— Если успеешь до вечера, будет прекрасно. Клянусь Зевсом, я хочу устроить торжество для этих людей. Мы закатим грандиозный пир прямо на пляже! Нужно устроить праздник, нужно устроить праздник!
Его глаза блестели волнением и нетерпением, он казался ребенком.
— И позаботьтесь об этих моряках. Обращайтесь с ними как с царями, как с самыми почетными гостями. И царица! Я хочу, чтобы царица была со мной.
Александр умчался вместе с товарищами; вслед бросились два отряда гетайров. На закате третьего дня вдали показался морской лагерь Неарха. Флотоводец был покрыт пылью и потом, но глаза его светились. Вода сверкала ослепительными золотыми бликами, и на светлом зеркале Океана черными силуэтами выделялись корабли Неарха, украшенные флагами и знаменами.
Едва завидев Александра, Неарх вышел к воротам лагеря. Царь спешился, и они оба в восторге пробежали расстояние, разделявшее моряков и прибывших всадников, чтобы поскорее сплести руки. Их встреча была скорее похожа на слияние, чем на объятие. Они с трудом разомкнули руки, чтобы, не веря, посмотреть друг другу в лицо. Их переполняли чувства, и оба не могли выговорить ни слова. Наконец Александр взорвался смехом и крикнул:
— От тебя несет тухлой рыбой, Неарх!
— А от тебя — конским потом, Александрос!
— Не могу поверить, что вы все остались живы, — проговорил царь, глядя на изнуренное лицо своего наварха.
— Это было нелегко, — ответил Неарх. — Одно время мне не верилось, что у нас получится. Мы выдержали две бури, но особенно страдали от жажды и голода.
Они уже подходили к лагерю, и таково было взаимное любопытство и желание рассказать о пережитых приключениях, что оба не заметили, как Птолемей выстроил конницу, чтобы поприветствовать обоих.
Их привел в себя крик командира:
— Царю Александру и адмиралу Неарху, алалалай!
— Алалалай! — прогремели всадники, подняв копья и бесконечно повторяя свой крик, пока последние лучи солнца гасли за огненными волнами Океана.
— Позволь мне упомянуть также Онесикрита, — проговорил адмирал, сделав знак своему кормчему выйти вперед. — Он проявил себя великим моряком.
— Приветствую тебя, Онесикрит, — поздоровался с ним Александр. — Я так рад тебя видеть.
— Приветствую тебя, государь, — ответил кормчий. — Я тоже рад тебя видеть.
— Мне очень жаль, — снова заговорил Неарх, — что немногое могу тебе предложить. Мы весь день ловили рыбу, но улов был скуден. Однако попалась парочка довольно жирных тунцов, и сейчас их жарят.
— Об этом не беспокойся, — ответил царь. — Я приготовил вам всем сюрприз, хотя, боюсь, он прибудет только завтра.
— Если это то, что мне представляется, жду не дождусь! — воскликнул Неарх. — Подумать только, что, отчаянно нуждаясь в провианте, мы пытались совершить набеги на прибрежные поселения. И знаешь, какова была добыча?
— Не знаю, но, пожалуй, могу догадаться.
— Рыбная мука. Множество мешков с рыбной мукой. У этих несчастных больше ничего нет.
— Мы тоже о ней кое-что знаем.
Они вошли в шатер Неарха, и вскоре к ним присоединились Птолемей, Гефестион, Селевк и прочие.
— Смотрите, — сказал Неарх, показывая папирусный свиток, развернутый на походном столе. — Эту карту составил Онесикрит за время нашего похода из Паталы.
— Великолепно! — одобрил Александр, проведя пальцем по линии бесконечного пустынного побережья, вдоль которой заместитель наварха поместил надпись «ихтиофаги» — «рыбоеды».
— Рыбоеды, — повторил Гефестион. — Хорошо сказано! В этих краях даже козы воняют рыбой. При одном воспоминании тошнит.
— Ты не представляешь, сколько мы думали о вас с тех пор, как потеряли с вами всякую связь, — сказал Александр.
— И мы тоже, — ответил Неарх. — Было нелегко замедлить движение, чтобы дождаться вас, а когда нам это удалось, мы вас не увидели.
— Рыба готова, — возвестил один из моряков.
— И пахнет неплохо, — заметил Селевк.
— Надеюсь, мы сможем расположиться на пляже, — сказал флотоводец. — На моих кораблях не хватит пиршественных лож и столов.
— Нас устроит что угодно, — вмешался Пердикка. — Голод есть голод.
Но когда все с шутками и смехом отправились на ужин, раздался тревожный сигнал трубы.
— Великий Зевс! — воскликнул Александр. — Кто здесь осмелился напасть на нас? — Он обнажил меч и крикнул: — Гетайры, ко мне! По коням, по коням!
Лагерь моментально наполнился сигналами труб и ржанием коней, защитный частокол отодвинули, и конники приготовились вылететь наружу, чтобы отбить вражескую атаку. И в самом деле, вдали показалось облако пыли. Оно угрожающе приближалось, как грозовая туча, и уже можно было различить оружие и металлические щиты.
— Но это же македоняне! — крикнул часовой.
— Македоняне? — переспросил Александр, жестом руки останавливая гетайров, уже готовых броситься в атаку.
Прошло несколько напряженных мгновений. Слышался лишь топот приближавшихся галопом коней. Потом в напряженной тишине вновь прозвучал голос часового:
— Там вино! — с ликованием воскликнул он. — Евмен прислал вина с отрядом штурмовиков!
Напряжение разрядилось океаническим хохотом, и вскоре под рукоплескания товарищей в лагерь ворвались штурмовики — каждый с двумя мехами вина, притороченными к крупам коней на манер переметной сумы.
— Ну что, поедим? — спросил Леоннат, слезая с коня и расстегивая панцирь.
— Поедим, поедим, — ответил Неарх.
— И выпьем, клянусь Зевсом! — расхохотался Александр. — Спасибо царскому секретарю.
Они уселись на теплом песке, и моряки начали подавать рыбу.
— Тунец кусочками по-кипрски! — торжественно объявил моряк из Пафоса. — Наше фирменное блюдо.
Все набросились на еду, и беседа тут же оживилась, так как у каждого нашлось что рассказать: то были истории о лишениях и опасностях, о бурях и штилях, о ночных засадах и морских чудовищах, о том, как долго боялись они больше никогда не увидеть своих друзей.
— А где-то теперь Кратер? — вдруг спросил Александр.
И товарищи на мгновение замолчали, переглянувшись.
ГЛАВА 61
Кратер со своим войском прибыл в Салмос через пятнадцать дней, и ликование Александра и его друзей вознеслось до небес. Они долго пировали, а когда войско вновь выступило в поход, царь не захотел прерывать празднества. Он велел построить повозки, на которых приказал установить пиршественные ложа и столы, так что пирующие могли лежать, выпивая и смеясь. Солдаты тоже получили возможность в свое удовольствие приложиться к мехам с вином, которые везли за колонной.
На одной из повозок ехал Калан, и порой царь и его товарищи подсаживались к мудрецу, чтобы послушать его поучения.
Все вокруг оглашалось песнями. Не стало войска, шагающего в сердце Персиды, — был комос Диониса, шествие в честь бога, освобождающего человеческое сердце от всех тревог радостью вина и весельем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104