Леви сделал большой глоток.
— Тогда стоимость этих акций составляла около пятидесяти тысяч долларов. К настоящему времени сумма удвоилась. Мне стало любопытно. Я впервые оказался свидетелем того, что Брэйди бескорыстно делится с кем-то своим богатством. Я навел некоторые справки.
Мать Сандры служила горничной в питтсбургском доме Брэйди. Мне удалось установить, что эта женщина внешне очень напоминала дочь. Точнее говоря, наоборот.
У нее была великолепная фигура.
Мэтту Брэйди исполнилось тогда приблизительно пятьдесят лет. Он поздно женился и практически не успел вкусить семейной жизни, как его супруга в результате автокатастрофы стала навеки инвалидом. Женщина вроде Марты могла взволновать мужчину, даже если его жена отнюдь не калека. Вы можете догадаться, что случилось.
Его бокал был уже наполовину пуст. Я собрался долить ему, но Леви покачал головой.
— Проработав у Брэйди около трех лет, Марта вдруг уволилась. Миссис Брэйди была удивлена внезапным уходом горничной, но сделала ей на прощание подарок.
Спустя три месяца Джо Воленсевич явился к Мэтту Брэйди в рабочем комбинезоне. О чем говорили мужчины в кабинете, мне не известно. Они были старыми друзьями, когда-то вместе работали в цехе. Зато я знаю, что Джо покинул кабинет Брэйди с чеком на пять тысяч долларов.
Из конторы Джо отправился в пансион, где он жил.
Там Джо надел свой единственный приличный костюм и поехал в мэрию, где его ждала Марта. В тот же день они поженились.
Сандра родилась через сорок дней после свадьбы.
Днем позже Мэтт Брэйди завещал девочке пятьсот акций.
Я сидел, молча уставясь на бокал. Надо отдать должное Брэйди — скрягой он не был. Щедро заплатил за право сеньора. Но дело было не только в этом. По-своему он любил Сандру — его единственного ребенка. Теперь я понял, почему он не отпускал ее от себя. Она, возможно, служила ему единственным, кроме бизнеса, напоминанием о том, что когда-то он был мужчиной.
Я снова наполнил мой бокал и отпил виски. Странные штуки выкидывала жизнь. Чувство собственности, заставлявшее Брэйди удерживать дочь возле себя, порождало в Сандре ненависть к отцу. Интересно, догадывается ли он о ее чувствах, а если да, имеют ли они для него значение, подумал я.
— Косвенные улики, как говорят юристы, — сказал я.
— Иногда они бывают весьма убедительны, — улыбнулся Леви.
Я принял решение. Другого пути не было. Мне следовало нанести Брэйди сокрушительный удар.
— Сколько времени вам нужно на то, чтобы изготовить копии всех документов? — спросил я.
— Несколько часов, — ответил Боб. — Кое-что у меня уже есть. Бумаги, относящиеся к переводу акций. За остальным придется съездить в Питтсбург.
Я подошел к бару и убрал бутылку.
— Достаньте их. Встречаемся завтра в час дня в офисе Мэтта Брэйди.
Странное выражение появилось на его лице. Он собрался что-то сказать, но потом передумал.
— В чем дело? — спросил я. — Вы боитесь?
Он покачал головой.
— Не за себя. Я свое уже получил. Но вы?
Я молча постоял с минуту. Я понимал, что он имеет в виду. Иного выхода не было. Наконец я улыбнулся.
— Какое наказание предусмотрено в штате Пенсильвания за шантаж?
— С ходу не скажу, — ответил он с невозмутимым лицом.
— Выясните до завтра. Не помешает знать, что меня ждет в случае поражения.
Дежурный администратор «Тауэрс» улыбнулся мне.
— Добрый вечер, мистер Ровен.
Я посмотрел на часы, висевшие у него за спиной. Они показывали начало десятого.
— Соедините меня с миссис Шайлер, пожалуйста.
— С удовольствием, мистер Ровен.
Он снял трубку и заговорил. Через несколько секунд поднял голову.
— Она не отвечает, сэр.
Служащий отеля посмотрел на доску, усеянную гвоздиками. Там висел ключ от номера Элейн. Он повернулся ко мне.
— Должно быть, она ушла, прежде чем я заступил на дежурство.
Кивнув головой, я протянул руку, чтобы взять у него ключ.
— Она, наверно, вернется с минуты на минуту. Я подожду в ее номере.
— Это не в наших правилах, сэр.
Увидев купюру в моей руке, он заколебался, затем тон его голоса внезапно изменился.
— Но, думаю, для вас можно сделать исключение, — произнес он с улыбкой, вручая мне ключ в обмен на пятерку.
Я поблагодарил его и поднялся в «люкс». Войдя в номер, зажег свет. Положив шляпу и пальто на кресло, налил себе виски с водой. В комнате было душно, я приоткрыл окно и сел возле него.
Городской шум долетал до меня. Я потягивал виски.
Известно ли ей о Сандре? Вероятно, нет, иначе она сказала бы мне об этом. Или не сказала бы? С Мэттом Брэйди ее все же связывало кровное родство.
Около десяти я встал, чтобы снова наполнить бокал.
Она не приходила. Включив радио, я снова сел. Я испытывал усталость, в глазах появилась резь. Я выключил свет. Из динамика лилась нежная, успокаивающая музыка. Я почувствовал, как расслабляются мои нервы.
Осторожно поставил бокал на столик и задремал...
Услышав звуки «Звездно-полосатого флага», я с трудом открыл глаза. Веки были свинцовыми. Зажег свет. Музыка доносилась из приемника. Радиостанция заканчивала работу. Я посмотрел на часы. Стрелки показывали ровно три.
Я встал и выключил радио. Понял, как сильно я устал. Где же она? Зайдя в спальню, открыл шкаф.
Я оказался прав. Ее сумка исчезла. Я закрыл шкаф и вернулся в гостиную. Взяв шляпу и пальто, вышел из номера. Спускаясь вниз на лифте, я ощутил чувство обиды.
Элейн должна была хотя бы выслушать мои объяснения.
Я бросил ключ на стойку и отправился ловить такси.
Глава 27
Мардж вошла в комнату, когда я переодевался. Я стоял у зеркала и завязывал галстук. Это была моя четвертая попытка придать узлу правильную форму, и я тихонько ругался себе под нос.
— Позволь мне, — сказала она.
Я повернулся к Мардж. Она быстро завязала галстук и улыбнулась:
— Безрукий.
Я посмотрел на нее, пытаясь понять, окончена ли война. Это было первое ласковое слово, которое я услышал от нее за неделю.
— Меняться уже поздно, — с улыбкой отозвался я. — Возраст не тот.
Она с какой-то печалью в глазах поглядела на меня.
— Я в этом не уверена, — медленно произнесла она. — Ты сильно изменился.
Я понял, что она имеет в виду, но не хотел касаться этой темы.
— Лечу в Питтсбург к Брэйди, — сказал я.
— Каком-то просвет? — с надеждой спросила она.
— Хм, — осторожно произнес я. — Последний шанс.
Сегодня — либо победа, либо окончательный крах.
Она отвела глаза в сторону.
— Все так серьезно?
— Да. Фирма прогорает, счета скапливаются.
— Что ты собираешься ему сказать?
Я взял с кровати пиджак и надел его.
— Я задумал маленький шантаж, только и всего.
— Это не опасно? — с тревогой в голосе спросила она.
— Немного, — отозвался я. — Но сейчас мне нечего терять.
Она ответила не сразу. Рассеянно расправила покрывало.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40