— Хм… В каком-то другом случае я бы сказала, что это зависит от человека. Но я вижу, к чему вы ведете: многие расположены выскакивать из окон без колебаний — окно даже само откроется для вас, потому что вы его об этом попросите — это протест скучающих масс. Но мне не нравится такой вывод. Я надеюсь, что он ошибочен.
— Я тоже надеюсь, но я думаю также о символических самоубийствах функциональных расстройствах, случающихся по самым неубедительным причинам.
— Ага! Эта ваша лекция в прошлом месяце: аутопсихомимикрия. Хорошо сказано, но я не могу согласиться.
— Теперь и я тоже. Я переписал всю часть "Танатос в сказочной стране глупцов", как я назвал ее. На самом деле инстинкт смерти идет почти по поверхности.
— Если я дам вам скальпель и труп, можете вы вырезать инстинкт смерти и дать мне ощупать его?
— Нет, — сказал он с усмешкой в голосе, — в трупе все это уже израсходовано. Но найдите мне добровольца, и он своим добровольным согласием докажет мои слова.
— Ваша логика неуязвима, — улыбнулась Элина. — Выпьем еще кофе, ладно?
Рэндер прошел на кухню, ополоснул и вновь наполнил чашки, выпил стакан воды и вернулся в комнату. Элина не шевельнулась. Зигмунд — тоже.
— Что вы будете делать, когда прекратите работать Конструктором? спросила она.
— То же, что и большинство: есть, пить, спать, разговаривать, посещать друзей, ездить по разным местам, читать…
— Вы склонны прощать?
— Иногда. А что?
— Тогда простите меня. Сегодня я поспорила с женщиной по фамилии де Вилл.
— О чем?
— Она обвинила меня в таких вещах, что лучше бы моей матери было не рожать меня. Вы собираетесь жениться на ней?
— Нет. Брак — это вроде алхимии. Когда-то он служил важной цели, но теперь — едва ли.
— Хорошо.
— И что вы ей сказали?
— Я дала ей карту направления, где было сказано: "Диагноз: сука.
Предписание: лечение успокаивающими средствами и плотный кляп."
— О! — протянул Рэндер с явным интересом.
— Она разорвала карту и бросила мне в лицо.
— Интересно, зачем это все?
Она пожала плечами, улыбнулась.
— Отцы и старцы, — вздохнул Рэндер, — я размышляю, что есть ад?
— "Я считаю, что это — страдание от неспособности любить", закончила Элина. — Это Достоевский, верно?
— Поздравляю. Я включил бы его в лечебную группу. Это был бы реальный ад для него — со всеми этими людьми, действующими, как его персонажи и радующимися этому.
Рэндер поставил чашку и отодвинул ее от края стола.
— Полагаю, что вы теперь должны идти?
— Должен, в самом деле.
— Нельзя ли поинтересоваться: вы пойдете пешком?
— Нет.
Она встала.
— Ладно. Сейчас надену пальто.
— Я могу доехать один и отправить кар обратно.
— Нет! Меня мучает идея пустых каров, катающихся по городу. На меня это будет давить недели две. Кроме того, вы обещали мне кафедральный собор.
— Вы хотите сегодня?
— Если смогу вас уговорить.
Рэндер встал, размышляя. Зигмунд поднялся тоже и встал рядом с Рэндером, глядя снизу вверх в его глаза. Он несколько раз открывал и закрывал пасть, но не издал ни звука. Затем он повернулся и вышел из комнаты.
— Нет! — голос Элины вернул его назад. — Ты останешься здесь до моего возвращения.
Рэндер надел пальто и затолкал чемоданчик в просторный карман.
Когда они шли по коридору к лифту, Рэндер услышал слабый далекий вой…
***
…В этом месте, как и во всех других, Рэндер знал, что он — хозяин всего.
Он был как дома в тех чужих мирах без времени, в тех мирах, где цветы спариваются, а звезды сталкиваются в небе и падают на землю, обескровленные; где в мирах обнаруживаются лестницы вниз, в глубину, из пещер возникают руки, размахивающие факелами, чье пламя похоже на жидкие лица — все это Рэндер знал, потому что посещал эти миры на профессиональной основе в течение уже почти десяти лет. Одним согнутым пальцем он мог выделять колдунов, судить их за измену королевству, мог казнить их, мог назначать их преемников.
К счастью, это путешествие было только из вежливости… Он шел через прогалину, разыскивая Элину. Он чувствовал ее пробуждающееся присутствие повсюду вокруг себя.
Он продрался сквозь ветви и остановился у озера. Оно было холодное, голубое, бездонное, в нем отражалась та стройная ива, которая стала символом прибытия Элины.
— Элина!
Ива качнулась к нему и обратно.
— Элина! Идите сюда!
Посыпались листья, поплыли по озеру, тревожа его спокойствие, искажая отражения.
— Элина!
Все листья на иве разом пожелтели и попадали в озеро. Дерево перестало качаться. В темнеющем небе раздался странный звук, вроде гудения высоковольтных проводов в морозный день.
На небе вдруг появилась двойная вереница лун. Рэндер выбрал одну, потянулся и прижал ее. Остальные тут же исчезли, и мир остановился.
Гудение в воздухе смолкло.
Он обошел озеро, чтобы получить субъективную передышку от действий по отбрасыванию отраженного им удара. Он пошел к тому месту, где хотел поставить собор. Теперь на деревьях пели птицы. Ветер мягко пролетал мимо.
Рэндер отчетливо ощущал присутствие Элины.
— Сюда, Элина, сюда!
Она оказалась рядом с ним. Зеленое шелковое платье, бронзовые волосы, изумрудные глаза, на лбу изумруд. Зеленые туфли скользили по сосновым иглам.
— Что случилось? — спросила она.
— Вы были испуганы.
— Чем?
— Может, вы боитесь кафедрального собора. Может, вы ведьма? — он улыбнулся.
— Да, но сегодня у меня выходной.
Он засмеялся, взял ее за руку, они обошли зеленый остров, и там, на травянистом холме был воздвигнут кафедральный собор, поднявшийся выше деревьев. Он дышал носом органа, в его стеклах отражались солнечные лучи.
— Держитесь крепче, — сказал он. — Отсюда гиды начинают обход.
Они вошли.
— "…с колоннами от пола до потолка, так похожими на громадные древесные стволы, собор достигает жесткого контроля над своим пространством…" процитировал Рэндер. — Это из путеводителя. Это северный придел…
— "Зеленые рукава", — сказала она. — Орган играет "Зеленые рукава".
— Верно. Вы не можете порицать меня за это.
— Я хочу подойти ближе к музыке.
— Прекрасно. Вот сюда.
Рэндер чувствовал, что что-то не так, но не мог сказать, что именно.
Все держалось так основательно…
Что-то быстро пронеслось высоко над собором и произвело звучный гул.
Рэндер улыбнулся, вспомнив теперь: это было вроде ошибки в языке — он на миг спутал Элину с Джилл — да, вот что случилось.
Но почему же тогда…
Алтарь сиял белизной. Рэндер никогда и нигде не видел такого. Все стены были темными и холодными. В углах и высоких нишах горели свечи.
Орган гремел под невидимыми пальцами.
Рэндер понимал, что что-то тут не правильно.
Он повернулся к Элине Шэлотт. Зеленый конус ее шляпы возвышался в темноте, неся клок зеленой вуали. Ее шея была в тени, но…
— Где ожерелье?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35