– Черт побери, Лэнс! Теперь ты видишь? Лэнс посмотрел ему в лицо.
– Теперь я вижу, какие вы все. Какая в таком случае разница, черт возьми, на чьей мы стороне?
Неужели Найджел ударит его? Лэнс не останется в долгу, его руки и ноги не были пять дней скованы цепями, а пятеро охранников не успели далеко уйти.
Найджел опустил руку.
– Утрата иллюзий – приятная штука, а способности Катрин в постели просто легендарны. Но неужели этого достаточно, чтобы отказаться от всего и, раскрыв объятия, броситься навстречу дьяволу?
– Не знаю, – смело ответил Лэнс. – Ты же сделал это. У Найджела был усталый вид, как будто ему все это смертельно надоело.
– Тогда можешь пускаться в сантименты, сколько хочешь, только пообещай мне одну вещь.
Лэнс вспыхнул, глаза его заблестели.
– Какую?
– Безопасность для Фрэнсис.
Лэнс бросил на нее быстрый взгляд и кивнул. Фрэнсис хотела вмешаться и крикнуть, что ей не нужна свобода такой ценой, но взгляд Найджела остановил ее.
– Поклянись, Лэнс.
На ангельском лице было написано откровенное презрение.
– С радостью. Клянусь честью, что ей не причинят никакого вреда. В отличие от тебя я верю в благородство по отношению к женщинам.
Дверь со стуком захлопнулась за ним.
Найджел беспомощно стоял и смотрел на Фрэнсис. Она сидела за столом перед остывшим овсяным пудингом. Ее дыхание было частым и неровным. И это тоже – тоже! – было частью дьявольского плана Катрин. Ее никогда не беспокоило, что могут пострадать невинные люди. Найджел, хромая, подошел к Фрэнсис и коснулся ее плеча.
– Нет, – поморщилась она. – Не надо! Оставь меня в покое!
Он опустился на скамью рядом с ней.
– Все в порядке, Фрэнсис. С тобой ничего не случится. В этом по крайней мере я могу доверять Лэнсу. Все закончилось.
Она повернулась к нему. Глаза ее лихорадочно блестели, как у дикого зверька.
– Нет! Это никогда не кончится – вся эта жестокость и ненависть, все эти запутанные интриги. Они ведь так естественны для тебя, правда? Неужели все, с кем ты имеешь дело, прогнили до самой сердцевины? Неужели не найдется никого, настолько отвратительного, чтобы ты не стал использовать его в своих целях? Даже Фуше? Даже Катрин? Они тебя еще не победили? Кто отравил тебя? Кто убил Доннингтона? Зачем она застрелила Мартина?
– Какое это имеет значение?
– Значение? Разумеется, уже никакого! Но я больше не могу этого выносить!
Найджел молча рассматривал свои руки. Запястья все еще болели от наручников. Если бы он мог купить ей свободу ценой своей жизни, то с радостью сделал бы это. Фрэнсис оказалась здесь только из-за него. И все оказалось зря: ее мужество, его интриги, которые заставили ее презирать его. Наполеон победил. Веллингтон, с его холодным умом, мертв. Союзники проиграли. Бедняга Лэнс проиграл. Фрэнсис проиграла. И это важно. Боже милосердный, как это важно!
– Проклятие! – воскликнул он.
Найджел потянулся к ней и заключил ее в объятия. Она забилась, как пойманная птица, но потом подчинилась его силе. Теплое и нежное тело девушки было в его руках. Он изнемогал от нежности. Снова и снова гладил ее волосы, убирая пряди со лба. Желание и безысходность тонули в бездонной пустоте, заполнившей его сердце.
Когда дыхание Фрэнсис стало глубоким и ровным, Найджел подхватил ее на руки. Ее голова лежала на его плече. Не обращая внимания на боль во всем теле, он отнес Фрэнсис на груду подушек, осторожно опустил на мягкое ложе и сам лег рядом. Не выпуская ее из объятий, он наконец в изнеможении заснул.
* * *
Фрэнсис проснулась, стряхнув с себя остатки сна: дворец махараджи, блестящая черепица и неиссякающие фонтаны. Она спала на подушках – совсем как там. Ей никогда не освободиться от отголосков того ужаса. Даже если бы она жила совершенно одна под открытым небом на покрытых вереском равнинах, все равно ей никогда не быть свободной.
Она перевернулась. Найджел спал рядом с ней глубоким сном. Его темные брови дугой выгибались над опущенными веками. Черты его лица были чисты, как на картинах эпохи Возрождения. Что-то встрепенулось у нее в душе. Ее взгляд скользнул по его горлу и расстегнутой на груди рубашке. Его руки лежали неподвижно, пальцы были слегка согнуты – завораживающая смесь мужской силы и изящества. Его очарование внушало ужас, заставляло ее сердце биться быстрее. Желание в ней боролось со страхом. Он был прекрасен. Прекрасен, как Шиза – бог созидания и разрушения. В своем самом страшном воплощении он танцевал с барабаном разрушения в руках. Но Шива был также семенем жизни, фаллосом.
Ей хотелось разбудить его при помощи рагадипана, воспламеняющего поцелуя. Вместо этого она выскользнула из постели и стала греть воду для каши.
Тихий звук заставил ее оглянуться. Найджел проснулся. Приподнявшись на локте и подперев щеку ладонью, он наблюдал за ней. От того, что она увидела в его глазах, жаркая волна прокатилась по ее телу. Фрэнсис ухватилась за стол, пытаясь скрыть, что у нее подкосились ноги.
– Пора завтракать, – сказала она. – Хочешь круассанов?
Он опрокинулся на спину, широко раскинув руки.
– В них слишком много масла, тебе не кажется? А как насчет взбитых сливок с вином и сахаром?
Фрэнсис рассмеялась, тихо и неуверенно, как застенчивая девочка. Она сама не понимала почему: оттого, что исходящий от него жар дурманил ее голову, или потому что он пощадил ее сон? И что она чувствовала: облегчение или разочарование?
– А когда ты полезешь в дымоход?
– Зачем?
Тревога, сквозившая в ее голосе, мгновенно отрезвила его. Она не сомневалась, что он убежит, хотя и боялась этого.
– Но ты должен бежать, пока есть время!
Его темные глаза улыбались. Их взгляд был устремлен куда-то вверх, в пустоту.
– Для чего? Я больше ничего не могу сделать для Англии, а за крышами они теперь наблюдают.
– Но Катрин убьет тебя! Ямочки на его щеках стали глубже.
– Возможно, хотя у меня другие планы. Как бы то ни было, у нас есть день, ночь и завтрашнее утро. Если, конечно, Катрин не собирается казнить меня на рассвете. В эти оставшиеся часы мне нужна всего лишь одна вещь, Фрэнсис.
Ее сердце учащенно забилось. Она давно уже отказалась от попыток справиться с ним.
– И что же это?
Найджел продолжал смотреть в потолок.
– Быть здесь, с тобой. Фрэнсис села.
– У меня все равно нет выбора. Бетти говорила мне во время нашей первой встречи, что тебе нужен друг…
Он резко обернулся, и она умолкла на полуслове.
– Друг? Господи! Что, черт возьми, заставило ее это сказать?
– Возможно, она думала, что тебе именно его не хватает. Лэнс оказался не очень-то преданным другом, правда?
Он встал.
– Фрэнсис, тебя еще чему-нибудь научили в Индии, кроме умения сыпать соль на раны? – Он подошел к плите, налил теплой воды в миску и плеснул себе в лицо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101