У Бернарда свело живот.
– Вернуться?
– На уик-энд я улетаю в Ниццу. У этой пары там домик, и они отвезут нас на своем самолете.
– Так ты улетаешь?
– Да. Извини.
Бернард заскрипел зубами. Когда родители уезжали и бросали его, Джойс всегда была рядом. Она была его талисманом. Расстраиваться из-за одного уик-энда было бы непростительным мальчишеством. Он вовсе не собирался держать ее за юбку и не стал бы возражать, если бы речь шла о каком-нибудь другом уик-энде. Но до сих пор Джойс его день рождения не пропускала. Встретить тридцатилетие без нее было бы обидно вдвойне.
Впрочем, важнее было другое. Даже после их фантастической вчерашней ночи Бернард не был уверен, что добился своего. Он хотел в этот уикенд сделать все правильно. А она улетает и оставляет его в дураках. Но обиднее всего, что Джойс забыла про его день рождения.
– Ницца? Это не похоже на деловую поездку.
– Я бы с радостью осталась дома. Сам знаешь.
– Угу. Я бы тоже этому радовался.
– Извини, пожалуйста. Я исправлюсь. На следующий уик-энд, ладно?
– Конечно. Позвони, когда вернешься.
Он дал отбой, не дожидаясь ответа. На душе у него было скверно. Неужели для нее работа всегда будет на первом месте?

10

– Не забудь лосьон от загара. Ты белокожая, а потому непременно обгоришь, – сказал Гилберт, войдя в кабинет с горой почты в руках.
Он подавал Джойс письма одно за другим, а она читала обратные адреса и раскладывала конверты кучками.
Гилберт сделал паузу и сел на край ее стола.
– Неужели ты не в восторге от этой поездки? Белый песок, красивые закаты… Если я хоть чуть-чуть знаю Кору – а я знаю ее хорошо, – нас ждет море развлечений и очень мало работы. На самом деле она терпеть не может говорить о делах.
– Если мы не будем говорить о делах, тогда к чему вся эта поездка?
– К тому, что Кора хочет лучше узнать тебя. Поверь мне, как только вы подружитесь, дело будет в шляпе.
– Дай-то бог… А если я ей не понравлюсь?
– Обязательно понравишься. Держу пари, она станет твоим лучшим другом.
– Прекрасно. Тем более что это место, кажется, вакантно.
Гилберт свел брови.
– Вы с Бернардом поссорились?
– Не знаю. Все наперебой советовали мне не упускать своего шанса, а я, как дура, послушалась.
– И в чем проблема?
– Ему нужна серьезная связь.
– А тебе нет?
– Сильно сомневаюсь, что я смогу поддерживать ее и одновременно выполнять свои должностные обязанности.
– По-твоему, я эксплуататор? Бери свободные дни и пользуйся ими. Не понимаю, чего ради ты надрываешься. У нас все на мази.
Джойс посмотрела на него с досадой. Если бы Гилберт знал, как ненадежно их положение! Почва могла в любой момент уйти у них из-под ног.
– Стоит нам потерять хотя бы один из заказов, как мы окажемся на мели.
Гилберт помахал рукой; он всегда поступал так, когда Джойс затрагивала эту тему.
– Вечно ты каркаешь! Заказов у нас хватает. И слышать не хочу! Тебе необходимо немного расслабиться. Все будет о’кей. Бьюсь об заклад, через неделю «Тайные искушения» станут нашим клиентом. Я это нюхом чую!
Джойс только рукой махнула. Похоже, этот человек никогда не начинал жизнь с нуля. И не знал того, что знала она.
– Просто мне не хочется возвращаться к тому, с чего мы начали.
Гилберт поднял руку, пытаясь заставить ее замолчать.
– Больше ни слова. Вспомни об оптимизме.
Он бросил на Джойс укоризненный взгляд и начал разбирать почту.
– Ладно, мистер Оптимист. А как быть с тем, что я нарушила слово, данное Бернарду? Я обещала провести этот уик-энд с ним.
Гилберт поднял взгляд.
– Он очень расстроился? Ты уверена?
– Он не говорил со мной с тех пор, как я сообщила ему, что улетаю.
– Может быть, он выбрал другое средство связи. – Гилберт передал ей тонкий пакет. – Обратного адреса нет, но табличка такая же, как на бандероли с поваренной книгой. Наверно, еще один подарок от твоего тайного поклонника, который давно перестал быть тайным.
Джойс дрожащими руками вскрыла пакет. Там лежали маленький прямоугольник, обернутый в бумагу, и сложенная вдвое открытка. Она развернула открытку.
На заре любви всего дороже
Первый робкий, нежный поцелуй.
Джордж Эверетт (1785–1849)
– Похоже, он не очень расстроился. – Гилберт нагнулся и начал следить за тем, как она разрывает такую же цветную бумагу, в какую была завернута поваренная книга.
Джойс держала в руках темно-зеленый шелковый шарф с золотом, отражавший свет.
– Какой красивый…
– Ну вот видишь? Все в порядке. Позвони и скажи ему спасибо. – Гилберт подбодрил ее кивком и удалился.
Джойс теребила тонкую ткань.
Сможет ли она забыть о собственном стремлении командовать и позволить мужчине доставлять ей такое же удовольствие, какое она доставляет ему?
Через несколько секунд она набрала номер сотового телефона Бернарда, затаила дыхание и стала ждать ответа. К разочарованию Джойс, откликнулся голос, предложивший оставить сообщение. Она на мгновение замешкалась, а потом сказала:
– Привет. Это я. Я только хотела сказать спасибо за то, что ты понял меня насчет уик-энда. Я подумала над тем, что мы говорили, и решила, что, возможно, ты был прав. Я ужасно скучаю по тебе. Позвони.
Джойс положила трубку. Нежный шелк продолжал льнуть к пальцам.
Нужно преодолеть глупые страхи. Ради Бернарда. И ради самой себя.
Стояла вторая половина дня. Белоснежный песок отражал яркие солнечные лучи.
Джойс поправила темные очки. Окружавший ее пейзаж казался нереальным. Неужели она сидит на пляже и загорает? Это невозможно. Ей хотелось вернуться домой, увидеть Бернарда и попросить у него прощения за испорченный уик-энд.
Она пила какой-то прохладительный напиток, а Гилберт и Кора продолжали болтать о «добрых старых временах». Судя по всему, компания у них была та еще…
– Ты помнишь ту вечеринку в пижамах, когда приехала полиция, но, вместо того чтобы забрать всех в участок, присоединилась к нам?
Это воспоминание заставило Кору фыркнуть.
– Насколько я помню, дверь им открыла ты, – продолжал Гилберт. – На тебе не было ничего, кроме крошечного черного лоскутика. И вид у тебя был такой аппетитный, что у них потекли слюнки. – Гилберт с притворным осуждением поджал губы.
– Именно тогда я и решила посвятить жизнь сексуальному белью! – Оба громко расхохотались, заставив Дональда и Джойс улыбнуться.
Дональд наклонился и потрепал жену по руке.
– Ты у меня умница.
Кора просияла и повернулась к Гилберту.
– Что ты скажешь, если в витринах рядом с женскими манекенами поставить манекены мужчин в форме? Военные обожают полуодетых женщин!
– Я их понимаю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37