Он меня заставил испить чашу страдания! Profundis!
Кто уймет ревущего монстра? горлопана! жестокого губителя душ, балтийскую зиму! Поймал и катает, как шары от стенки к стенке! (я вам рассказываю о клетке для прогулок) зануда лягавый… десять минут! он свистит! хватит смеяться! Охранники проталкиваются, собирая всех, и присевших на корточки, и упавших, вцепившихся в прутья клетки, уцепившихся за них! и ап! на стене! прогулка ненормальных! вдоль, по всей длине! и крак!.. как тяжело! кракк! у вас! все плывет перед глазами, меркнет… Ох, вы не видели жестокости, нечеловеческого обращения! одна болтовня! зимой дует сильный ветер! по-настоящему варварский климат! я осуждаю тюрьмы! Я жалуюсь на пеллагру, шумы, головокружения и на неврому правой руки… Главным образом, на последствия войны 14-го! Чего это я возмущаюсь! я должен успокоиться! Во имя всего святого! Только бы снова не началось! Я хотел помешать бойне! Черт, что со мной стало! Он мне показал Скотобойню, где забитый скот поджаривают на кострах! Евангелисты перевернутся в гробу! мое подрывное стило! О-ля-ля! волшебство! моя сера! веревка! полено! смола! Это не конец! Я не буду жаловаться на режим, суровый, однако же! отдушина, решетки, Гортензиа, эти похотливые речи… но светлые моменты? Я их не принимал бы в расчет! Я вою! я вою! и они сбегаются! они поднимают меня! носилки… и ап! Это не из милосердия?… тюрьма меня доконает… эхэ-хэ! это естественно! пятьдесят семь лет личного героизма?* возвышенных чувств войны и Мира… я же не развалился?
– Никто тебя не просил, мерзкая развалина!
– Точно! Точно! абсолютно!
Я не могу пожаловаться на условия!.. я бы не смог дышать без клетки для прогулок!.. Я бы тотчас умер!.. Благодаря десятиминутному пребыванию в прогулочной клетке я не заплесневел! Я свалился, как тряпка!.. небольшой ветерок! и у меня закружилась голова! охрана спасла меня!.. Они помогли мне подняться… вернуться… Да здравствует десять минут в клетке!
О, восторг распирает! У вас призвание? Я вижу! Я вас вижу в Сибири! врач! миссионер! медведь! труп!
Ах, вы мне открыли страну Идеалов! Ах, там все будут счастливы, все вместе! тысячи и тысячи! и все говорят по-французски! Радость! Какая радость! Радость! как все будут обниматься! у меня недостаток, признаю, один-единственный: говорю по-французски!
Палачу, заговорившему со мной по-французски, я бы все простил… как я ненавижу иностранные языки! Какой только тарабарщины не существует на свете! полная бредятина!
– О, но вы же восторгались Сибирью! Не только Гортензиа ваше пристрастие! Сибирь – то! Сибирь – это, все!
– Да, там, в Сибири, вокруг вас огромный мир! Кто знает, что там, в Сибири, на самом деле? изначально? и теперь! Монтандон,* который там побывал, рассказывал мне о снежных бурях, срывающих сани, поднимающих их в воздух! упряжки! люди! все! когда рассекая воздух! плывут на пятьдесят… двести верст! грациозно опускаются в колею… У меня хорошее настроение, снежинки, двор для прогулок, мои преувеличенные унижения!.. чтоб меня вернули, из-за какого-нибудь «да» или «нет»! носилки! больница! скорее! скорее! он в тяжелом состоянии!.. мне не следовало бы об этом рассказывать… О неблагодарности, но это больно, это как скольжение… мне не выскользнуть!.. Внимание, промывание, ампулы, я знаю!.. но скажите мне, как душа все это переносит? Я закладываю свою душу!.. Меня знают в больнице!.. веселье! оптимизм! отказывающиеся от еды: ко мне!.. те, кто задумал удавиться, вскрыть себе вены, все, кто находится в шоковом состоянии, все, кто без сознания: ко мне!.. я – исцелитель по натуре!.. психотерапия – мой конек!.. два-три немецких слова и пантомима!.. с уверенностью могу сказать: я спас дошедших до крайности несчастных, готовых на все, на смерть, небытие!.. на соседних койках… камера полностью изолирована, действительно тяжелые случаи!.. для вас все это шуточки!.. а я из Партии жизни, вот так! моя песня… жизнеутверждающая мелодия!.. Я доволен собой… я играю на губах, как на гармошке, беззубым ртом своим… Восторг! характер определяет ваши способности! Медицина: гуманность! Так сказал Декарт!* Крюшен* подтвердил!
