Трсайель. Наконец-то.
Никса забормотала заклинание. Наверное, хочет открыть портал. Звучали удивительно знакомые слова, однако я не знала ни одного портального заклинания. Не важно. Какое бы заклинание она ни творила, закончить его ей не удастся.
Я развернулась и попыталась нанести удар. Никса отскочила, подняв и опустив руки. Заклинание с жестами? Скорее всего колдовство. Я опять замахнулась, но тут она замолчала, и я приготовилась к худшему. Ничего не произошло.
– Значит, из тебя такая же чародейка, как и боец, – сказала я… и передним ударом уложила ее на пол.
В комнату влетел Трсайель. Я стояла сбоку, за дверью, и он оказался спиной ко мне и лицом к распростертой на полу никсе.
Она подняла голову.
– Трсайель! Осторожно! Сзади! – крикнула она.
Он обернулся, поднимая меч, затем увидел меня и замер.
– Трсайель! – закричала никса. – Это она! Она воспользовалась чарами обличья.
Чары обличья? Вот какое заклинание она сотворила! Колдовские чары, чтобы выглядеть, как я. Я не успела возразить, а меч Трсайеля уже летел ко мне, и уворачиваться было некогда.
В последний миг наши взгляды встретились, и на его лице отразился запоздалый ужас. Ангел хотел остановить меч, но тщетно, сила замаха была слишком велика. Ему удалось лишь слегка изменить траекторию меча, чуть отвести лезвие в сторону. Удар пришелся мне в бедро. Раздался дикий, нечеловеческий вой, и я запоздало осознала, что он вырвался из моего собственного горла. Меня пронзила волна адской, неописуемой боли. Я рухнула, Трсайель успел подхватить меня на руки. Меч с лязгом упал на пол.
Я потеряла сознание, однако новый приступ жуткой боли привел меня в чувство. Трсайель осторожно опустил меня на пол. Он что-то говорил, но я слышала только свой крик. За спиной у него никса устремилась куда-то в сторону. Я неожиданно поняла, что ей понадобилась.
– Трсайель, – выдохнула я. – Меч! Она…
Он выпрямился как раз в тот миг, когда никса рванулась к клинку. Ангел, не успевая схватить меч, ногой отпихнул его в сторону и кинулся на никсу. Они покатились по полу.
Волны боли пульсировали в теле, и каждая волна на мгновение отключала сознание. Я изо всех сил пыталась не терять связи с происходящим. На противоположном конце комнаты Трсайель почти пригвоздил никсу к земле, но она вырвалась, перекатилась и снова устремилась к мечу. Ангел швырнул ее на пол.
Сквозь накатывающую темноту я пыталась разглядеть клинок. Вот он, у самой двери! Закусив губу, я поднялась на четвереньки и поползла к нему. В нескольких футах от вожделенного оружия я поняла, что не сдвинусь с места, меня била дрожь, руки и ноги отказали. Я рванулась к мечу и накрыла его своим телом, ощущая сквозь одежду жар клинка. Вес провалилось в темноту.
Я пришла в себя на чем-то мягком и удобном. Кажется, кровать. Надо мной склонился Трсайель. Я попыталась сесть; ослепительная боль вынудила меня лечь обратно.
– Никса? – шепотом спросила я.
– Сбежала. Телепортировалась, как только я ее прижал.
– Амулет. Нашел…
– Он здесь.
– Хорошо. Что… – Я охнула от нового приступа боли. Трсайель обнял меня и прикоснулся ладонями к шее.
Я снова охнула: руки у него были чуть холоднее меча. Пальцы коснулись кожи, и боль отступила. Он помассировал мне шею, и я расслабилась. Боль сменилась волнами тепла. Я начала засыпать под чарующие звуки ангельского голоса. Все попытки сосредоточиться были тщетны, и я поняла, что Трсайель и впрямь перешел на ангельскую манеру разговора.
– Лучше? – шепнул он.
– Угу. Немного.
– Тогда я продолжу, – негромко рассмеялся он и серьезно добавил: – Мне очень, очень жаль.
Я приподняла голову и огляделась. Я лежала на диване, а Трсайель устроился рядом, на стуле. Громоздкая, угловатая, типично постмодернистская мебель гораздо удобнее, чем кажется. Два кресла стояли рядом с камином, а еще два – у окна, выходящего на город. Стены украшены плакатами картинных галерей и музеев. У противоположной стены – книжный шкаф, битком набитый книгами. Все не поместились, и часть громоздилась стопками на полу. Низкий столик справа завален журналами.
– Твоя комната? – спросила я с любопытством.
– Не такая, как у других ангелов? – кивнул Трсайель. Я подняла номер «Энтертейнментуикли».
– Да уж, не такая. Ангел слегка покраснел.
– Я тебя подкалываю, – улыбнулась я, – твоя комната уютнее. В других делается не по себе.
Трсайель рассмеялся. Я продолжала перебирать журналы. С «Тайм» и «Нэшнл джиографик» я была знакома, остальные были написаны на неизвестных мне языках.
