Энселм Хоукснитч, — известный своим друзьям как «Энси», — был современным вариантом героя новоаттической комедии, по непонятным причинам забытой ныне театром, — а именно: «Паразита». Он обладал всем необходимым, чтобы играть эту роль в жизни. Выходец из «хорошей» семьи, чье состояние на протяжении двух поколений непрерывно убывало, Энси окончил «настоящую» школу и «настоящий» университет и вращался среди «настоящих» людей. В школе он был известен как хлыщ. В университете его дважды бросали в фонтан; в комнату его не раз врывались тяжеловесы-весельчаки и переворачивали все вверх дном, а если кто-нибудь устраивал торжественный обед, Хоукснитчу неизменно выбивали все стекла. Лет ему было двадцать пять; он обладал двумя сотнями фунтов годового дохода и красивым профилем; божественно играл на банджо; дважды в неделю стригся и мыл голову у знаменитого coiffeur ; элегантно одевался — в кредит; носил роскошные галстуки и, наконец, слыл авторитетом в вопросах искусства и светских развлечений. Образование и отсутствие титула не позволяли ему заняться светской хроникой, и он добывал себе на жизнь, сводя зараженных снобизмом буржуа со всякой светской мелюзгой — за небольшую мзду.
Не успели мистер и миссис Ривз вступить в гостиную леди Блейкбридж, как сей молодой джентльмен подскочил к ним и облобызался с миссис Ривз, что, по мнению мистера Ривза, было черт знает как фамильярно и оскорбительно.
— Дорогая! — жеманно воскликнул он. — Я в восторге! Как мило, что вы так рано пришли. Я приготовил вам такой сюрприз — герцогиня обещала приехать ! — Последние слова были произнесены громко, чтобы все могли услышать. И тут же, не давая миссис Ривз времени произнести хоть слово, он добавил шепотом: — И пресса, дорогая, тоже здесь! Джейнет Фогерти из «Лижи и плюй», Джесси О'Доур из «Пуховочки» и Максуини из «Губки». Все мы станем такие знаменитые, правда?
— Какая прелесть! — смогла наконец вставить слово миссис Ривз. — Разрешите представить вам моего мужа?
Мистер Хоукснитч изящным жестом пожал руку мистера Ривза и с высоты своего величия так поглядел на него, точно смотрел в телескоп, повернутый не тем концом. Мистер Ривз не намерен был это терпеть, а потому, образно выражаясь, перевернул телескоп и, в свою очередь, свысока посмотрел на мистера Хоукснитча. Неприязнь, которую оба при этом мгновенно почувствовали, была равновеликой, как обе части уравнения.
Под каким-то предлогом мистер Хоукснитч увлек миссис Ривз в другой конец комнаты, и мистер Ривз смог наконец оглядеться. Он находился в большой, довольно темной гостиной, украшение которой, как он обнаружил, составляли три больших викторианских портрета и немного старинного серебра. В одном углу был сооружен временный бар, и официант в белой куртке усиленно тряс смеситель. В комнате собралось уже довольно много гостей, и все они весьма оживленно болтали друг с другом. Мистер Ривз определил, что в собранной тут коллекции представлены главным образом два вида фауны: пожилые дамы, с внушительным бюстом или без оного, — все, как одна, дорого одетые; и молодые люди, с гладко прилизанными волосами и голосом, поставленным в закрытой, привилегированной школе, — все в двубортных жилетах, с лицом, свидетельствующим о рано прерванном развитии. Среди них мелькали две или три молоденькие женщины и несколько, внешне вполне нормальных, взрослых мужчин. В дверях появлялись все новые и новые гости, и мистер Хоукснитч, видимо игравший здесь роль неофициального церемониймейстера, более или менее пылко — в зависимости от дохода и социального статуса — приветствовал вновь прибывших. Мистеру же Ривзу не давала покоя мысль о том, что вся эта молодежь и пожилые дамы хлещут вермут и джин на пустой желудок. Сам он с наслаждением выпил бы чашечку чайку…
Однако мистеру Ривзу не дано было продолжить свои размышления: миссис Ривз ухватила его и повела представлять хозяйке. Мистер Ривз столько слышал о леди Блейкбридж, что вначале с любопытством уставился на нее, однако любопытство его быстро сменилось удивлением и разочарованием. Одному богу известно, что он ожидал увидеть, — очевидно, олицетворенный снобизм (во французском значении этого слова). А увидел он весьма мрачную, бесцветную старуху, на пороге дряхлости, в сером шелковом платье с кружевным лифом, сверкающую поддельной брильянтовой брошью и множеством уродливых колец. И эта рожа вдохновила добрую тысячу романистов?!