Меня научили всему, что нужно знать заключенному, такому, как я… почти двести динаров* в день! В Сибири это не стоило бы двухсот динаров… там не было бы и клеток!.. я говорил, что их там будет в избытке? Я поспешил с выводами?… может, дюжина… чуть больше! или десяток?… пять… может, вообще всего две?… Может, только для Ремира и меня… кто такой Ремир?…* преданный своему делу!.. доктор Ре-мир… верный, как пальцы собственной руки… пальцы рабочего, не так ли?… в сорок лет у рабочих руки искалечены… по два-три пальца отсутствуют на каждой руке… потеряны… отрезаны пилой… раздроблены фрезерным станком…
Те, кто себя не посвящает делу, плюют на всех, берегут свои руки, свои пальцы, себя…
Но и на каторгу есть любители!.. я говорю вам… я хочу туда!.. Возможно, вы будете счастливы в Сибири?… особый вкус, невероятные цвета!.. Достоевский восхищался этим, когда писал письма царю!* Дедуля! как он был признателен царю, что тот не выпускал его оттуда, так ему было хорошо! откровение! истерзанная душа! кнут! гнилая картошка! эпилепсия! отцеубийство! цинга! все! вши! кандалы… Вы, небось, будете таким же?… «Дедуля! Папуля! еще! еще!» Послушайте, покойный дружище Монтандон исследовал всю Сибирь, вдоль и поперек, и не переставал ее любить!.. Тундра! как он мне рассказывал об этом, с придыханием… снеговые феерии!.. снежные бури, которые заметали все следы! растворение в пространстве… сани, кибитки, путешественники… по сто пятьдесят… двести верст!.. возвращение… по собственным следам!.. Ничего вокруг, кроме слепящего белого снега!.. Монтандон, антрополог… Есть еще свихнувшиеся на степи!.. Он бы дошел до Томска пешком, Монтандон-антрополог, чтобы увидеть эти «запредельности»…
Если б он тосковал по своему «палисадничку»… Кламар!.. Можете себе представить!.. У него бы просто не было времени странствовать по «убегающим вдаль горизонтам»… игры закончились!.. Я любил Монтандона!.. его великолепный научный дар!.. (кроме его конька, Тундры!)… Он умер в Фульде, Германия, ужасным образом… Он действительно был дважды убит, сначала в Кламаре, у него оторвало член, его потом вывозили в тыл, какая боль!.. в пути его поезд подорвали!.. а затем в Фульде у него обнаружили рак!.. Мешанина хирургических инструментов, скальпелей! неумелые убийцы! Красный Крест! «практиканты!» растяпы!.. да еще и пожар в больнице!
Перипетии эпохи!..
– Но все же! вы сбежали!
Ах, совсем нет!.. Это козни времени!.. Время! вышивка времени!.. кровь, музыка и кружева!.. я разворачиваю, складываю, снова разворачиваю… Кламар! Фульд! видите! смотрите!.. Время, это его проделки!.. вы еще узнаете крут времен, когда состояние дважды два дает три… вас бы меньше удивило… четыре?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56
Кто уймет ревущего монстра? горлопана! жестокого губителя душ, балтийскую зиму! Поймал и катает, как шары от стенки к стенке! (я вам рассказываю о клетке для прогулок) зануда лягавый… десять минут! он свистит! хватит смеяться! Охранники проталкиваются, собирая всех, и присевших на корточки, и упавших, вцепившихся в прутья клетки, уцепившихся за них! и ап! на стене! прогулка ненормальных! вдоль, по всей длине! и крак!.. как тяжело! кракк! у вас! все плывет перед глазами, меркнет… Ох, вы не видели жестокости, нечеловеческого обращения! одна болтовня! зимой дует сильный ветер! по-настоящему варварский климат! я осуждаю тюрьмы! Я жалуюсь на пеллагру, шумы, головокружения и на неврому правой руки… Главным образом, на последствия войны 14-го! Чего это я возмущаюсь! я должен успокоиться! Во имя всего святого! Только бы снова не началось! Я хотел помешать бойне! Черт, что со мной стало! Он мне показал Скотобойню, где забитый скот поджаривают на кострах! Евангелисты перевернутся в гробу! мое подрывное стило! О-ля-ля! волшебство! моя сера! веревка! полено! смола! Это не конец! Я не буду жаловаться на режим, суровый, однако же! отдушина, решетки, Гортензиа, эти похотливые речи… но светлые моменты? Я их не принимал бы в расчет! Я вою! я вою! и они сбегаются! они поднимают меня! носилки… и ап! Это не из милосердия?… тюрьма меня доконает… эхэ-хэ! это естественно! пятьдесят семь лет личного героизма?* возвышенных чувств войны и Мира… я же не развалился?
– Никто тебя не просил, мерзкая развалина!
– Точно! Точно! абсолютно!
Я не могу пожаловаться на условия!.. я бы не смог дышать без клетки для прогулок!.. Я бы тотчас умер!.. Благодаря десятиминутному пребыванию в прогулочной клетке я не заплесневел! Я свалился, как тряпка!.. небольшой ветерок! и у меня закружилась голова! охрана спасла меня!.. Они помогли мне подняться… вернуться… Да здравствует десять минут в клетке!
О, восторг распирает! У вас призвание? Я вижу! Я вас вижу в Сибири! врач! миссионер! медведь! труп!
Ах, вы мне открыли страну Идеалов! Ах, там все будут счастливы, все вместе! тысячи и тысячи! и все говорят по-французски! Радость! Какая радость! Радость! как все будут обниматься! у меня недостаток, признаю, один-единственный: говорю по-французски!
