— Завтра, когда вы будете на соревнованиях в фехтовальной школе, ваш дядя умрет… А в будущем вы окажете мне такую же услугу.
Наступило напряженное молчание.
Наконец Чезарио кивнул.
— Договорились. Принимаю ваше предложение. Лицо Маттео было серьезно.
— Вы готовы принести обет?
— Готов.
— Есть у вас нож?
В руке Чезарио блеснуло лезвие. Улыбнувшись, он протянул Маттео стилет.
— Это мой братишка. Мы всегда вместе. Маттео взял кинжал.
— Дайте руку.
Приложив ладонь Чезарио к своей, он быстро уколол подушечки указательных пальцев. Кровь выступила из порезов и, смешиваясь, побежала вниз по кистям.
Глядя Чезарио в глаза, Маттео произнес:
— Теперь мы — члены одной семьи. Наша кровь соединилась.
Чезарио согласно кивнул.
— Я готов умереть за тебя! — сказал Маттео. — Я готов умереть за тебя! — повторил Чезарио.
Маттео отнял руку, вернул Чезарио стилет, а затем поднес палец ко рту и пососал его, останавливая кровь.
— Теперь, племянник, — сказал он, — мы не должны встречаться, пока я этого не пожелаю.
— Понимаю, дядя, — Чезарио склонил голову.
— Если возникнет необходимость связаться со мной, напиши письмо и передай почтмейстеру этой деревни. Я сам тебя разыщу.
— Хорошо, дядя.
На следующий день вечером, когда Чезарио участвовал в фехтовальных состязаниях, скончался старик Кординелли.
* * *
Годы летели незаметно: автомобильные гонки, скачки, светские балы, любовные приключения… Через пять лет, в пятьдесят третьем, как и предсказывал Маттео, Чезарио пригласили на пост главы американского отделения крупной автомобильной компании. Это событие широко освещалось прессой. Участие в опаснейших автогонках, постоянный риск, победы в состязаниях увенчали имя Кординелли ореолом славы. Пару раз Чезарио дрался на дуэли из-за женщин. Для американцев он был точно пришелец из иного мира.
И лишь однажды за двенадцать лет он повстречался с «дядей». Год назад ему позвонили и приказали снять комнату в Бордингаузе — в районе испанского Гарлема. Они встретились якобы для того, чтобы обменяться приветствиями. Маттео поздравлял его с успехом и сожалел, что не может остаться дольше и поговорить подробней. Он торопился к отлету на Кубу, откуда намеревался отправиться в Сицилию. На том и расстались. И вот теперь у Чезарио в руках был листок бумаги с требованием без промедления вернуться в замок. Маттео напомнил о себе перед самым началом гонок.
* * *
Едва Чезарио бросил на стол салфетку, как за окном прошуршали шины автомобиля. Ожидая Гио, он внутренне собрался.
Вскоре слуга принес запечатанный пакет.
— Это почтмейстер из деревни. Он приехал специально, чтобы доставить срочное письмо.
Чезарио разорвал конверт и вынул два плотных листка с машинописным текстом. Быстро пробежал его глазами. Перечитал, медленно вложил листки обратно в конверт и потянулся за кофе.
Двенадцать лет прошло. Дон Эмилио предъявил счет. С процентами.
Глава шестая
Лас-Вегас — ночной город. Позади отелей — бассейны с отфильтрованной и подсиненной водой, но там увидишь лишь туристов да проституток, работающих в отелях. Чтобы поддерживать ровный загар, они время от времени слегка подрумянивают тела на солнце: имидж — их бизнес. Но для посетителей игральных домов в Лас-Вегасе — всегда ночь.
Говорят, игроков нельзя и выпускать на солнечный свет. Сияние дня не должно вторгаться в их реальность. Она — в перестуке игральных костей, в крутящейся рулетке, в алчных страстях, в желанном выигрыше. Нежданное счастье, шальная удача, вечная надежда на завтрашний день… Все остальное секс, веселье, бизнес — все отступает перед страстью, к легкой наживе. Бешеные деньги… Как знать, быть может, именно сейчас вам улыбнется фортуна.
* * *
Они вышли из варьете, все еще смеясь над пьесой одного из величайших комиков мира.
Было десять часов вечера: толпы людей, вышедших после представления, сгрудились теперь у столов Махараджи. Чезарио внимательно всматривался в лица игроков.
— Но ты не слушаешь меня, — укоризненно заметила Барбара.
Чезарио обернулся: в его главах сквозило непонятное возбуждение. — Да, я прослушал, дорогая. Ты говорила…
«Любой, — глядя на него, подумал она, — рассыпался бы в извинениях, или солгал, что слушал. А этот…»
— Я спросила, тебе больше нравится рулетка, или кости?
Он почему-то рассмеялся.
— Конечно, рулетка! Но знаю, что находят в этих кубиках…
И они направились к столам с рулеткой.
— Здесь не играют в баккара, а жаль. Но крайней мере, там нужно соображать, а не надеяться на случай.
Она подошла к одному из столов, но он остановил ее.
— Взгляни, — он указал на другой стол, — там посвободней.
И правда, у стола напротив народу было меньше. Он подал ей стул. Устроившись, она подняла к нему лицо и улыбнулась.
— Ну, какое у тебя чувство? Нам повезет?
Он тоже улыбнулся и высылал перед ней горсть жетонов.
— Непременно! Сегодня я в ударе!
* * *
На рабочем столе Беккета в Нью-Йорке зазвонил телефон. Отодвинув чашку с кофе, он поднял трубку. Послышался голос дежурного:
— Вас вызывает Джордан из Лас-Вегаса.
— Соедините.
— Привет, Джордж! — раздался голос Тэда. — Как успехи? Что-нибудь прояснилось?
— Пока ничего, — устало отозвался Беккет. — Как они ухитрились убрать Адамса — сам черт не разберет… Ну, а что ваш парень?
Тэд рассмеялся.
— Потрясающе! Теперь он в игорном зале, за рулеткой. И держится так, будто завтра ему ничего не предстоит!
— Он прикрыт?
— Все в лучшем виде. Два детектива по бокам, один сзади.
— И все-таки будьте внимательней. Мы тоже думали: Динки Адамс прикрыт лучше некуда, а в итоге…
— Но, Джордж, в таком случае не лучше ли посадить этого сукина сына в надежное место и держать там взаперти до самого суда, а не трепать себе нервы?
— В том-то и дело! — возразил Беккет. — Не дай бог, защита пронюхает, кто пройдет свидетелем. Они сделают все, чтобы заставить его молчать. И дело будет проиграно еще до начала процесса.
— Маттео теперь наверняка хихикает и потирает руки, — хмыкнул Джордан.
— Ничего, хорошо смеется тот… Сам знаешь.
— А мой парень ставит двадцать против одного, что в суде ему не бывать.
— Ты хочешь сказать: он убежден, что его уберут? — не поверил Беккет. — И спокойно играет в рулетку?
— Конечно. Он считает, раз уж ничего не поделаешь, так уж хоть погулять на всю катушку, пока живой.
Беккет повесил трубку и принялся медленно потягивать кофе. Как он ни ломал себе голову, в этом было нечто, недоступное его пониманию. Убийцы, трусы, сутенеры… Но было в них что-то еще, какой-то рок, фатум, ведущий их по жизни наперекор всему. Что это было? Он не знал.
* * *
Твистер сидел за рулеткой: вся реальность теперь сосредоточилась для него в этом крутящемся колесе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45