С царевной Софьей во главе, эти сторонники старины дают Петру сражение и проигрывают его. Напомним, что, например, заговор стрельцов, предводимых Цыклером, имел целью: «немецкую слободу разорить и немцев побить за то, что от них православие закоснело… государя в Москву не пустить и убить за то, что начал веровать в немцев».
Бунтовщики в Астрахани призывали постоять за Христову веру и бороться против брадобрития, табака и немецкого платья.
Кроме бунта стрельцов и бунта в Астрахани, Петру I пришлось в период напряженной борьбы со шведами, с 1705 по 1708 год, усмирять бунты Башкирский и Булавинский на Дону.
Расправившись со страшной жестокостью с противниками, Петр I приступил к своим реформам с целью европеизации России. Но тяжелая борьба со шведами, требовавшая сосредоточения всех сил и средств, отвлекала внимание Петра I от внутренних дел. Эти дела получили для него временно односторонний характер: надо было во что бы то ни стало добывать людей, пушки, провиант, деньги.
Предпочтение Западу выразилось у Петра I оставлением задачи, завещанной еще Иваном III, — по объединению русского племени. Имея много случаев объединить белорусское племя и остальную часть малорусского с великорусским, Петр I отдал предпочтение задаче, выводящей Россию к Западу — борьбе за выход к Балтийскому морю, и посвятил этой задаче почти все свое царствование.
Оставление Москвы, основание Петербурга и перенесение туда столицы более всего указывают как симпатии Петра, так и односторонность его решений в этом важном вопросе. Прикрепление к городу иноземного склада всех нитей, связывающих великое государство с его столицей, повело к тому, что эти нити и до сих пор еще не стали чисто русскими.
Иноземные влияния отразились в распоряжениях Петра I по устройству завоеванных им балтийских провинций. Он обещал немцам неприкосновенность их языка. Только туземцы могли выбираться на различные должности по местному управлению и владеть в крае землей. Облагать побежденное силой оружия туземное население могли только местные сеймы. Эти льготы послужили фундаментом того отчуждения от России балтийских провинций, которое не окончилось еще и ныне.
Иноземное влияние сказалось и при использовании побед над шведами. Относительно Ингерманландии сомнений, как поступить с ней, у Петра I не было. Он поставил ее под общую для всей России меру: ввел русское управление, русские порядки, русский язык и русские законы. В результате Ингерманландия стала русской провинцией.
Но по отношению к Финляндии, тоже завоеванной русским оружием, Петр проявляет невыгодное для России пристрастие к западным порядкам своих учителей — шведов. Он приказывает в завоеванной им части Финляндии ввести не русские, а шведские порядки и шведские законы. В Карелии даже шведы сохранили старинное русское устройство и местное управление. Но Петр I решил иначе. Для всей Выборгской губернии, не исключая Карелии, было введено шведское уложение и дано шведское судебное и финансовое устройство.
Побежденные в балтийских провинциях и в Финляндии получили большие права, чем победители.
Петр I так дорожил сохранением за Россией Ингрии, что при переговорах во время Прутского похода разрешил Шафирову, если бы турки настаивали на отторжении от России Ингрии (для возврата ее Швеции), «предложить им Псков и другие провинции, но не Ингрию».
Не находя в окружающих его русских достаточно подготовленных исполнителей, Петр I пропустил в правительственный слой иноземцев.
При Петре I русские дворяне начали ездить за границу не только учиться, но и лечиться.
Петр I привлекал всеми мерами иностранцев в Петербург и в Россию.
Не говоря о немецком платье, бритье бороды на заграничный лад, Петр I без нужды заменял русские слова и понятия иноземными. Появилось: шляхетство, ратуши, ландраты, бургомистры и проч.
В IX главе настоящего труда относительно деятельности Петра I приведено следующее мнение П. Милюкова:
«Высшее духовенство, под влиянием греческого и киевского духовенства, объявило русское национальное религиозное движение расколом и прокляло его; само же стало угодливо служить интересам светской власти. Явились официальная и народная вера. Совесть была сломлена или усыплена этим раздвоением. Никакие надругательства Петра I над тем, что считалось святым и неприкосновенным, не вызывали сильного сопротивления в окружавшей его среде. Он умышленно, систематически насиловал все вкусы, все убеждения, и все молчало. Принятый им европейский мундир только развязывал его, ни к чему не обязывая. При московском чине жизни были вещи, которые было делать обязательно, и были другие, которых делать было нельзя. Таких вещей теперь не осталось. Все ждали очередного приказания Петра I и повиновались».
