— Этого не нужно, — ответила Екатерина, — я вполне убедилась в вашем знании настоящего и прошедшего… Но… будущее?
— Ваше величество, — сказал Генрих, — я уже почтительнейше предупреждал вас, что часто ошибаюсь, но все же попытаюсь. Что именно угодно вам знать?
— Прежде всего, будет ли Рене спасен?
— Будет, ваше величество, но…
— А, так тут есть свое «но»?
— Но Рене не вернет своего сверхъестественного могущества.
— Почему?
— Потому что Рене никогда не умел читать в звездах. У него был юноша, обладавший способностью в состоянии сомнамбулического транса видеть прошедшее и будущее. Рене пользовался этой способностью своего приказчика, чтобы делать вам свои предсказания. Но с тех пор как Годольфин исчез, Рене стал бессилен.
— Значит, Рене был просто обманщиком!
— И да, и нет. Он обманывал, когда уверял, что узнает будущее по звездам, но его предсказания были верными, так как юноша действительно обладал этой способностью.
— И Рене больше не будет в состоянии предсказывать?
— Нет, потому что Годольфин умер. Королева строго посмотрела на Генриха.
— Уж не замешаны ли вы в этом деле? — спросила она.
— Нет, ваше величество, — спокойно ответил Генрих, стойко выдерживая пытливый взгляд королевы.
— Кто же убил его?
— Дворянин, похитивший Паолу.
— Понесет ли он наказание?
— Да. На другой день после свадьбы принца Наваррского с принцессой Маргаритой.
— А! — воскликнула Екатерина, которую эта фраза навела на совершенно другие мысли. — Значит, этот брак все же состоится?
— Да, и очень скоро, ваше величество.
— Без всяких препятствий?
— Нет, я вижу препятствия с той стороны! — И при этом принц показал рукой на запад.
Екатерина подумала, что в той стороне лежит Лотарингия, и, помолчав немного, спросила:
— Но все же это препятствие будет устранено?
— Без всякого сомнения.
— Кто же поможет устранить это препятствие? Генрих внимательно всмотрелся во флакон и произнес:
— Вот странно! Человек, который устранит все препятствия и поможет осуществиться браку, это я!
— Вы? Но каким же образом?
— Не могу сказать вам это сейчас, ваше величество!
— Но постарайтесь узнать!
— Не могу… я устал…
— Когда же вы будете в состоянии сказать мне это?
— Не ранее как через месяц, — ответил Генрих, снова внима тельно посмотрев на флакон.
«Странный субъект!» — подумала Екатерина, окончательно пораженная.
— Сегодня ваше величество не имеет ко мне больше вопросов? — спросил Генрих.
— Нет, можете идти, но приходите завтра опять: я хочу посоветоваться с вами относительно гугенотов.
Генрих почтительно поцеловал руку королевы и вышел. В приемной его остановил Рауль, который сказал ему:
— Сир де Коарасс, вас хочет видеть господин Пибрак.
— А, вот как! — сказал принц. — Иду! Не успел он выйти из приемной, как сейчас же столкнулся с самим капитаном гвардии.
— Ваше высочество, — шепнул ему Пибрак, — у меня к вам поручение от короля.
— Ого! А что его величеству угодно от меня?
— Король сегодня в отличном расположении духа и хочет играть в ломбр.
— Его величество желает иметь меня партнером?
— Вот именно. А пока не сделаете ли вы мне чести откушать со мной?
— С удовольствием, только подарите мне две минутки.
— Сколько будет угодно вашему высочеству! Генрих поднялся к Нанси в комнату.
— Милочка, — сказал он, — я попал в очень затруднительное положение!
— Почему?
— Король пригласил меня на партию, а…
— А принцесса ждет вас!
— Вот именно. Как быть?
— С любовью всегда можно вступить в соглашение, — улыбаясь, ответила Нанси. — Когда нужно, можно лечь и попозже… Положитесь на меня и желаю вам успеха!
XV
Генрих застал Пибрака за отлично накрытым столом, постав ленным вблизи камина, в котором был разведен веселый огонь.
— Черт возьми! — сказал принц осматриваясь. Между двумя бутылками старого вина дымилось сальми из куропаток. Около сальми красовались кусок говядины, сваренной в собственном соку, и голова дикого вепря. Вокруг были расставлены всякие лакомства вроде ломтиков поджаренной турской ветчины, тройских сосисок, маринованной скумбрии, сардин в масле и т. п. — Черт возьми! — повторил принц. — Да откуда у вас столько прелестей, дорогой Пибрак?
— От короля. Я столковался с поваром его величества и, как видите, устроился не так уж плохо.
Генрих уселся и пообедал с отличным аппетитом.
— Король играет у королевы, — сказал Пибрак по окончании обеда.
— Что такое? — удивился принц. — Но ведь если это так, то, значит, король опять помирился с королевой Екатериной!
— Вы ошибаетесь, ваше высочество!
— Но после ареста Рене, пытки и…
— Все Валуа отличаются такой же жестокостью, как и слабостью, — перебил его Пибрак. — Король настолько гордится непривычной для него твердостью, которую он проявил по отношению к делу Рене, что теперь хочет довести свою энергию до прямой жестокости. Он идет к королеве для того, чтобы поиздеваться над нею.
— Ну, если кто-нибудь из них обоих будет одурачен, то уж никак не королева, — с улыбкой ответил Генрих.
— Я сам так думаю, но ведь королю неизвестно то, что известно нам с вами, а потому он и торжествует! Ну а теперь нам пора!
Пибрак повел принца к королю. При виде Генриха Карл IX с приветливой радостью воскликнул:
— А, вот по крайней мере серьезный партнер!.. Здравствуйте, господин де Коарасс, вы очень хорошо играете в ломбр!
— Ваше величество слишком милостивы…
— У нас будет сегодня вечером славная партийка, — прибавил Карл IX.
— Если ваше величество изберет меня своим партнером…
— Но как же, как же, господин де Коарасс! Это решено заранее! Мы будем играть с вами вместе и не побоимся целого света!
Генрих улыбнулся и промолчал.
Король, кончавший как раз обедать, вытер салфеткой усы и сказал:
— Господин де Коарасс, не желаете ли исполнить мое поручение?
— Я к услугам вашего величества.
— Ступайте к королеве…
— К королеве-матери?
— Да, конечно! Предупредите ее, что я буду очень счастлив поиграть у нее в карты сегодня вечером. Генрих поклонился.
— Вы там и подождите меня, — прибавил король. Принц отправился к королеве Екатерине. Обыкновенно каждый вечер в ее салон от девяти до одиннадцати часов вечера собирались придворные кавалеры и дамы. Там играли в карты, занимались магическими опытами, а иной раз аббат Брантом приходил туда читать отрывки из своих новых произведений. Но арест Рене и отчаяние королевы нарушили этот установившийся порядок. Действительно, придворные были в недоумении относительно того, как вести себя теперь. Разделять отчаяние королевы по поводу ареста Рене — значило рисковать милостью короля, а радоваться постигшей его судьбе было равносильно бравированию гневом Екатерины.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42