Пропаганда фритредерства и введение таможенного тарифа, продиктованного идеями свободы торговли, привели к окончательному расстройству русские финансы, а промышленность, торговля и сельское хозяйство России вынесли последовательно несколько самых тяжких искусственных кризисов. Нынешний министр финансов И. А. Вышнеградский, подобно графу Канкрину, круто повернул экономическую политику России в сторону действительной протекционной системы, которая находит себе научное освещение в национальной системе политической экономии Ф. Листа».
В Германии Бисмарк, применяя идеи Листа, действовал по определенной системе, в которую входило: введение покровительственного таможенного тарифа, выкуп железных дорог, проложение новых, широкая утилитарная постановка народного образования, война для объединения Германии и создания ей сильного внешнего и внутреннего положения, развитие торгового и военного флотов, колониальная политика, скупка земель, учреждение разных обществ в местностях, выбранных для эксплуатации, — торговых, мореходных, горнопромышленных.
Пробегая мыслью 30 истекших лет, можно видеть, что наше министерство финансов почти полностью приняло эту программу, но результаты получились не те, которые ожидались. Причины изложены в предыдущих главах. Повторим только главную из них. Этой главной причиной я считаю то, что принятая нашим министерством финансов экономическая система была «национальной» только по названию, ибо нельзя признавать национальной системой такую, при которой главные кормильцы русской земли — русский земледелец и землевладелец — были забыты. Забыта были и важная часть программы Листа-Бисмарка: широкая утилитарная постановка народного образования. Вряд ли можно также согласиться с правильностью принятой у нас протекционной системы, где таможенные ставки увеличиваются без соображения с ростом и положением отечественной промышленности: в 1881 году надбавили 10 %, через 4 года увеличили еще на 20 % для большинства товаров, через 5 лет опять увеличили еще на 20 %. Увеличение этих ставок диктовалось бюджетными соображениями в большей мере, чем изучением всех видов русской промышленности. Аппетиты наших заводчиков увеличились, но, как указано в XXIX главе, не понудили их ни к более дешевому, ни к более совершенному производству своих изделий.
Можно признать, что движения, энергии на западный образец в последние 20 лет прошлого столетия министерством финансов было проявлено много, но «сердца» по отношению к русскому человеку проявлено не было.
Какая же экономическая политика желательна для России в XX столетии? Какие ближайшие задачи надо при этом ставить и к каким результатам стремиться?
Прежде всего, в «России для русских» и экономическая политика должна преследовать задачу усиления русского племени.
На каких группах русского населения в XX столетии можно основывать главные надежды? Развитие какого вида деятельности более всего может обеспечить России спокойствие внутри и силу извне? До XIX века в государстве и в армии главную силу и надежду составляло земледельческое население России: дворяне-помещики и крестьяне. Но уже в XIX столетии торговое и промышленное сословия получили такое значение, что их деятельность в значительной степени облегчала жизнь государства и увеличивала его могущество, внутреннее и внешнее. С ростом фабрично-заводской промышленности в XX веке еще менее возможно основывать надежды правительства на одностороннем покровительстве какой-либо одной группе населения. Урок недавнего прошлого указывает, что в особенности одностороннее покровительство представителям заводско-фабричной промышленности тяжко отразилось на ослаблении земледельческого населения центра России. Таким образом, национальная экономическая политика XX века должна содействовать развитию как земледельческой, так и промышленной деятельности, прежде всего, русского населения.
В чем же это содействие должно выразиться и достижение каких результатов должно бы быть поставлено целью действий правительства?
Существующая в России система к поднятию как духовных, так и материальных сил достигает результатов, создающих крайности: верхи общества духовно развиваются на уровне Европы, а низы остаются в невежестве. В сфере же экономической деятельности капитал становится всесильным и тоже стремится создавать крайности: миллиардеры и миллионеры, колоссальные предприятия наверху и экономическое порабощение масс внизу. Усилят ли Россию несколько десятков новых миллионеров, если масса останется бедна? Очевидно, не усилят. Поэтому в XX столетии представляется необходимым для правительства выступить против всеобъемлющего могущества капитала, чтобы ввести его в полезные для государственных целей рамки и заставить работать для увеличения достатка не единиц, а масс.
В труде Д. Менделеева имеется уже приведенное мной ранее важное и справедливое мнение, что основную причину всех наших бед составляет средняя народная беднота.
Высокий мыслитель и ученый этим заявлением определяет и главную задачу национальной экономической политики России на XX век: надо работать не для увеличения числа миллионеров, а для поднятия среднего уровня достатка народных масс русского народа.
Применение этой политики и по отношению к русскому племени, конечно, не должно совершаться за счет понижения культурных успехов, уже достигнутых различными инородческими племенами. Но для них Россия так много сделала за счет сил и средств русского племени, что дальнейший рост этих племен обеспечен. Между тем увеличение достатка русского племени без особых забот правительства достигнуто быть не может.
Огромные успехи техники в связи с капиталом стремятся к созданию огромных производств с приложением дорогих двигателей и дорогого оборудования. Требуются огромные капиталы, чтобы пускать в ход эти предприятия, поставленные на основании последних указаний науки и опыта. Но, раз правильно поставленные, эти предприятия убивают менее сильные, так как до сих пор получают возможность производить товар лучшего качества и более дешевый. Такой ход фабрично-заводской промышленности не соответствует интересам масс. Убиваются не только более слабые фабричные производства, но убиваются и кустарные промыслы, дающие заработки миллионам душ. Припомним только, как тяжело отразился на России рост хлопчатобумажной промышленности, сокративший древнее, отлично поставленное производство в России льняных изделий.
