Не найдется ни куда бежать, ни зачем, ни с кем». Нога Эрнесто опухла, пятка не влезает в ботинок, задник загибается.
– Ну хватит, прекрати, какого черта ты это делаешь, не понимаю. Давай поднимайся, – говорит Тельди и, увидев ее лицо, добавляет: – Выглядишь ты неважно, Адела, тебе надо переодеться, и мне тоже,
– Да, – отвечает она, – только я на этот раз поднимусь пешком.
Адела идет к лестнице без оглядки и не знает, остался муж в лифте и возвращается на нем в номер или делает что-то другое, она лишь знает, что в ее распоряжении три этажа и ей надо еще раз подумать о Карлосе и о своем открытии. «Поздно отменять ужин в «Лас-Лилас», – решает она, – придется несколько дней прожить как обычно, но после банкета – адьос, Тельди!» Адела не устает. Адела взлетает на третий этаж, как юная девчонка, ибо только что дала клятву увлечься, поглупеть, свихнуться… короче, полностью отдаться во власть любви.
Часть четвертая
ИГРА
– В этом происшествии, – сказал отец Браун, – сыграло роль неприятное и трудно доступное пониманию искажение, не поддающееся описанию по законам прямых лучей небесных либо инфернальных (не магических). Как по следу улитки можно увидеть ее извилистый путь, точно так же распознаю я кривую поступь человека.
Т.К. Честертон
Этот фокус проделывают с помощью зеркальных отражений, не правда ли?
Агата Кристи
1
ПРИЕЗД В ДОМ «ЛАС-ЛИЛАС»
Дом, в котором должна вот-вот произойти внезапная смерть, внешне ничем не отличается от безобидных строений. Говорят, что ступени деревянных лестниц в таком доме скрипят под ногами, издавая звуки, похожие на карканье ворона, а стены молчат в печальном ожидании неотвратимого несчастья, но это все выдумки. Неправда и то, что огромная морозильная камера «Вестингауз», которая навсегда захлопывает дверь за спиной вошедшего, за несколько часов до этого начинает ласково урчать, как кот, заманивая беспечного человека. Такие разговоры – сплошная ложь, и тем не менее на жестком коврике перед входом в дом «Лас-Лилас» у всех на виду расположилась гигантская кукарача. Это насекомое производит весьма неприятное впечатление, да к тому же обладает хорошо развитым чувством локтя. Очень часто, когда одна особь заканчивает жизнь под чьим-нибудь ботинком, на ее месте неизвестно откуда появляется абсолютно идентичный экземпляр – жирный, гладкий и блестящий, и его постигает аналогичная судьба. Именно так и произошло тем утром с кукарачей, а точнее, с целым семейством кукарач, которые со стоическим упорством ползли к двери дома «Лас-Ли-лас» навстречу прибывающим гостям.
Если нашествие тараканов, вызывающе шевелящих длинными усами, можно расценить как знамение, то его, без всякого сомнения, заметили все. И естественно, каждый поступил так, как всегда делают, когда на пути попадается кукарача, – раздавил ногой.
Эрнесто и Адела Тельди, приехав раньше других и увидев несимпатичных насекомых, воспользовались предлогом, чтобы обменяться несколькими словами, впервые после многочасового молчания. Они не разговаривали на протяжении всего полета из Мадрида и произнесли лишь пару дежурных фраз по дороге из аэропорта в Коин, где находился «Лас-Лилас», дом старинной постройки; стены по большей части увиты глицинией, которую невежды обычно путают с сиренью, давшей на звание этому месту.
– Я тебя предупреждал, твои сторожа – сплошное недоразумение, – проворчал Эрнесто Тельди. – Просто неслыханно, чтобы кукарачи ползали вокруг дома, кто знает, что нас ожидает внутри.
Он вставил ключ в замочную скважину и посмотрел по сторонам. Сад казался достаточно ухоженным: голубые гортензии цвели справа и слева от двери, другие цветы тоже радовали взгляд; с газона граблями были аккуратно убраны опавшие листья, если не считать тех, с которыми играл ветер. В глубине сада виднелся небольшой водоем с фонтанчиком и лилиями, а за ним – живая изгородь из плотно посаженных кустов самшита.
– По крайней мере садовник знает свое дело, – прокомментировал обзор Тельди, – зато сторожа, ты их наняла, оба лентяи: что муж, что жена, даже не удосужились появиться, чтобы дверь отпереть. Хотел бы я знать, где их черти носят, – Он повернул дверную ручку.
И наступил на кукарачу; из-под ботинка раздался хруст раздавленного панциря, и хозяин «Лас-Лилас», чертыхнувшись, вытер о коврик прилипшие к подошве останки. Не успели супруги переступить порог, как пришлось столкнуться с новым досадным обстоятельством: чрезвычайно взволнованные сторожа сообщили, что не могут остаться в доме на время банкета, им надо «поспешать в Кониль-де-ла-Фронтера к родичам, у которых беда приключилась, большая беда, сеньора, вы уж не серчайте, вот несчастье-то…».
