— Тогда наша встреча как нельзя более кстати: ведь и я кормлюсь сказками. Мастерство, которому я научился за шестьдесят лет…
— Ты же говорил шестьсот?!
— Да, но шестьсот лет земных, а небесных шестьдесят.
Человек из Вавилона снова пристально посмотрел на него, но старик продолжал:
— Эти профессии ни к чему не пригодны на Земле. Я умею высчитывать расстояние до Солнца, до любой звезды, умею вести корабль между звездами, могу поднимать каменные плиты на воздух, не прикасаясь к ним руками, мне известно происхождение человека и мира, я умею вести исследования, но для всего этого необходимы инструменты, которых у меня нет. Я выучил в течение моей жизни около двадцати языков жителей Земли и около четырех — жителей небес. Я познал, что такое мудрость. Это единственное мое богатство, но вижу, оно ни к чему не пригодно на Земле… По крайней мере теперь.
Человек из Вавилона больше не смеялся и даже не улыбался. Они много дней пробродили вместе. Когда им нечего было делать и во время отдыха, старик рассказывал человеку из Вавилона случаи из своей жизни. Он, как человек мудрый, сознавал силу своего незаурядного ума. С некоторых пор человек из Вавилона начал верить старцу, особенно после того, как тот показал инструмент, с помощью которого можно писать на чем угодно: на дереве, на шелке, причем без свинца, угля, сажи или краски.
Однажды человек из Вавилона спросил старца:
— Но как же твои друзья с той звезды дали тебе уйти от них, бросить их?
Глаза Ауты стали задумчивыми:
— Для них желание человека, которого они считают честным, свято. Не думай, что если они, как я тебе говорил, хотели переселиться на другую звезду, то им не была дорога их звезда, на которой они родились. Но красная звезда, какой мы ее видим отсюда, обеднела. На ней теперь мало даже воздуха, воды, да и подземные богатства истощились, вот они и решили переселиться на другую звезду. Сначала они хотели прилететь к нам… Но об этом я расскажу в следующий раз, как-нибудь. Я немало побродил с ними между звезд, потом они доставили меня сюда. Я не знаю, переселились ли они теперь или остались там же. Одни из них хотели улететь, другие были против…
— И что ж, они затеяли войну?
— Кто, они? — Аута громко засмеялся. — Нет, они не спорят между собой. Их оружие — мысль: побеждает тот, кто сможет доказать всем, что он прав.
Человек из Вавилона недоверчиво покачал головой:
— И в конце концов что же они сделали?
— Не знаю, мне не пришлось увидеть, кто из них прав. Одни ученые открыли средство, с помощью которого можно было наполнить небо добытым ими воздухом и сделать воду, чтобы наполнить высохшие русла рек. Другие говорили, что этого будет недостаточно. Улетев оттуда, я так и не узнал, как они поступили. Да и узнать теперь никак не смог…
Двое путников подружились. Они вместе плыли по морю, шли по суше, пока не добрались до Вавилона.
Всюду они были вместе. Построили на окраине Вавилона хижину из земли и соломы. Вместе бродили по красивым площадям крепости. Пели сказания, а иной раз говорили правду о владыках, живших во дворцах Вавилона. За это их вместо еды били розгами.
— Ты говоришь, Аута, что в верхнем мире, где ты побывал, правду ценят потому, что она правда, и там все делается по правде! — заметил однажды житель Вавилона. — Ты мне как-то сказал, что и наш мир поднимется когда-нибудь на эту ступень. Не знаю, может, и будет так. Но я вижу, ты отвык от нашего мира. Однако ж если ты вернулся, значит, живи в нем и учись у меня земной мудрости. Во времена, когда раба считают ослом или просто скотиной и ему не дают человеческого имени, твою правду никто не оценит, разве что мудрецы, а их очень немного на свете, да умные бедняки. Если хочешь рассказать людям правду, натяни на себя серебряную одежду. Сразу не поверят в нее. Они должны привыкнуть к ней, как привыкаешь к сказкам о богах. Не говори людям, что богов нет, скажи им. что они есть, но смейся над богами умно. О, если бы я мог заснуть так, чтобы пробудиться через несколько тысяч лет! Но даже и ты не сможешь этого сделать.
И Адапа (так звали человека из Вавилона) глубоко вздохнул.
— Знаешь, — продолжал Адапа, — я бывал когда-то в горах с кедровыми лесами, которые люди называют Лебанон, около деревни Баалбек, куда, как ты говоришь, тебя доставили чужеземцы. Увидев эти огромные плиты, я удивился той огромной силе, которая смогла их поднять вверх и так хорошо уложить. Только после того как ты мне рассказал, каким образом была построена та башня, я понял, что ты не лжешь. Иначе ее никак нельзя было построить! Там живут сейчас пастухи и лесорубы. Вечерами, когда мне приходилось бывать у них, я слышал их песни. Некоторые из них я запомнил и соединил вместе. Кое-что и сам добавил. Они мне принесли самый большой заработок. Историю Адапы я тебе однажды пел. Адапа — это я, но никто не знает этого, кроме тебя. Я выдумал самого себя. Что же касается Ану, то это я слышал от местных пастухов. Ты как-то говорил, что был другом Ану. Тем лучше. Значит, мое сказание не сказка. И вот я думаю, сейчас ведь даже я не называю тебя Аутой. Там, в твоем селении, в горячей пустыне, это имя, может быть, и звучит хорошо, но здесь оно кажется странным. Да и Енох тоже. Енох — это ведь не имя, а понятие. Его тебе дал Авраам, так как хотел угодить тебе, и вот, когда потомки его увидели тебя бессильным, они захотели его отнять. Я бы тебя назвал Етаном: для Вавилона это имя куда приятнее.
Прошло несколько недель. И вдруг разговорчивый Адапа умолк.
Ночью он подолгу стоял перед хижиной, смотря на звездное небо. Аута подумал, что он заболел, и с грустью вспомнил о средствах, придающих бодрость усталому телу, которые применяла дочь далеких миров Маат.
Но вот однажды утром Адапа разбудил своего товарища и попросил его быстро одеться и пойти с ним на базар.
Там они нашли место, где крики торговцев были слышны слабее.
Когда собралось довольно много народу, Адапа начал петь новую легенду о путешествии Етана на небо к Ану, на крыльях огромного орла. Люди слушали затаив дыхание. Адапа пел:
“Друг, — сказал орел, — прогони грусть со своего лица.
Я хочу тебя отнести
На небо к Ану.
Пусть отдохнет твоя грудь
На моей груди.
Возьмись руками
За мои распростертые крылья,
Прижмись ко мне,
К моему телу”.
После двух часов
Напряженного полета
Орел сказал
Етану:
“Посмотри, дружище,
Как выглядит Земля,
Посмотри на море,
На горную цепь!” —
“Земля похожа
Теперь на гору,
И море похоже
На русло реки”.
У Ауты на глазах показались слезы, он вытер их ладонью. Такой он видел Землю, летя на волшебном корабле.
Еще через два часа
Напряженного полета,
— пел Адапа, —
Орел сказал:
“Посмотри, дружище,
Как выглядит Земля!” —
“Земля похожа
На диск Луны,
А далекое море —
На узенький двор”.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92