Позволительно высказать мнение, что промышленное развитие России получит более правильное и более обеспечивающее нужды масс направление, если наука и капитал изыщут способы к развитию возможно мелкой обрабатывающей промышленности, изделия которой могли бы конкурировать с успехом с изделиями чудовищ-фабрик и заводов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161
В Германии Бисмарк, применяя идеи Листа, действовал по определенной системе, в которую входило: введение покровительственного таможенного тарифа, выкуп железных дорог, проложение новых, широкая утилитарная постановка народного образования, война для объединения Германии и создания ей сильного внешнего и внутреннего положения, развитие торгового и военного флотов, колониальная политика, скупка земель, учреждение разных обществ в местностях, выбранных для эксплуатации, — торговых, мореходных, горнопромышленных.
Пробегая мыслью 30 истекших лет, можно видеть, что наше министерство финансов почти полностью приняло эту программу, но результаты получились не те, которые ожидались. Причины изложены в предыдущих главах. Повторим только главную из них. Этой главной причиной я считаю то, что принятая нашим министерством финансов экономическая система была «национальной» только по названию, ибо нельзя признавать национальной системой такую, при которой главные кормильцы русской земли — русский земледелец и землевладелец — были забыты. Забыта были и важная часть программы Листа-Бисмарка: широкая утилитарная постановка народного образования. Вряд ли можно также согласиться с правильностью принятой у нас протекционной системы, где таможенные ставки увеличиваются без соображения с ростом и положением отечественной промышленности: в 1881 году надбавили 10 %, через 4 года увеличили еще на 20 % для большинства товаров, через 5 лет опять увеличили еще на 20 %. Увеличение этих ставок диктовалось бюджетными соображениями в большей мере, чем изучением всех видов русской промышленности. Аппетиты наших заводчиков увеличились, но, как указано в XXIX главе, не понудили их ни к более дешевому, ни к более совершенному производству своих изделий.
Можно признать, что движения, энергии на западный образец в последние 20 лет прошлого столетия министерством финансов было проявлено много, но «сердца» по отношению к русскому человеку проявлено не было.
Какая же экономическая политика желательна для России в XX столетии? Какие ближайшие задачи надо при этом ставить и к каким результатам стремиться?
Прежде всего, в «России для русских» и экономическая политика должна преследовать задачу усиления русского племени.
На каких группах русского населения в XX столетии можно основывать главные надежды? Развитие какого вида деятельности более всего может обеспечить России спокойствие внутри и силу извне? До XIX века в государстве и в армии главную силу и надежду составляло земледельческое население России: дворяне-помещики и крестьяне. Но уже в XIX столетии торговое и промышленное сословия получили такое значение, что их деятельность в значительной степени облегчала жизнь государства и увеличивала его могущество, внутреннее и внешнее. С ростом фабрично-заводской промышленности в XX веке еще менее возможно основывать надежды правительства на одностороннем покровительстве какой-либо одной группе населения. Урок недавнего прошлого указывает, что в особенности одностороннее покровительство представителям заводско-фабричной промышленности тяжко отразилось на ослаблении земледельческого населения центра России. Таким образом, национальная экономическая политика XX века должна содействовать развитию как земледельческой, так и промышленной деятельности, прежде всего, русского населения.
В чем же это содействие должно выразиться и достижение каких результатов должно бы быть поставлено целью действий правительства?
Существующая в России система к поднятию как духовных, так и материальных сил достигает результатов, создающих крайности: верхи общества духовно развиваются на уровне Европы, а низы остаются в невежестве. В сфере же экономической деятельности капитал становится всесильным и тоже стремится создавать крайности: миллиардеры и миллионеры, колоссальные предприятия наверху и экономическое порабощение масс внизу. Усилят ли Россию несколько десятков новых миллионеров, если масса останется бедна? Очевидно, не усилят. Поэтому в XX столетии представляется необходимым для правительства выступить против всеобъемлющего могущества капитала, чтобы ввести его в полезные для государственных целей рамки и заставить работать для увеличения достатка не единиц, а масс.
В труде Д. Менделеева имеется уже приведенное мной ранее важное и справедливое мнение, что основную причину всех наших бед составляет средняя народная беднота.
Высокий мыслитель и ученый этим заявлением определяет и главную задачу национальной экономической политики России на XX век: надо работать не для увеличения числа миллионеров, а для поднятия среднего уровня достатка народных масс русского народа.
Применение этой политики и по отношению к русскому племени, конечно, не должно совершаться за счет понижения культурных успехов, уже достигнутых различными инородческими племенами. Но для них Россия так много сделала за счет сил и средств русского племени, что дальнейший рост этих племен обеспечен. Между тем увеличение достатка русского племени без особых забот правительства достигнуто быть не может.
Огромные успехи техники в связи с капиталом стремятся к созданию огромных производств с приложением дорогих двигателей и дорогого оборудования. Требуются огромные капиталы, чтобы пускать в ход эти предприятия, поставленные на основании последних указаний науки и опыта. Но, раз правильно поставленные, эти предприятия убивают менее сильные, так как до сих пор получают возможность производить товар лучшего качества и более дешевый. Такой ход фабрично-заводской промышленности не соответствует интересам масс. Убиваются не только более слабые фабричные производства, но убиваются и кустарные промыслы, дающие заработки миллионам душ. Припомним только, как тяжело отразился на России рост хлопчатобумажной промышленности, сокративший древнее, отлично поставленное производство в России льняных изделий.
Позволительно высказать мнение, что промышленное развитие России получит более правильное и более обеспечивающее нужды масс направление, если наука и капитал изыщут способы к развитию возможно мелкой обрабатывающей промышленности, изделия которой могли бы конкурировать с успехом с изделиями чудовищ-фабрик и заводов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161