Находясь в такой крайности, я решился явиться в Москву и просить милостыню, для того чтобы только не умереть с голода. Находясь в совершенно безвыходном положении, я заставил себя втянуться в пьянство: я знал, что этим я скорее достигну моего спокойствия - то есть умру.
- Капитан, - сказал я, улыбнувшись, - вы мне спросонья говорили, что хотели бы угостить меня. У вас есть деньги?
- Да пожалуй, что и есть. Я вчера получил от одной вдовушки-старушки рубль серебром, чтобы помянуть ее покойника-мужа. На похоронах-то его я наелся и напился даром, поэтому эти деньги у меня и уцелели.
Он вытащил из-за голенища замасленный изорванный платок, вынул из него рубль и показал мне:
- Как он теперь мне кстати, на похмелье!
Он отыскал в крапиве свой картуз и попросил одного из мужиков помочь ему подняться на вал. Оттуда он посмотрел вниз и сказал:
- Как это я вчера не убился до смерти! Сейчас только припоминаю, что шел я в Тюфелеву рощу, чтобы угостить там двух бродяг-дезертиров, и не дошел до них. Они, я думаю, дожидались меня, потому что я им обещал прийти к ним ночевать и привести с собой одного моего знакомого, пописухина, отставного секретаря из какого-то суда, умеющего хорошо составлять фальшивые виды, которые для этих господ теперь необходимы: оба они недавно бежали из острога, где содержались под именем бродяг - они убили богатого еврея и обокрали какого-то мужика старосту.
- У вас, капитан, отличное знакомство, - сказал я.
- Да, вы правду сказали. Находясь в таком незавидном положении и скитаясь по разным захолустьям, невольно познакомишься с этим народом, а в особенности в пьяном виде. Впрочем, какое мне дело до них, кто бы они ни были: я за их разбойничество отвечать не стану. Знакомство это не прочно, ибо я готов не только их, но и всякого другого выдать руками, если это будет необходимо. А участвовать в их делах я не могу.
И он тотчас стал рассказывать.
- С этими людьми я познакомился в кожуховском кабаке. В то время я был очень пьян и у меня были деньги. Не зная, кто они, я сел с ними за один стол. Они пили пиво, а я приказал подать себе водки и пустился в разговоры с буфетчиком. О чем я говорил, припомнить не могу, но помню точно, что один из моих соседей начал спрашивать у меня - где я служил, почему не нахожусь в богадельне, и советовал мне лучше землю пахать, нежели ходить по миру. Не имея надобности скрываться, я рассказал им о себе со всей откровенностью. Рассказ мой, должно быть, им понравился: они потребовали еще две бутылки пива и пригласили меня выпить с ними. Дальше, уже не помню, каким образом, я очутился вместе с ними в Тюфелевой роще, в какой-то ветхой сторожке, на соломе.
Проснувшись довольно рано, я стал припоминать моих спящих товарищей, одетых довольно порядочно.
Я подумал: зачем они притащили меня сюда и что они сами за люди? Один из них проснулся и, видя, что я не сплю, спросил:
- А что, капитан, хорошо ли тебе было спать и что ты видел во сне?
- Да ничего не видел, - отвечал я, - не помню. Я даже не помню и того, как я попал сюда.
- Мы тебя притащили, ты очень полюбился и мне, и товарищу моему за твою откровенность. Ты вчера был очень пьян, и мы пожалели оставить тебя в поле.
- А что за беда, - сказал я, - мне не в первый раз пришлось бы ночевать под открытым небом. Случалось иногда спать и под дождем, а теперь погода хорошая, теплая - спи, где хочешь.
- Но если на тебя на спящего-то наткнутся полицейские, тогда ведь, пожалуй, что и возьмут.
- Так и это не беда: пускай возьмут. Возьмут да и отпустят - на что я им нужен?
- Нет, пожалуй, что и не отпустят, а спросят: кто ты такой?
- Капитан такого-то полка.
- А где, дескать, у капитана вид?
- Потерял.
- Ну, вот и пожалуйте сюда. Пошлют за справ ками. Скоро ли придут справки, да что-то еще по ним окажется, а ты все сиди да сиди.
- Что же за дело - и стал бы сидеть. Ведь хуже теперешнего мне бы не было.
- Слушай, капитан, у нас есть просьба. Не можешь ли ты найти кого-то, кто бы мог составить для нас фальшивые отпускные? Мы дадим тебе денег за это и угостим как следует. И тому человеку заплатим, сколько он захочет.
- Изволь, - сказал я ему, - у меня есть один приятель пописухин, такой же горемыка, как и я, но только у него есть угол и пища у одного огородника в Драгомиловской слободе, где он учит читать и писать его сына. А у меня и этого нет.
- Да что об этом толковать. Ты вот сделай то, о чем я тебя прошу, и будешь сыт и одет прилично.
- Изволь, - повторил я ему, - исполню. Если хочешь, отправимся хоть сейчас, - он все сделает и немного возьмет за это.
- Зачем сейчас, - сказал он, - на это у нас будет время. Хочу поведать тебе на свободе о наших проказах.
И он начал рассказывать.
- Бежали мы с товарищем из полка и пробрались в Киевскую губернию, зная, что там будет поудобнее. Мы шатались, вот как и ты, по разным селениям и питались милостыней. Наконец наткнулись на одного богатого еврея. Нанялись у него в огороде работать, а через неделю решились убить и ограбить его. Так и сделали. Досталось нам много денег - сколько всего, не считали, некогда было, потому что в ту же ночь нам нужно было бежать куда глаза глядят. Днем спали в поле, а по ночам шли. По дороге купили себе русскую одежду, которая на нас вот и теперь. Так добрались мы до Курска. Там остановились, пьянствовали с неделю, и нас, пьяных, взяли и посадили в острог, потому что у нас никакого вида не было. Мы сначала выдали себя господскими людьми и сослались на тех господ, у которых жили когда-то по найму, в услужении. А на самом-то деле товарищ мой однодворец, а я мещанин. Показание наше, конечно, не оправдалось, и нас во второй раз спросили: кто мы? Тогда назвались бродягами, не помнящими родства, и наплели о месте нашего жительства такого вздора, что суд и через два года не смог бы получить никаких справок.
- А куда же вы деньги девали в то время? - спросил я дезертира.
- Это потом будет, ты лучше послушай, как из острога бежали. Мы свели знакомство с тамошним писарем. Он нам доставлял в каморку и вино, и табак, и мы для него за это деньги не жалели.
- Откуда же вы деньги-то брали?
- Да они с нами были.
- Как же это могло быть? Ведь у арестантов деньги отбираются.
- Об этом рассказывать не стоит. Я скажу тебе только одно: у нас каждый сапог был полон деньгами.
- Ну и что же дальше?
- А дальше мы уговорили писаря предоставить нам средство убежать, за что выдали ему 25рублей. Как он все подготовил, об этом мы сами не знаем. Только раз вечером он увидал нас и говорит: "Завтра поутру вы сможете бежать. Я вас сегодня вечером впущу в дровяной сарай и запру в нем. Оттуда вы через слуховое окно вылезайте на улицу и бегите прямо к лавочнику. Помните же: если попадетесь, меня не впутывать в дело, за добро злом платить не следует". Мы поблагодарили его и дали еще красненькую, а утром нас в остроге уже не было.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50