— Здравствуйте, — произнес, как положено, мистер Ривз, а сам мысленно побился об заклад на шесть пенсов, что леди Блейкбридж такая же «леди», как он — «лорд». Но он был несправедлив к ней. Леди Блейкбридж была вдовой мелкого чиновника, получившего титул по ошибке — из-за описки в Перечне титулованной знати, настолько раздосадовавшей ответственное за это лицо, что, когда на следующий год возникла кандидатура настоящего претендента, ему пожаловали только звание офицера ордена Британской империи. Естественно, что мистер Ривз, будучи всего лишь мужланом из Сити, понятия не имел об этом любопытном и пикантном историческом факте.
Леди Блейкбридж взирала на мистера Ривза холодными, серо-голубыми глазами и явно ждала, чтобы он заговорил.
— Неплохая сегодня погода, — выдохнул мистер Ривз, чтобы как-то начать разговор. Леди Блейкбридж на удивление зычно крякнула и обрушилась на мистера Ривза.
— Как это непривычно слышать! Какой чисто английский образ мыслей! А вот dans mon pays — я ведь, знаете ли, наполовину француженка — никому и в голову бы не пришло завести разговор о чем-то столь очевидном и столь банальном, как погода.
— О чем же вы в таком случае говорите? — спросил несколько раздосадованный мистер Ривз.
— О многом, о множестве разных предметов. — И она повела сверкающими пальцами (как, должно быть, делают на континенте, решил мистер Ривз). — Конечно, о beau monde , ну и потом о литературе, искусстве, политике, музыке, живописи, — словом, обо всем, что составляет столь притягательный круг интересов цивилизованной элиты.
— Ну вот, поговорили вы обо всем этом — и много узнали нового?
В тусклых очах леди Блейкбридж появился блеск, и она с подчеркнутой величавостью выпрямилась.
— Беседа, — назидательно заявила она, — является мерилом цивилизованности общества. В Англии этого искусства не знают и, по всей вероятности, никогда не знали. Да и как оно может существовать в стране лавочников и ушедших на покой коммерсантов. А вот dans mon pays…
Одному богу известно, сколько еще сокрушительных ударов нанесла бы мистеру Ривзу эта современная мадам дю Деффан , если бы обязанности хозяйки дома не отвлекли ее. К Grande dame подвели еще кого-то. И мистер Ривз, вознеся благодарность случаю, скользнул в сторону, но тут его ждали цепкие лапы мистера Хоукснитча, исполненного благородной решимости честно отработать свои деньги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81
Не успели мистер и миссис Ривз вступить в гостиную леди Блейкбридж, как сей молодой джентльмен подскочил к ним и облобызался с миссис Ривз, что, по мнению мистера Ривза, было черт знает как фамильярно и оскорбительно.
— Дорогая! — жеманно воскликнул он. — Я в восторге! Как мило, что вы так рано пришли. Я приготовил вам такой сюрприз — герцогиня обещала приехать ! — Последние слова были произнесены громко, чтобы все могли услышать. И тут же, не давая миссис Ривз времени произнести хоть слово, он добавил шепотом: — И пресса, дорогая, тоже здесь! Джейнет Фогерти из «Лижи и плюй», Джесси О'Доур из «Пуховочки» и Максуини из «Губки». Все мы станем такие знаменитые, правда?
— Какая прелесть! — смогла наконец вставить слово миссис Ривз. — Разрешите представить вам моего мужа?
Мистер Хоукснитч изящным жестом пожал руку мистера Ривза и с высоты своего величия так поглядел на него, точно смотрел в телескоп, повернутый не тем концом. Мистер Ривз не намерен был это терпеть, а потому, образно выражаясь, перевернул телескоп и, в свою очередь, свысока посмотрел на мистера Хоукснитча. Неприязнь, которую оба при этом мгновенно почувствовали, была равновеликой, как обе части уравнения.