Тяжела была народу русскому непрерывная военная деятельность Петра I, связанная с ростом налогов и разных повинностей, но еще тяжелее казалось отступничество Петра I от русских обычаев и верований, пристрастие его к иноземному и иноземцам.
Но великий западник принимал все указанные выше меры, чтобы сравнять Россию с другими западноевропейскими державами. Эти меры являлись для Петра I не целью, а средством.
России нужно было сильное, по-европейски организованное и обученное войско, и Петр I дал это войско при помощи иноземцев. Но как только цель эта была достигнута, Петр I ставит в главные командные роли русских людей: Меньшикова, Шереметева, Репнина и других.
Многие порядки и уставы, принятые Петром I в армии, носили печать самобытности и стояли выше существовавших в других армиях.
Добиваясь развития торговли, устройства заводов, фабрик, Петр I приглашает нужных ему мастеров-иноземцев, но цель призыва их определяет в одном из его манифестов так: «чтобы русские люди могли научаться им неизвестным познаниям, а познания должны были сделать их искуснее во всех торговых делах».
Петр искал всюду способных русских людей, быстро выдвигал их и ставил выше иноземцев.
Петр I пользовался иностранцами с большой пользой для России с целями образовательными.
В особенности он подвинул развитие математических знаний. При нем же возникла и первая правильно поставленная медицинская школа. Петр I преследовал в школе практические цели. Его школы — по преимуществу профессиональные. Такой характер должна была носить и основанная им «школа математических и навигационных наук», основанная в 1701 году. Но в то время, кроме Белого моря, учиться практически навигации было негде. И вот англичанин Фарворсон начал обучать мореплаванию первых русских моряков в «Москве на Сухаревой башне».
В дипломатических сношениях Петр I не знал другого языка, кроме русского.
Иностранцы при нем большого влияния на русские дела оказывать не могли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161
Бунтовщики в Астрахани призывали постоять за Христову веру и бороться против брадобрития, табака и немецкого платья.
Кроме бунта стрельцов и бунта в Астрахани, Петру I пришлось в период напряженной борьбы со шведами, с 1705 по 1708 год, усмирять бунты Башкирский и Булавинский на Дону.
Расправившись со страшной жестокостью с противниками, Петр I приступил к своим реформам с целью европеизации России. Но тяжелая борьба со шведами, требовавшая сосредоточения всех сил и средств, отвлекала внимание Петра I от внутренних дел. Эти дела получили для него временно односторонний характер: надо было во что бы то ни стало добывать людей, пушки, провиант, деньги.
Предпочтение Западу выразилось у Петра I оставлением задачи, завещанной еще Иваном III, — по объединению русского племени. Имея много случаев объединить белорусское племя и остальную часть малорусского с великорусским, Петр I отдал предпочтение задаче, выводящей Россию к Западу — борьбе за выход к Балтийскому морю, и посвятил этой задаче почти все свое царствование.
Оставление Москвы, основание Петербурга и перенесение туда столицы более всего указывают как симпатии Петра, так и односторонность его решений в этом важном вопросе. Прикрепление к городу иноземного склада всех нитей, связывающих великое государство с его столицей, повело к тому, что эти нити и до сих пор еще не стали чисто русскими.
Иноземные влияния отразились в распоряжениях Петра I по устройству завоеванных им балтийских провинций. Он обещал немцам неприкосновенность их языка. Только туземцы могли выбираться на различные должности по местному управлению и владеть в крае землей. Облагать побежденное силой оружия туземное население могли только местные сеймы. Эти льготы послужили фундаментом того отчуждения от России балтийских провинций, которое не окончилось еще и ныне.
