Отряд кавалеристов, во главе с курьером, знавшим местность, мчался галопом по шоссе, а потом повернул на дорогу, которая вела к дому дона Карлоса. Они с таким усердием исполняли поручение, как будто бы им предстояло забрать в плен сумасшедшего. Когда достигли въезда в усадьбу, отряд рассыпался налево и направо, топча цветочные клумбы доньи Каталины и разгоняя кур с дороги, и окружил дом в одно мгновение.
Дон Карлос сидел на веранде на своем обычном месте в полудреме и не заметил приближающихся кавалеристов, пока не услышал стука копыт их лошадей. Он вскочил в тревоге, думая, что сеньор Зорро снова появился в окрестностях и что солдаты преследуют его.
Трое сошли с коней перед ступеньками веранды в облаке пыли, и командовавший ими сержант направился вперед, стряхивая пыль со своего мундира.
— Вы дон Карлос Пулидо? — спросил он громким голосом.
— Я имею честь, сеньор.
— У меня имеется приказ взять вас под арест.
— Арест! — крикнул дон Карлос. — Кто дал вам подобный приказ?
— Его превосходительство губернатор. Он находится теперь в Рейна де Лос-Анжелес, сеньор.
— По какому же обвинению?
— Измена и помощь государственным врагам.
— Нелепость! — крикнул дон Карлос. — Я обвинен в измене, несмотря на то, что сам жертва угнетения, я не поднял руки против власть имущих! Каковы же подробности обвинения?
— Об этом вы спросите судью, сеньор. Я ничего не знаю об этом деле, за исключением того, что должен арестовать вас.
— Вы хотите, чтобы я ехал вместе с вами?
— Требую этого, сеньор.
— Я человек знатной крови, я кабальеро!
— У меня имеются приказания.
— Так, значит, мне не доверяют самому явиться на место суда? Но, может быть, суд будет назначен немедленно? Эта было бы лучше, потому что тем скорее я смогу очиститься от обвинений. Мы поедем в гарнизон?
— Я поеду в гарнизон, когда мое поручение будет выполнено. Но вы пойдете в тюрьму, — сказал сержант.
— В тюрьму? — воскликнул дон Карлос. — И вы осмеливаетесь! Вы бросите кабальеро в грязную тюрьму? Вы поместите его туда, где содержатся неповинующиеся властям туземцы и самые обыкновенные мошенники?
— Есть приказание, сеньор. Приготовьтесь следовать за нами немедленно.
— Хочу дать дворецкому хозяйственные распоряжения относительно гациенды.
— Я пойду с вами, сеньор.
Лицо дона Карлоса запылало. Его руки сжались, когда он посмотрел на сержанта.
— Неужели же меня нужно оскорблять каждым словом? — крикнул он. — Не думаете ли вы, что я убегу, как преступник?
— Приказ есть приказ, сеньор, — сказал сержант.
— Но могу же я но крайней мере сказать об этом моей жене без постороннего лица за спиной?
— Ваша жена — донья Каталина Пулидо?
— Конечно.
— Приказано арестовать ее также, сеньор.
— Мерзавец! — крикнул дон Карлос. — Вы не пощадите даже даму, вы уведете ее из дому?
— Таков приказ. Она также обвиняется в измене и помощи врагам государства.
— Кинусь святыми! Это слишком! Я буду сражаться против вас и ваших солдат, пока у меня хватит дыхания в теле.
— Это будет продолжаться недолго, дон Карлос, если вы попытаетесь вступить в бой. Я только исполняю приказания.
— Мою любимую жену взять под арест, как туземную девку, да еще по такому обвинению! Что вы хотите делать с нею, сержант?
— Она пойдет в тюрьму.
— Моя жена и в это гнилое место! Неужели нет справедливости в этой стране? Ведь она дама.
— Довольно об этом, сеньор! Это данные мне приказания, я исполняю их согласно инструкции. Я солдат, и повинуюсь.
Донья Каталина поспешно вбежала на веранду, так как слышала весь разговор, стоя за дверью. Ее лицо было бледно, но взгляд горд. Она опасалась, как бы дон Карлос не ударил сержанта и боялась, чтобы при этом он не был ранен или убит; она сознавала, что сопротивление только удвоит обвинения против него.
— Я слышала, супруг мой. Мы видим новое преследование. Гордость не позволяет мне обсуждать все это с простыми солдатами, которые поступают так, как им приказали. Пулидо останутся Пулидо даже в гнилой тюрьме.
— Но это позор! — воскликнул дон Карлос. — Что все это означает? Чем это кончится? А наша дочь, которая останется здесь одна со слугами! У нас нет ни родных, ни друзей.
— Ваша дочь, сеньорита Лолита Пулидо? — спросил сержант. — Тогда не огорчайтесь, сеньор, вы не будете разлучены. Я имею приказ арестовать также и вашу дочь.
— Обвинение?
— То же самое, сеньор.
— И вы возьмете ее…
— В тюрьму!
— Невиновную, знатного рода, благородную девушку?
— Таковы приказания, сеньор, — сказал сержант.
— Да поразят святые человека, который дал их! — крикнул дон Карлос. — Они отняли мои земли и богатства. Они опозорили меня и мою семью. Но они не смогут сломить нашей гордости!
Дон Карлос высоко поднял голову, и глаза его засверкали… Он взял жену под руку и повернулся, чтобы войти в дом со следовавшим за ним по пятам сержантом. Он объявил об аресте сеньорите Лолите, которая несколько мгновений простояла, пораженная, онемевшая, а потом разразилась целым потоком слез. Но вскоре гордость Пулидо взяла верх: сеньорита вытерла глаза, с презрительно сжатыми губами глянула на сержанта и подобрала платье, когда он приблизился к ней.
Слуги подали повозку к дверям, дон Карлос с женой и дочерью сели в нее, и началось позорное путешествие.
Сердце их могло разорваться от горя, но ни один из Пулидо не показывал этого. Они высоко держали голову, смотрели прямо перед собою и делали вид, что не слышат низких колкостей солдат.
Ехали мимо разных лиц, которых кавалеристы сгоняли с пути. Все с удивлением смотрели на сидевших в повозке, но не услышали от них ни слова. Некоторые смотрели на них с сожалением, другие смеялись над их бедой, в зависимости от того, были ли то приверженцы губернатора или честные люди, ненавидевшие несправедливость.
Таким образом они подъехали к Рейна де Лос-Анжелес и там встретились с новым оскорблением. Его превосходительство решил, что Пулидо должны быть унижены до крайности, и поэтому разослал несколько кавалеристов распространить весть о том, что должно было произойти, и раздать деньги туземцам и поденщикам, чтобы они глумились над арестованными, когда те прибудут. Губернатор хотел дать урок, который научил бы другие знатные семьи не становиться против него, и доказать, что Пулидо были одинаково ненавистны всем классам.
На краю площади они были встречены чернью. Раздавались жестокие насмешки и шутки, многие из которых ни одна юная сеньорита не должна была бы слышать. Лицо дона Карлоса было красно от злобы и негодования, в глазах доньи Каталины блестели слезы, губы сеньориты Лолиты дрожали, но все трое не показывали вида, что слышат издевательства. Вокруг площади по направлению к тюрьме ехали намеренно медленно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55