Тропа оказалась такой удобной, что я
шел по ней еще несколько часов даже после захода солнца и успел подняться
на приличную высоту. К этому времени я уже начал пользоваться дыхательным
оборудованием и включил обогрев костюма.
Звезды были похожи на большие блистающие цветы, путь был легким, ночь
казалась моим другом. Я вышел на широкий плоский участок и разбил лагерь
под выступом скалы.
Там я провел ночь, и мне снились снежные женщины, их груди походили
на Альпы, розовые в лучах восходящего солнца; и они пели мне, как ветер, и
смеялись, а глаза их напоминали льдинки. Они убежали от меня по облачному
полю.
На следующий день я поднялся еще выше. Тропа начала сужаться, местами
она пропадала совсем, но вскоре появилась вновь. До сих пор идти вверх
было легко и удобно. Тропа поднималась все круче, но я по-прежнему мог
спокойно по ней идти. Мне удалось быстро пробежать по зигзагообразному
пологому подъему и взобраться по широкой трубе почти также быстро, как
Санта Клаус спускался бы по ней. Ветер усиливался и если бы подъем стал
сложнее, у меня могли бы возникнуть серьезные проблемы. Респиратор я уже
не снимал, но чувствовал себя превосходно.
Я видел все далеко впереди. Подо мной лежали бесчисленные горы, как
барханы в пустыне. Около вершины возникли ореолы горячих потоков воздуха.
На востоке сверкало озеро Эмерик, темное и блестящее, как носок
начищенного ботинка. Я прошел совсем рядом с выступающей скалой и оказался
перед гигантской лестницей длиной по меньшей мере в тысячу футов.
Поднявшись на последнюю ступеньку, я столкнулся с первым серьезным
препятствием: гладкий, почти вертикальный участок скалы, высотой примерно
в 85 футов.
Обойти его было невозможно: пришлось лезть наверх. У меня ушло на это
меньше часа, зато дальше стало снова полегче. Но тут меня атаковали тучи.
Хотя подъем был совсем несложным, туман сильно мешал и тормозил
продвижение вперед. Я хотел выбраться из облачной зоны еще до захода
солнца, поэтому решил не делать остановки на обед.
Но тучи все не кончались. Я поднялся еще на тысячу футов, а тучи
продолжали окружать меня. Откуда-то снизу донеслись раскаты грома. Туман,
впрочем, начал рассеиваться и я продолжил подъем.
Тут я решил взобраться по трубе, конец которой едва мог различить,
она показалась мне намного короче, чем зазубренный полумесяц слева. Это
было ошибкой.
Влажность в трубе оказалась гораздо выше, чем я предполагал. И стены
были скользкими. Но я упрям, поэтому сражался со скользящими башмаками и
мокрыми стенками трубы до тех пор, пока по моим расчетам, мне не осталась
где-то с треть пути. Я уже изрядно выдохся.
Тут только я понял, что сделал. То что я считал концом трубы, вовсе
таковым не являлось. Я прополз еще футов пятнадцать и понял, что лучше бы
я этого не делал. Туман начал клубиться вокруг меня и я моментально промок
до нитки. Я боялся спускаться вниз и боялся подниматься вверх, но не мог
же я торчать на одном месте вечно.
Если вы когда-нибудь услышите человека, утверждающего, что он полз,
как улитка, не ругайте его за банальное сравнение. Отнеситесь к нему с
состраданием и симпатией.
Я полз, как улитка, вслепую, по бесконечной скользкой трубе. Если бы
мои волосы, когда я только влезал в эту проклятущую дыру, уже не были
седыми... Наконец я выбрался из тумана. Наконец я увидел кусок яркого и
недружелюбного неба, на которое я решил пока не обижаться. Я стремился к
нему и, наконец, попал куда хотел.
Как только я вылез из трубы, я заметил небольшой уступ футах в десяти
надо мной. Я взобрался на него и растянулся во всю длину. Мои мышцы
подрагивали от напряжения, и я заставил себя их расслабить. Я выпил воды,
съел пару шоколадных плиток и еще глотнул.
Минут через десять я встал. Земли уже не было видно. Только мягкая,
хлопково-белая верхушка доброй старой бури. Я посмотрел наверх.
Поразительно. Вершины по-прежнему не было видно. И если не считать
пары трудных участков - таких, как последний, да и то возникших от моей
чрезмерной самонадеянности - подниматься было так же легко, как по обычной
лестнице. Теперь, однако, подъем становился посложнее. За этим то я и
поднимался сюда: для проверки более трудных участков.
Я приготовил ледоруб и продолжил восхождение.