Под каким-то предлогом мистер Хоукснитч увлек миссис Ривз в другой конец комнаты, и мистер Ривз смог наконец оглядеться. Он находился в большой, довольно темной гостиной, украшение которой, как он обнаружил, составляли три больших викторианских портрета и немного старинного серебра. В одном углу был сооружен временный бар, и официант в белой куртке усиленно тряс смеситель. В комнате собралось уже довольно много гостей, и все они весьма оживленно болтали друг с другом. Мистер Ривз определил, что в собранной тут коллекции представлены главным образом два вида фауны: пожилые дамы, с внушительным бюстом или без оного, — все, как одна, дорого одетые; и молодые люди, с гладко прилизанными волосами и голосом, поставленным в закрытой, привилегированной школе, — все в двубортных жилетах, с лицом, свидетельствующим о рано прерванном развитии. Среди них мелькали две или три молоденькие женщины и несколько, внешне вполне нормальных, взрослых мужчин. В дверях появлялись все новые и новые гости, и мистер Хоукснитч, видимо игравший здесь роль неофициального церемониймейстера, более или менее пылко — в зависимости от дохода и социального статуса — приветствовал вновь прибывших. Мистеру же Ривзу не давала покоя мысль о том, что вся эта молодежь и пожилые дамы хлещут вермут и джин на пустой желудок. Сам он с наслаждением выпил бы чашечку чайку…
Однако мистеру Ривзу не дано было продолжить свои размышления: миссис Ривз ухватила его и повела представлять хозяйке. Мистер Ривз столько слышал о леди Блейкбридж, что вначале с любопытством уставился на нее, однако любопытство его быстро сменилось удивлением и разочарованием. Одному богу известно, что он ожидал увидеть, — очевидно, олицетворенный снобизм (во французском значении этого слова). А увидел он весьма мрачную, бесцветную старуху, на пороге дряхлости, в сером шелковом платье с кружевным лифом, сверкающую поддельной брильянтовой брошью и множеством уродливых колец. И эта рожа вдохновила добрую тысячу романистов?!
— Здравствуйте, — произнес, как положено, мистер Ривз, а сам мысленно побился об заклад на шесть пенсов, что леди Блейкбридж такая же «леди», как он — «лорд». Но он был несправедлив к ней. Леди Блейкбридж была вдовой мелкого чиновника, получившего титул по ошибке — из-за описки в Перечне титулованной знати, настолько раздосадовавшей ответственное за это лицо, что, когда на следующий год возникла кандидатура настоящего претендента, ему пожаловали только звание офицера ордена Британской империи. Естественно, что мистер Ривз, будучи всего лишь мужланом из Сити, понятия не имел об этом любопытном и пикантном историческом факте.
Леди Блейкбридж взирала на мистера Ривза холодными, серо-голубыми глазами и явно ждала, чтобы он заговорил.
— Неплохая сегодня погода, — выдохнул мистер Ривз, чтобы как-то начать разговор. Леди Блейкбридж на удивление зычно крякнула и обрушилась на мистера Ривза.
— Как это непривычно слышать! Какой чисто английский образ мыслей! А вот dans mon pays — я ведь, знаете ли, наполовину француженка — никому и в голову бы не пришло завести разговор о чем-то столь очевидном и столь банальном, как погода.
— О чем же вы в таком случае говорите? — спросил несколько раздосадованный мистер Ривз.
— О многом, о множестве разных предметов. — И она повела сверкающими пальцами (как, должно быть, делают на континенте, решил мистер Ривз). — Конечно, о beau monde , ну и потом о литературе, искусстве, политике, музыке, живописи, — словом, обо всем, что составляет столь притягательный круг интересов цивилизованной элиты.
— Ну вот, поговорили вы обо всем этом — и много узнали нового?
В тусклых очах леди Блейкбридж появился блеск, и она с подчеркнутой величавостью выпрямилась.
— Беседа, — назидательно заявила она, — является мерилом цивилизованности общества. В Англии этого искусства не знают и, по всей вероятности, никогда не знали. Да и как оно может существовать в стране лавочников и ушедших на покой коммерсантов. А вот dans mon pays…
Одному богу известно, сколько еще сокрушительных ударов нанесла бы мистеру Ривзу эта современная мадам дю Деффан , если бы обязанности хозяйки дома не отвлекли ее. К Grande dame подвели еще кого-то. И мистер Ривз, вознеся благодарность случаю, скользнул в сторону, но тут его ждали цепкие лапы мистера Хоукснитча, исполненного благородной решимости честно отработать свои деньги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81