– Пусть уходят немедленно, сию же минуту, и никогда не возвращаются! – отрезал Тельди, обращаясь не к сторожам, а к Аделе, словно это по ее вине «у родичей приключилась большая беда».
Адела, напротив, заняла примирительную позицию и договорилась со сторожами, что те задержатся до прибытия сотрудников фирмы «Ла-Морера-и-эль-Муэрда-го» и объяснят, как что работает и где что находится. Тельди, впервые обратившись непосредственно к сторожам, заявил с раздражающей категоричностью, словно перед ним стояли солдаты, бегущие с поля боя:
– Но прежде, чем вы навсегда исчезнете с глаз моих, унесите эту дохлую кукарачу, пожалуйста!
– Мерзкая тварь, – с отвращением сказала Хлоя двумя часами позже, заметив на коврике точно такое же насекомое, бодро шевелящее усами в знак приветствия. – Фу, какая гадость, кто-нибудь прикончит ее или нет, черт возьми! Мне совесть не позволяет вредить животным, но до чего противная, мать ее!
Нестор, как и подобает повару, относился к тараканам резко негативно, что и дал понять сторожам в первую минуту знакомства.
– Ведать не ведаю, откуда эта напасть, – заизвинялась сторожиха. – Только что выкинула одну дохлую. Наверное, сеньор Тельди притащил ее с улицы, потому что она к его подошве была прилипшая. А в доме вообще нет никаких насекомых. Кухня блестит как стеклышко, ни пылинки, проходите, сами увидите.
Нестор и сторожиха вошли в дом.
– А эта дрянь кукарача? – поинтересовалась Хлоя. – Убей ее ты, Карлос.
И Карлос, который не привык заставлять просить себя дважды в таких случаях, раздавил насекомое не менее успешно, чем Эрнесто Тельди.
– Вот так, Хлоя, отнеси сумки на кухню. Карел паркует машину, пойду помогу ему выгрузить посуду.
«Что за черт! – подумал Карел Плиг, увидев на коврике третью кукарачу, гладкую и блестящую, как ее родственницы. – Как сказать по-испански «svab»? – Он задумался, не подозревая, что много раз распевал знаменитейшую мексиканскую песню, посвященную данному насекомому. К сожалению, у Карела не было времени на лингвистические поиски.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60
– Ну хватит, прекрати, какого черта ты это делаешь, не понимаю. Давай поднимайся, – говорит Тельди и, увидев ее лицо, добавляет: – Выглядишь ты неважно, Адела, тебе надо переодеться, и мне тоже,
– Да, – отвечает она, – только я на этот раз поднимусь пешком.
Адела идет к лестнице без оглядки и не знает, остался муж в лифте и возвращается на нем в номер или делает что-то другое, она лишь знает, что в ее распоряжении три этажа и ей надо еще раз подумать о Карлосе и о своем открытии. «Поздно отменять ужин в «Лас-Лилас», – решает она, – придется несколько дней прожить как обычно, но после банкета – адьос, Тельди!» Адела не устает. Адела взлетает на третий этаж, как юная девчонка, ибо только что дала клятву увлечься, поглупеть, свихнуться… короче, полностью отдаться во власть любви.
Часть четвертая
ИГРА
– В этом происшествии, – сказал отец Браун, – сыграло роль неприятное и трудно доступное пониманию искажение, не поддающееся описанию по законам прямых лучей небесных либо инфернальных (не магических). Как по следу улитки можно увидеть ее извилистый путь, точно так же распознаю я кривую поступь человека.
Т.К. Честертон
Этот фокус проделывают с помощью зеркальных отражений, не правда ли?
Агата Кристи
1
ПРИЕЗД В ДОМ «ЛАС-ЛИЛАС»
Дом, в котором должна вот-вот произойти внезапная смерть, внешне ничем не отличается от безобидных строений. Говорят, что ступени деревянных лестниц в таком доме скрипят под ногами, издавая звуки, похожие на карканье ворона, а стены молчат в печальном ожидании неотвратимого несчастья, но это все выдумки. Неправда и то, что огромная морозильная камера «Вестингауз», которая навсегда захлопывает дверь за спиной вошедшего, за несколько часов до этого начинает ласково урчать, как кот, заманивая беспечного человека. Такие разговоры – сплошная ложь, и тем не менее на жестком коврике перед входом в дом «Лас-Лилас» у всех на виду расположилась гигантская кукарача. Это насекомое производит весьма неприятное впечатление, да к тому же обладает хорошо развитым чувством локтя. Очень часто, когда одна особь заканчивает жизнь под чьим-нибудь ботинком, на ее месте неизвестно откуда появляется абсолютно идентичный экземпляр – жирный, гладкий и блестящий, и его постигает аналогичная судьба. Именно так и произошло тем утром с кукарачей, а точнее, с целым семейством кукарач, которые со стоическим упорством ползли к двери дома «Лас-Ли-лас» навстречу прибывающим гостям.