Палачу, заговорившему со мной по-французски, я бы все простил… как я ненавижу иностранные языки! Какой только тарабарщины не существует на свете! полная бредятина!
– О, но вы же восторгались Сибирью! Не только Гортензиа ваше пристрастие! Сибирь – то! Сибирь – это, все!
– Да, там, в Сибири, вокруг вас огромный мир! Кто знает, что там, в Сибири, на самом деле? изначально? и теперь! Монтандон,* который там побывал, рассказывал мне о снежных бурях, срывающих сани, поднимающих их в воздух! упряжки! люди! все! когда рассекая воздух! плывут на пятьдесят… двести верст! грациозно опускаются в колею… У меня хорошее настроение, снежинки, двор для прогулок, мои преувеличенные унижения!.. чтоб меня вернули, из-за какого-нибудь «да» или «нет»! носилки! больница! скорее! скорее! он в тяжелом состоянии!.. мне не следовало бы об этом рассказывать… О неблагодарности, но это больно, это как скольжение… мне не выскользнуть!.. Внимание, промывание, ампулы, я знаю!.. но скажите мне, как душа все это переносит? Я закладываю свою душу!.. Меня знают в больнице!.. веселье! оптимизм! отказывающиеся от еды: ко мне!.. те, кто задумал удавиться, вскрыть себе вены, все, кто находится в шоковом состоянии, все, кто без сознания: ко мне!.. я – исцелитель по натуре!.. психотерапия – мой конек!.. два-три немецких слова и пантомима!.. с уверенностью могу сказать: я спас дошедших до крайности несчастных, готовых на все, на смерть, небытие!.. на соседних койках… камера полностью изолирована, действительно тяжелые случаи!.. для вас все это шуточки!.. а я из Партии жизни, вот так! моя песня… жизнеутверждающая мелодия!.. Я доволен собой… я играю на губах, как на гармошке, беззубым ртом своим… Восторг! характер определяет ваши способности! Медицина: гуманность! Так сказал Декарт!* Крюшен* подтвердил!
Меня научили всему, что нужно знать заключенному, такому, как я… почти двести динаров* в день! В Сибири это не стоило бы двухсот динаров… там не было бы и клеток!.. я говорил, что их там будет в избытке? Я поспешил с выводами?… может, дюжина… чуть больше! или десяток?… пять… может, вообще всего две?… Может, только для Ремира и меня… кто такой Ремир?…* преданный своему делу!.. доктор Ре-мир… верный, как пальцы собственной руки… пальцы рабочего, не так ли?… в сорок лет у рабочих руки искалечены… по два-три пальца отсутствуют на каждой руке… потеряны… отрезаны пилой… раздроблены фрезерным станком…
Те, кто себя не посвящает делу, плюют на всех, берегут свои руки, свои пальцы, себя…
Но и на каторгу есть любители!.. я говорю вам… я хочу туда!.. Возможно, вы будете счастливы в Сибири?… особый вкус, невероятные цвета!.. Достоевский восхищался этим, когда писал письма царю!* Дедуля! как он был признателен царю, что тот не выпускал его оттуда, так ему было хорошо! откровение! истерзанная душа! кнут! гнилая картошка! эпилепсия! отцеубийство! цинга! все! вши! кандалы… Вы, небось, будете таким же?… «Дедуля! Папуля! еще! еще!» Послушайте, покойный дружище Монтандон исследовал всю Сибирь, вдоль и поперек, и не переставал ее любить!.. Тундра! как он мне рассказывал об этом, с придыханием… снеговые феерии!.. снежные бури, которые заметали все следы! растворение в пространстве… сани, кибитки, путешественники… по сто пятьдесят… двести верст!.. возвращение… по собственным следам!.. Ничего вокруг, кроме слепящего белого снега!.. Монтандон, антрополог… Есть еще свихнувшиеся на степи!.. Он бы дошел до Томска пешком, Монтандон-антрополог, чтобы увидеть эти «запредельности»…
Если б он тосковал по своему «палисадничку»… Кламар!.. Можете себе представить!.. У него бы просто не было времени странствовать по «убегающим вдаль горизонтам»… игры закончились!.. Я любил Монтандона!.. его великолепный научный дар!.. (кроме его конька, Тундры!)… Он умер в Фульде, Германия, ужасным образом… Он действительно был дважды убит, сначала в Кламаре, у него оторвало член, его потом вывозили в тыл, какая боль!.. в пути его поезд подорвали!.. а затем в Фульде у него обнаружили рак!.. Мешанина хирургических инструментов, скальпелей! неумелые убийцы! Красный Крест! «практиканты!» растяпы!.. да еще и пожар в больнице!
Перипетии эпохи!..
– Но все же! вы сбежали!
Ах, совсем нет!.. Это козни времени!.. Время! вышивка времени!.. кровь, музыка и кружева!.. я разворачиваю, складываю, снова разворачиваю… Кламар! Фульд! видите! смотрите!.. Время, это его проделки!.. вы еще узнаете крут времен, когда состояние дважды два дает три… вас бы меньше удивило… четыре?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56