Весь следующий день я медленно продвигался вперед, не рискуя
понапрасну, периодически отдыхая, составляя карты, делая многочисленные
фотографии. Дважды крутизна подъема уменьшалась, и я быстро проделал семь
тысяч футов. Теперь я уже находился выше Эвереста и продолжал восхождение.
Однако, здесь появились места, где мне приходилось ползти и места где
понадобилась веревка, были даже случаи, когда мне пришлось воспользоваться
пневматическим пистолетом, чтобы было куда поставить ногу. (Если же у вас
возник вопрос, почему я не вспомнил про пистолет в трубе - причин тут
несколько: у меня могли лопнуть барабанные перепонки, я мог сломать ребро,
ногу или просто свернуть себе шею).
Почти перед закатом я оказался у длинного пологого подъема, уходящего
далеко вверх. Здесь у меня вышли разногласия с моим вторым, более
осторожным "я". В записке я написал, что вернусь через неделю.
Заканчивался мой третий день в горах. Я хотел подняться, как можно выше, и
начать спускаться вниз на пятый день. Если я пойду по этому маршруту, то
мне удастся подняться по нему на сорок тысяч футов. А дальше, в
зависимости от условий, у меня будут пятидесятипроцентные шансы достигнуть
десятимильной отметки прежде, чем я буду вынужден повернуть назад. Тогда я
смогу получить лучшее представление о том, что нас ждет на самом верху.
Мое более осторожное "я" проиграло со счетом 0:3, и безумный Джек
продолжил путь наверх.
Звезды были невероятно большими и яркими - мне казалось, что они
могут меня обжечь. Ветер перестал мне мешать. На такой высоте его просто
не бывает. Мне пришлось усилить обогрев костюма и я подумал, что если бы
мне удалось сплюнуть сквозь респиратор, то плевок замерз бы, не достигнув
земли. Я смог подняться даже выше, чем рассчитывал, и разменял сорок тысяч
футов этой же ночью.
Найдя подходящее место, я остановился на ночлег и выключил ручной
маячок.
Ночью меня посетил странный сон.
Невероятное существо из вишневого пламени стояло, на склоне передо
мной. Чем-то оно напоминало человека, но стояло оно в совершенно
невозможной позе, и я сразу понял, что такое может происходить только во
сне. Что-то из моей прошлой жизни шевельнулось во мне и на какое-то
странное мгновение я поверил, что передо мной Ангел Страшного Суда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13
шел по ней еще несколько часов даже после захода солнца и успел подняться
на приличную высоту. К этому времени я уже начал пользоваться дыхательным
оборудованием и включил обогрев костюма.
Звезды были похожи на большие блистающие цветы, путь был легким, ночь
казалась моим другом. Я вышел на широкий плоский участок и разбил лагерь
под выступом скалы.
Там я провел ночь, и мне снились снежные женщины, их груди походили
на Альпы, розовые в лучах восходящего солнца; и они пели мне, как ветер, и
смеялись, а глаза их напоминали льдинки. Они убежали от меня по облачному
полю.
На следующий день я поднялся еще выше. Тропа начала сужаться, местами
она пропадала совсем, но вскоре появилась вновь. До сих пор идти вверх
было легко и удобно. Тропа поднималась все круче, но я по-прежнему мог
спокойно по ней идти. Мне удалось быстро пробежать по зигзагообразному
пологому подъему и взобраться по широкой трубе почти также быстро, как
Санта Клаус спускался бы по ней. Ветер усиливался и если бы подъем стал
сложнее, у меня могли бы возникнуть серьезные проблемы. Респиратор я уже
не снимал, но чувствовал себя превосходно.
Я видел все далеко впереди. Подо мной лежали бесчисленные горы, как
барханы в пустыне. Около вершины возникли ореолы горячих потоков воздуха.
На востоке сверкало озеро Эмерик, темное и блестящее, как носок
начищенного ботинка. Я прошел совсем рядом с выступающей скалой и оказался
перед гигантской лестницей длиной по меньшей мере в тысячу футов.
Поднявшись на последнюю ступеньку, я столкнулся с первым серьезным
препятствием: гладкий, почти вертикальный участок скалы, высотой примерно
в 85 футов.
Обойти его было невозможно: пришлось лезть наверх. У меня ушло на это
меньше часа, зато дальше стало снова полегче. Но тут меня атаковали тучи.
Хотя подъем был совсем несложным, туман сильно мешал и тормозил
продвижение вперед. Я хотел выбраться из облачной зоны еще до захода
солнца, поэтому решил не делать остановки на обед.
Но тучи все не кончались. Я поднялся еще на тысячу футов, а тучи
продолжали окружать меня. Откуда-то снизу донеслись раскаты грома. Туман,
впрочем, начал рассеиваться и я продолжил подъем.