– Вот и ответ на вопрос, – проговорил ангел, широким жестом указывая на обстановку своей комнаты. – Хотя, полагаю, ты уже обо всем догадалась.
– О чем?
– Что имел в виду Данталиан. Его слова. Его… оскорбления. Ты прекрасно поняла, что он имел в виду.
Я откинулась на подушки и посмотрела на него.
– В тебе есть человеческая кровь. Якобы.
– Он прав, и ты это знаешь. Впрочем, доказать это невозможно. – Он поднял с подушки прядь моих волос, пытаясь отвлечься. – Я из третьей, последней группы чистокровных ангелов. Создатель знал, что и с первой, и со второй волной ангелов возникли проблемы. Мир рос, а они не могли за ним угнаться. Тысячи лет они оберегали охотников и собирателей и вдруг столкнулись с миром, который меняется в мгновенье ока. Последнюю группу научили погружаться в мир людей, поддерживать его традиции, языки, даже моду, чтобы лучше понимать тех, кому мы служим.
– Но ведь это все объясняет! Дело в обучении, а не в происхождении.
– Нет, – покачал головой ангел. – Некоторые из старших ангелов пытались стать такими, как мы, а некоторые из нас – как они. Ничего не вышло, мы слишком разные.
– Думаешь, Создатель дал тебе человеческую кровь, чтобы ты был человечнее?
Трсайель выпустил мои волосы и кивнул.
– И когда Данталиан заговорил об этом, мне стало тошно от того, как я отреагировал на его слова. Я представил себе, что ты обо мне подумала…
– Я не…
– Что я лицемер, верно? Сначала я говорю тебе, что не вижу в людях ничего дурного, а потом беснуюсь оттого, что какой-то демон видит во мне человеческую кровь. – Он яростно покачал головой, сверкая глазами. – Проклятый…
Я приподнялась в постели.
– Ты не лицемер, Трсайель. Я видела, как с тобой обращаются другие ангелы. Проблема в них, верно? Не в том, что у тебя в жилах есть капля человеческой крови, а в том, что они так думают.
– Мне важно, кем они меня считают. Конечно, я не…
Я заглянула ему в глаза.
– Дальше можешь не объяснять. Я же ведьма. Мне хорошо знакома ситуация, когда с тобой обращаются как с существом второго сорта. Впрочем, если не касаться ни вопросов крови, ни обучения, эксперимент в принципе удался. Ты понимаешь человеческую культуру и приспособлен к ней лучше других.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96
Никса забормотала заклинание. Наверное, хочет открыть портал. Звучали удивительно знакомые слова, однако я не знала ни одного портального заклинания. Не важно. Какое бы заклинание она ни творила, закончить его ей не удастся.
Я развернулась и попыталась нанести удар. Никса отскочила, подняв и опустив руки. Заклинание с жестами? Скорее всего колдовство. Я опять замахнулась, но тут она замолчала, и я приготовилась к худшему. Ничего не произошло.
– Значит, из тебя такая же чародейка, как и боец, – сказала я… и передним ударом уложила ее на пол.
В комнату влетел Трсайель. Я стояла сбоку, за дверью, и он оказался спиной ко мне и лицом к распростертой на полу никсе.
Она подняла голову.
– Трсайель! Осторожно! Сзади! – крикнула она.
Он обернулся, поднимая меч, затем увидел меня и замер.
– Трсайель! – закричала никса. – Это она! Она воспользовалась чарами обличья.
Чары обличья? Вот какое заклинание она сотворила! Колдовские чары, чтобы выглядеть, как я. Я не успела возразить, а меч Трсайеля уже летел ко мне, и уворачиваться было некогда.
В последний миг наши взгляды встретились, и на его лице отразился запоздалый ужас. Ангел хотел остановить меч, но тщетно, сила замаха была слишком велика. Ему удалось лишь слегка изменить траекторию меча, чуть отвести лезвие в сторону. Удар пришелся мне в бедро. Раздался дикий, нечеловеческий вой, и я запоздало осознала, что он вырвался из моего собственного горла. Меня пронзила волна адской, неописуемой боли. Я рухнула, Трсайель успел подхватить меня на руки. Меч с лязгом упал на пол.
Я потеряла сознание, однако новый приступ жуткой боли привел меня в чувство. Трсайель осторожно опустил меня на пол. Он что-то говорил, но я слышала только свой крик. За спиной у него никса устремилась куда-то в сторону. Я неожиданно поняла, что ей понадобилась.
– Трсайель, – выдохнула я. – Меч! Она…
Он выпрямился как раз в тот миг, когда никса рванулась к клинку. Ангел, не успевая схватить меч, ногой отпихнул его в сторону и кинулся на никсу. Они покатились по полу.
Волны боли пульсировали в теле, и каждая волна на мгновение отключала сознание. Я изо всех сил пыталась не терять связи с происходящим. На противоположном конце комнаты Трсайель почти пригвоздил никсу к земле, но она вырвалась, перекатилась и снова устремилась к мечу. Ангел швырнул ее на пол.
