«Смотри, Нестор, не глупи, не вздумай раздеваться и тем более отходить от дверцы, надо обязательно стоять рядом, дубасить и кричать до хрипоты. Даже на несколько сантиметров не отходи, в предательской темноте легко потерять ориентацию и перепутать дверцу с внутренней стенкой этой чертовой камеры. Не сдавайся, не отступай ни на миллиметр, Нестор».
Вот только холод донимает, забирается в рот, ноздри, уши… Холод убьет его, сведет с ума, Санта Мадонна де Алехандрия!
Нестор посмотрел на часы. Светящийся круг показывал четыре с четвертью. Медленно, ах как медленно ползет время! Тут ему пришло в голову закупорить уши; ноздри – нельзя, это вредно. Только чем? Тем единственным, что есть под рукой, – бумагой,
«А чем же еще, cazzo несчастный? Значит, разорвать на кусочки и безвозвратно утратить неповторимую коллекцию рецептов десертов всех стран мира, самых известных кондитеров Европы и, что еще хуже, уничтожить многолетние (и тайные) записки о?.. Вот верный признак того, что у тебя отмерзают мозги, старый дурак. Какое, к черту, это имеет значение сейчас?!»
И Нестор достал из внутреннего кармана толстый блокнот в черной коленкоровой обложке.
«Защититься от холода, продержаться еще немного, и все будет хорошо».
Так подсказывала интуиция, а она никогда не подводила Нестора… За дверцей морозильника раздался шум. Опять. Прозвенел-таки звоночек «Вестингауза»! Наконец-то его услышали, скоро откроется дверца, и Нестор спасен!
«Что за глупость торчать на кухне допоздна в одиночку, что за глупость, пренебрегая правилами, заходить в старый морозильник в чужом доме!»
Раздался щелчок, потом еще один. Дверца вот-вот распахнется…
«Как раз вовремя, а то от холода в голову лезет столько глупостей и ужасов, что с ума можно сойти…»
2
КАРЕЛ, ЧЕХ-КУЛЬТУРИСТ
Именно Карел, доброжелательный чех Карел, нашел Нестора, только гораздо позже, ближе к семи утра.
Карел Плиг всегда вставал спозаранок вопреки принятой у испанцев традиции поздно ложиться спать и поздно просыпаться.
– Уверяю тебя, Нестор, это нэпрылычнэ, – бывало, говорил он, от волнения коверкая язык, – Нельзя ложиться так поздно, не хватает времени для отдыха.
Карелу, выросшему в Москве, было трудно изменить своей привычке вскакивать с постели с утра пораньше. Сначала его приучали к дисциплине в пионерском лагере, затем на военно-спортивной базе в Лефортово, где он тренировался вместе с другими юношами из стран-сателлитов СССР. На базе Карел значился под номером 4563-С. Он, избранник судьбы (и Общества чехословацко-советской дружбы имени Юлиуса Фучика), подавал большие надежды в тяжелой атлетике, считался будущей звездой Восточной Европы. Через десять лет, в тот самый месяц, когда ему исполнится восемнадцать лет, он должен был блестяще выступить на Олимпийских играх в Атланте.
Однако прежде чем грянул долгожданный июль 1996 года, произошло много непредвиденных событий, важнейшим из которых явилось падение Берлинской стены в 1989 году. Оно ознаменовало поворот в мировой истории и сначала помешало Карелу вернуться на родину. Сколько ни говори о бескорыстных отношениях между братскими чешским и советским народами, инвестиции остаются инвестициями, включая средства, затраченные на подготовку спортсменов. Тем не менее спустя несколько месяцев у русских возникли более неотложные проблемы, чем завоевание олимпийских медалей, и они были только рады сократить издержки. Тогда-то Карелу и его товарищам из Чехословакии, Польши и Румынии не только разрешили вернуться домой, но недвусмысленно дали понять о необходимости поторопиться. В Праге Карел легко нашел более актуальное для приближающихся новых времен занятие, чем поднятие тяжестей. «Культуризм» – так, кажется, называлось оно в Восточной Европе. По словам приятелей Карела из пражской спортивной школы, в капиталистических странах проводили весьма популярные конкурсы культуристов и давали премии тем, у кого бицепсы и трицепсы были как у Аполлона.
Существовал и шанс попасть на страницу специализированного журнала, за это тоже неплохо платили, даже «замэчатэлнэ платили», впрочем, лишь немногим из начинающих удавалось зарабатывать таким образом на жизнь, а те, кому не удавалось, жили очень плохо.
Но что из того! Для мечтателей-мальчишек не было ничего более привлекательного, чем совершенствовать Богом данные телеса.
У Карела имелось еще одно увлечение, не менее важное: пение. Волшебным звукам человеческого голоса намеревался посвятить себя, помимо культуризма, юный Карличек.
Любовь к музыке проснулась в нем в 1990 году на десятой молодежной спартакиаде имени Хосе Марти в кубинском городе Камагуэе. Эта спартакиада представляла «большой революционный интерес» и стала одним из последних мероприятий подобного рода. Именно там, в компании товарищей с la Tierra mas Hermosa, Карел, весьма впечатлительный для своих лет, был покорен ритмами ча-ча-ча и болеро, кубинскими народными песнями и латиноамериканской музыкой в целом. Сила очарования оказалась настолько велика, что по возвращении в Прагу он остыл к поднятию тяжестей и даже к культуризму. Зато начал играть в составе замечательного, популярного во всей Восточной Европе ансамбля народной кубинской песни, который назывался (и по сей день называется) «Лос-Бонгосерос-де-Братислава».
К сожалению, занятиям музыкой суждено было прерваться. То, что предначертано судьбой, редко совпадает с нашими желаниями. Остались позади еще четыре или пять лет. Карелу представилась возможность эмигрировать на Запад. Он уехал в Германию, где чехи чувствовали себя почти как дома. Однако жизнь там оказалась не простой. Карел подался на юг, во Францию, и снова столкнулся с трудностями. В конце концов он осел в Испании. Здесь не нашлось применения его достижениям ни в области культуризма, ни в исполнении ча-ча-ча, поэтому Карелу пришлось удовлетвориться ролью мальчика на побегушках, курьера в униформе с логотипом предприятия по обслуживанию банкетов на дому «Ла-Морера-и-эль-Муэрдаго».
Темне менее некоторые детские увлечения и привычки не оставляют нас всю жизнь. Именно поэтому Карел в то утро все делал в ритме известной песенки «El son montuno». Час был ранний, не мешало подкрепиться, пока обитатели дома Тельди мирно спят. За много километров от Праги и еще дальше от Камагуэя он вышел из своей комнаты, спустился на кухню и открыл морозильную камеру, чтобы взять немного мороженого.
Когда Карел открыл морозильник, песенка застыла у него на губах. Взгляд широко раскрытых глаз Нестора был устремлен в пространство, левая рука, казалось, продолжала царапать дверцу, а правая сжимала обрывок бумаги. Однако эти детали не привлекли внимания Карела – если есть надежда вернуть повара к жизни, нельзя терять ни минуты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60