Тут я решил взобраться по трубе, конец которой едва мог различить,
она показалась мне намного короче, чем зазубренный полумесяц слева. Это
было ошибкой.
Влажность в трубе оказалась гораздо выше, чем я предполагал. И стены
были скользкими. Но я упрям, поэтому сражался со скользящими башмаками и
мокрыми стенками трубы до тех пор, пока по моим расчетам, мне не осталась
где-то с треть пути. Я уже изрядно выдохся.
Тут только я понял, что сделал. То что я считал концом трубы, вовсе
таковым не являлось. Я прополз еще футов пятнадцать и понял, что лучше бы
я этого не делал. Туман начал клубиться вокруг меня и я моментально промок
до нитки. Я боялся спускаться вниз и боялся подниматься вверх, но не мог
же я торчать на одном месте вечно.
Если вы когда-нибудь услышите человека, утверждающего, что он полз,
как улитка, не ругайте его за банальное сравнение. Отнеситесь к нему с
состраданием и симпатией.
Я полз, как улитка, вслепую, по бесконечной скользкой трубе. Если бы
мои волосы, когда я только влезал в эту проклятущую дыру, уже не были
седыми... Наконец я выбрался из тумана. Наконец я увидел кусок яркого и
недружелюбного неба, на которое я решил пока не обижаться. Я стремился к
нему и, наконец, попал куда хотел.
Как только я вылез из трубы, я заметил небольшой уступ футах в десяти
надо мной. Я взобрался на него и растянулся во всю длину. Мои мышцы
подрагивали от напряжения, и я заставил себя их расслабить. Я выпил воды,
съел пару шоколадных плиток и еще глотнул.
Минут через десять я встал. Земли уже не было видно. Только мягкая,
хлопково-белая верхушка доброй старой бури. Я посмотрел наверх.
Поразительно. Вершины по-прежнему не было видно. И если не считать
пары трудных участков - таких, как последний, да и то возникших от моей
чрезмерной самонадеянности - подниматься было так же легко, как по обычной
лестнице. Теперь, однако, подъем становился посложнее. За этим то я и
поднимался сюда: для проверки более трудных участков.
Я приготовил ледоруб и продолжил восхождение.
Весь следующий день я медленно продвигался вперед, не рискуя
понапрасну, периодически отдыхая, составляя карты, делая многочисленные
фотографии. Дважды крутизна подъема уменьшалась, и я быстро проделал семь
тысяч футов. Теперь я уже находился выше Эвереста и продолжал восхождение.
Однако, здесь появились места, где мне приходилось ползти и места где
понадобилась веревка, были даже случаи, когда мне пришлось воспользоваться
пневматическим пистолетом, чтобы было куда поставить ногу. (Если же у вас
возник вопрос, почему я не вспомнил про пистолет в трубе - причин тут
несколько: у меня могли лопнуть барабанные перепонки, я мог сломать ребро,
ногу или просто свернуть себе шею).
Почти перед закатом я оказался у длинного пологого подъема, уходящего
далеко вверх. Здесь у меня вышли разногласия с моим вторым, более
осторожным "я". В записке я написал, что вернусь через неделю.
Заканчивался мой третий день в горах. Я хотел подняться, как можно выше, и
начать спускаться вниз на пятый день. Если я пойду по этому маршруту, то
мне удастся подняться по нему на сорок тысяч футов. А дальше, в
зависимости от условий, у меня будут пятидесятипроцентные шансы достигнуть
десятимильной отметки прежде, чем я буду вынужден повернуть назад. Тогда я
смогу получить лучшее представление о том, что нас ждет на самом верху.
Мое более осторожное "я" проиграло со счетом 0:3, и безумный Джек
продолжил путь наверх.
Звезды были невероятно большими и яркими - мне казалось, что они
могут меня обжечь. Ветер перестал мне мешать. На такой высоте его просто
не бывает. Мне пришлось усилить обогрев костюма и я подумал, что если бы
мне удалось сплюнуть сквозь респиратор, то плевок замерз бы, не достигнув
земли. Я смог подняться даже выше, чем рассчитывал, и разменял сорок тысяч
футов этой же ночью.
Найдя подходящее место, я остановился на ночлег и выключил ручной
маячок.
Ночью меня посетил странный сон.
Невероятное существо из вишневого пламени стояло, на склоне передо
мной. Чем-то оно напоминало человека, но стояло оно в совершенно
невозможной позе, и я сразу понял, что такое может происходить только во
сне. Что-то из моей прошлой жизни шевельнулось во мне и на какое-то
странное мгновение я поверил, что передо мной Ангел Страшного Суда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13