Сквозь накатывающую темноту я пыталась разглядеть клинок. Вот он, у самой двери! Закусив губу, я поднялась на четвереньки и поползла к нему. В нескольких футах от вожделенного оружия я поняла, что не сдвинусь с места, меня била дрожь, руки и ноги отказали. Я рванулась к мечу и накрыла его своим телом, ощущая сквозь одежду жар клинка. Вес провалилось в темноту.
Я пришла в себя на чем-то мягком и удобном. Кажется, кровать. Надо мной склонился Трсайель. Я попыталась сесть; ослепительная боль вынудила меня лечь обратно.
– Никса? – шепотом спросила я.
– Сбежала. Телепортировалась, как только я ее прижал.
– Амулет. Нашел…
– Он здесь.
– Хорошо. Что… – Я охнула от нового приступа боли. Трсайель обнял меня и прикоснулся ладонями к шее.
Я снова охнула: руки у него были чуть холоднее меча. Пальцы коснулись кожи, и боль отступила. Он помассировал мне шею, и я расслабилась. Боль сменилась волнами тепла. Я начала засыпать под чарующие звуки ангельского голоса. Все попытки сосредоточиться были тщетны, и я поняла, что Трсайель и впрямь перешел на ангельскую манеру разговора.
– Лучше? – шепнул он.
– Угу. Немного.
– Тогда я продолжу, – негромко рассмеялся он и серьезно добавил: – Мне очень, очень жаль.
Я приподняла голову и огляделась. Я лежала на диване, а Трсайель устроился рядом, на стуле. Громоздкая, угловатая, типично постмодернистская мебель гораздо удобнее, чем кажется. Два кресла стояли рядом с камином, а еще два – у окна, выходящего на город. Стены украшены плакатами картинных галерей и музеев. У противоположной стены – книжный шкаф, битком набитый книгами. Все не поместились, и часть громоздилась стопками на полу. Низкий столик справа завален журналами.
– Твоя комната? – спросила я с любопытством.
– Не такая, как у других ангелов? – кивнул Трсайель. Я подняла номер «Энтертейнментуикли».
– Да уж, не такая. Ангел слегка покраснел.
– Я тебя подкалываю, – улыбнулась я, – твоя комната уютнее. В других делается не по себе.
Трсайель рассмеялся. Я продолжала перебирать журналы. С «Тайм» и «Нэшнл джиографик» я была знакома, остальные были написаны на неизвестных мне языках.
– Вот и ответ на вопрос, – проговорил ангел, широким жестом указывая на обстановку своей комнаты. – Хотя, полагаю, ты уже обо всем догадалась.
– О чем?
– Что имел в виду Данталиан. Его слова. Его… оскорбления. Ты прекрасно поняла, что он имел в виду.
Я откинулась на подушки и посмотрела на него.
– В тебе есть человеческая кровь. Якобы.
– Он прав, и ты это знаешь. Впрочем, доказать это невозможно. – Он поднял с подушки прядь моих волос, пытаясь отвлечься. – Я из третьей, последней группы чистокровных ангелов. Создатель знал, что и с первой, и со второй волной ангелов возникли проблемы. Мир рос, а они не могли за ним угнаться. Тысячи лет они оберегали охотников и собирателей и вдруг столкнулись с миром, который меняется в мгновенье ока. Последнюю группу научили погружаться в мир людей, поддерживать его традиции, языки, даже моду, чтобы лучше понимать тех, кому мы служим.
– Но ведь это все объясняет! Дело в обучении, а не в происхождении.
– Нет, – покачал головой ангел. – Некоторые из старших ангелов пытались стать такими, как мы, а некоторые из нас – как они. Ничего не вышло, мы слишком разные.
– Думаешь, Создатель дал тебе человеческую кровь, чтобы ты был человечнее?
Трсайель выпустил мои волосы и кивнул.
– И когда Данталиан заговорил об этом, мне стало тошно от того, как я отреагировал на его слова. Я представил себе, что ты обо мне подумала…
– Я не…
– Что я лицемер, верно? Сначала я говорю тебе, что не вижу в людях ничего дурного, а потом беснуюсь оттого, что какой-то демон видит во мне человеческую кровь. – Он яростно покачал головой, сверкая глазами. – Проклятый…
Я приподнялась в постели.
– Ты не лицемер, Трсайель. Я видела, как с тобой обращаются другие ангелы. Проблема в них, верно? Не в том, что у тебя в жилах есть капля человеческой крови, а в том, что они так думают.
– Мне важно, кем они меня считают. Конечно, я не…
Я заглянула ему в глаза.
– Дальше можешь не объяснять. Я же ведьма. Мне хорошо знакома ситуация, когда с тобой обращаются как с существом второго сорта. Впрочем, если не касаться ни вопросов крови, ни обучения, эксперимент в принципе удался. Ты понимаешь человеческую культуру и приспособлен к ней лучше других.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96