Иноземное влияние сказалось и при использовании побед над шведами. Относительно Ингерманландии сомнений, как поступить с ней, у Петра I не было. Он поставил ее под общую для всей России меру: ввел русское управление, русские порядки, русский язык и русские законы. В результате Ингерманландия стала русской провинцией.
Но по отношению к Финляндии, тоже завоеванной русским оружием, Петр проявляет невыгодное для России пристрастие к западным порядкам своих учителей — шведов. Он приказывает в завоеванной им части Финляндии ввести не русские, а шведские порядки и шведские законы. В Карелии даже шведы сохранили старинное русское устройство и местное управление. Но Петр I решил иначе. Для всей Выборгской губернии, не исключая Карелии, было введено шведское уложение и дано шведское судебное и финансовое устройство.
Побежденные в балтийских провинциях и в Финляндии получили большие права, чем победители.
Петр I так дорожил сохранением за Россией Ингрии, что при переговорах во время Прутского похода разрешил Шафирову, если бы турки настаивали на отторжении от России Ингрии (для возврата ее Швеции), «предложить им Псков и другие провинции, но не Ингрию».
Не находя в окружающих его русских достаточно подготовленных исполнителей, Петр I пропустил в правительственный слой иноземцев.
При Петре I русские дворяне начали ездить за границу не только учиться, но и лечиться.
Петр I привлекал всеми мерами иностранцев в Петербург и в Россию.
Не говоря о немецком платье, бритье бороды на заграничный лад, Петр I без нужды заменял русские слова и понятия иноземными. Появилось: шляхетство, ратуши, ландраты, бургомистры и проч.
В IX главе настоящего труда относительно деятельности Петра I приведено следующее мнение П. Милюкова:
«Высшее духовенство, под влиянием греческого и киевского духовенства, объявило русское национальное религиозное движение расколом и прокляло его; само же стало угодливо служить интересам светской власти. Явились официальная и народная вера. Совесть была сломлена или усыплена этим раздвоением. Никакие надругательства Петра I над тем, что считалось святым и неприкосновенным, не вызывали сильного сопротивления в окружавшей его среде. Он умышленно, систематически насиловал все вкусы, все убеждения, и все молчало. Принятый им европейский мундир только развязывал его, ни к чему не обязывая. При московском чине жизни были вещи, которые было делать обязательно, и были другие, которых делать было нельзя. Таких вещей теперь не осталось. Все ждали очередного приказания Петра I и повиновались».
Тяжела была народу русскому непрерывная военная деятельность Петра I, связанная с ростом налогов и разных повинностей, но еще тяжелее казалось отступничество Петра I от русских обычаев и верований, пристрастие его к иноземному и иноземцам.
Но великий западник принимал все указанные выше меры, чтобы сравнять Россию с другими западноевропейскими державами. Эти меры являлись для Петра I не целью, а средством.
России нужно было сильное, по-европейски организованное и обученное войско, и Петр I дал это войско при помощи иноземцев. Но как только цель эта была достигнута, Петр I ставит в главные командные роли русских людей: Меньшикова, Шереметева, Репнина и других.
Многие порядки и уставы, принятые Петром I в армии, носили печать самобытности и стояли выше существовавших в других армиях.
Добиваясь развития торговли, устройства заводов, фабрик, Петр I приглашает нужных ему мастеров-иноземцев, но цель призыва их определяет в одном из его манифестов так: «чтобы русские люди могли научаться им неизвестным познаниям, а познания должны были сделать их искуснее во всех торговых делах».
Петр искал всюду способных русских людей, быстро выдвигал их и ставил выше иноземцев.
Петр I пользовался иностранцами с большой пользой для России с целями образовательными.
В особенности он подвинул развитие математических знаний. При нем же возникла и первая правильно поставленная медицинская школа. Петр I преследовал в школе практические цели. Его школы — по преимуществу профессиональные. Такой характер должна была носить и основанная им «школа математических и навигационных наук», основанная в 1701 году. Но в то время, кроме Белого моря, учиться практически навигации было негде. И вот англичанин Фарворсон начал обучать мореплаванию первых русских моряков в «Москве на Сухаревой башне».
В дипломатических сношениях Петр I не знал другого языка, кроме русского.
Иностранцы при нем большого влияния на русские дела оказывать не могли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161