необузданных желаний и противоречий. И не Уиндхем был тому виной. Но Риво заставил себя расслабиться, и голос его зазвучал мягче.
– Прости. Теперь ты должен ехать в Париж. Когда вернешься, я не стану чинить тебе препятствий, если Фрэнсис не будет возражать. Дело в том, что я не хочу заглушать воспоминаний о Катрин. Но позволь заверить тебя в одном: Фрэнсис ни в коей мере не похожа на княгиню Катрин. Хорошо бы тебе усвоить это. – Он встал и сдвинул в сторону бумаги, в беспорядке разбросанные на его столе. – А теперь, черт возьми, почему бы нам не заняться твоей поездкой в Париж? Разве ты не за этим пришел?
Уиндхем наклонился и взял одну частично расшифрованную записку. Он пробежал ее глазами и снова откинулся на спинку стула.
– Если Доннингтон не представлял серьезной угрозы, тогда кто?
– Возможно, кто-то из гостей Бетти, – улыбнулся ему Найджел.
– Боже мой! У тебя есть доказательства?
– Из бумаг Доннингтона становится совершенно ясно, что кто-то работал против нас в 1812 и 1813 годах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101