Если нашествие тараканов, вызывающе шевелящих длинными усами, можно расценить как знамение, то его, без всякого сомнения, заметили все. И естественно, каждый поступил так, как всегда делают, когда на пути попадается кукарача, – раздавил ногой.
Эрнесто и Адела Тельди, приехав раньше других и увидев несимпатичных насекомых, воспользовались предлогом, чтобы обменяться несколькими словами, впервые после многочасового молчания. Они не разговаривали на протяжении всего полета из Мадрида и произнесли лишь пару дежурных фраз по дороге из аэропорта в Коин, где находился «Лас-Лилас», дом старинной постройки; стены по большей части увиты глицинией, которую невежды обычно путают с сиренью, давшей на звание этому месту.
– Я тебя предупреждал, твои сторожа – сплошное недоразумение, – проворчал Эрнесто Тельди. – Просто неслыханно, чтобы кукарачи ползали вокруг дома, кто знает, что нас ожидает внутри.
Он вставил ключ в замочную скважину и посмотрел по сторонам. Сад казался достаточно ухоженным: голубые гортензии цвели справа и слева от двери, другие цветы тоже радовали взгляд; с газона граблями были аккуратно убраны опавшие листья, если не считать тех, с которыми играл ветер. В глубине сада виднелся небольшой водоем с фонтанчиком и лилиями, а за ним – живая изгородь из плотно посаженных кустов самшита.
– По крайней мере садовник знает свое дело, – прокомментировал обзор Тельди, – зато сторожа, ты их наняла, оба лентяи: что муж, что жена, даже не удосужились появиться, чтобы дверь отпереть. Хотел бы я знать, где их черти носят, – Он повернул дверную ручку.
И наступил на кукарачу; из-под ботинка раздался хруст раздавленного панциря, и хозяин «Лас-Лилас», чертыхнувшись, вытер о коврик прилипшие к подошве останки. Не успели супруги переступить порог, как пришлось столкнуться с новым досадным обстоятельством: чрезвычайно взволнованные сторожа сообщили, что не могут остаться в доме на время банкета, им надо «поспешать в Кониль-де-ла-Фронтера к родичам, у которых беда приключилась, большая беда, сеньора, вы уж не серчайте, вот несчастье-то…».
– Пусть уходят немедленно, сию же минуту, и никогда не возвращаются! – отрезал Тельди, обращаясь не к сторожам, а к Аделе, словно это по ее вине «у родичей приключилась большая беда».
Адела, напротив, заняла примирительную позицию и договорилась со сторожами, что те задержатся до прибытия сотрудников фирмы «Ла-Морера-и-эль-Муэрда-го» и объяснят, как что работает и где что находится. Тельди, впервые обратившись непосредственно к сторожам, заявил с раздражающей категоричностью, словно перед ним стояли солдаты, бегущие с поля боя:
– Но прежде, чем вы навсегда исчезнете с глаз моих, унесите эту дохлую кукарачу, пожалуйста!
– Мерзкая тварь, – с отвращением сказала Хлоя двумя часами позже, заметив на коврике точно такое же насекомое, бодро шевелящее усами в знак приветствия. – Фу, какая гадость, кто-нибудь прикончит ее или нет, черт возьми! Мне совесть не позволяет вредить животным, но до чего противная, мать ее!
Нестор, как и подобает повару, относился к тараканам резко негативно, что и дал понять сторожам в первую минуту знакомства.
– Ведать не ведаю, откуда эта напасть, – заизвинялась сторожиха. – Только что выкинула одну дохлую. Наверное, сеньор Тельди притащил ее с улицы, потому что она к его подошве была прилипшая. А в доме вообще нет никаких насекомых. Кухня блестит как стеклышко, ни пылинки, проходите, сами увидите.
Нестор и сторожиха вошли в дом.
– А эта дрянь кукарача? – поинтересовалась Хлоя. – Убей ее ты, Карлос.
И Карлос, который не привык заставлять просить себя дважды в таких случаях, раздавил насекомое не менее успешно, чем Эрнесто Тельди.
– Вот так, Хлоя, отнеси сумки на кухню. Карел паркует машину, пойду помогу ему выгрузить посуду.
«Что за черт! – подумал Карел Плиг, увидев на коврике третью кукарачу, гладкую и блестящую, как ее родственницы. – Как сказать по-испански «svab»? – Он задумался, не подозревая, что много раз распевал знаменитейшую мексиканскую песню, посвященную данному насекомому. К сожалению, у Карела не было времени на лингвистические поиски.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60