– И не обращай внимания на выходку Алана. Как я вижу, он отвык от вежливого обращения с тобой. Будем надеяться, что к концу вечера к нему вернутся его манеры.
Теперь была очередь Алана рассмеяться, и этот издевательский смех вызвал недовольный взгляд Эбони. Их глаза встретились, и сузившийся взгляд Алана обещал ей наказание, когда у него будет для этого возможность.
– Не беспокойся, мама, – сказал он им вслед. – К концу вечера я буду кроток как ягненок.
Глава 4
К концу вечера Алану уже хотелось умереть и провалиться в тартарары. Он решил, что лучше оказаться в аду, чем сидеть в нескольких метрах от этой ведьмы, смотреть, как она ест, обонять запах этих чертовски дразнящих духов, которые она всегда употребляла, и не иметь возможности прикоснуться к ней.
Может быть, если бы его уловка – оказаться здесь, когда она этого не ожидала, – действительно обеспокоила ее, он, несмотря на все свое раздражение, вероятно, нашел бы в этом некоторое удовлетворение. Но она сидела рядом, не подозревая – а может быть, и подозревая – о его мучениях, болтала с его матерью, время от времени кидая в его сторону какие-то ничего не значащие фразы и мимолетные взгляды.
Нет, решил он, рассматривая ее идеальный профиль. Она все понимает. Зачем ей понадобилось с такой регулярностью поглядывать в его сторону своими соблазняющими глазами, как не для того, чтобы убедиться, что он смотрит на нее, хочет ее, что она нужна ему?
Ведьма, думал он вновь, ощутив ноющую боль в низу живота. Чего бы я ни отдал, чтобы стереть с ее лица эту маску хладнокровия, раздавить в поцелуе как будто предназначенные для этого сочные красные губы. Он чуть не застонал вслух, когда ясно представил себе эту картину. Потому что он не встречал женщины более неистовой в постели, чем Эбони. Или более распутной.
Конечно, в этом и заключалось ее очарование, решил он. Иначе, почему он был вынужден возвращаться к ней еще и еще, если между ними не было любви, если она не делала никаких уступок его мужскому самолюбию и даже не старалась скрыть своего презрения к нему.
Презрения?
Нахмурясь, Алан уставился невидящим взглядом в чашку кофе. Никогда ранее он не рассматривал отношение Эбони к себе под таким неприятным углом. Конечно, он знал, что она его ненавидит. Но всегда думал, что это просто ответная реакция на воспоминания о крушении любовных грез школьницы, вопрос гордости. Никому не может понравиться быть отвергнутым так, как отвергли ее. И все же, несмотря на эту ненависть, между ними существовала связь, впервые возникшая тем вечером в библиотеке, связь, оставшаяся несмотря из их взаимную неприязнь.
Ален с сожалением признался, что эта связь была взрывоопасной. Взрывоопасной и непостоянной, зачастую на грани насилия. Когда-нибудь она сама себя уничтожит. И может быть, этот момент близок...
– А как ты думаешь, Алан?
Мигнув, он сфокусировал взгляд на объекте своих мысленных изысканий. Она смотрела на него широко открытыми, почти невинными глазами, наклонив голову набок – привычка, оставшаяся у нее с детских лет.
Он вдруг почувствовал себя виноватым. Она все еще почти девочка, мучительно подумалось ему. Боже мой, что я с ней сделал? Что продолжаю делать?
Но потом, при виде очень взрослого, почти дьявольского выражения ее глаз, чувство вины исчезло без следа. Он должен сегодня затащить ее в свою постель, даже если это будет стоить ему жизни!
– О чем? – осторожно спросил он, уверенный в том, что его внутренние переживания не отражаются на лице. Сегодняшний промах в ответ на ее язвительный намек на Стивенсона заставил держаться настороже. Во время обеда она не сумела спровоцировать его на какую-либо видимую реакцию и сейчас у нее это тоже не получится...
– Извини, но я не слушал разговор.
– Это не похоже на тебя, – сказала она с легкой дразнящей улыбкой.
– От усталости внимание ослабевает, – пожав плечами, сымпровизировал он.
– Алан в последнее время слишком много работает, – заметила Дейдра. – Иногда даже ночью.
– Неужели? – Эбони удивленно подняла брови. – Что ж, он всегда любил работать по ночам, миссис Кастэрс. Помните, когда я впервые появилась здесь, по крайней мере два раза в неделю он не ночевал дома.
Алан напрягся, правильно понимая, что имеет в виду Эбони – не работу, а трехлетнюю любовную связь с Адрианой. Он довольно часто оставался на ночь у нее, что, очевидно, не ускользнуло от внимания Эбони, хотя большую часть времени она проводила в школе. Но все это закончилось, когда Адриана влюбилась в другого мужчину и вышла за него замуж.
– Он никогда не изменится, миссис Кастэрс, – продолжила Эбони немного резким тоном. – Привычка – вторая натура. – Теперь она уколола его злобным взглядом, заметным только ему. – Пока кто-нибудь не возьмет его в руки и не заставит измениться. Может быть, тебе пора найти себе жену, Алан. Ты не молодеешь.
Под его улыбкой скрывалось ядовитое жало.
– Уверяю тебя, дорогая Эбони, если мне когда-нибудь посчастливится встретиться с женщиной, на которой мне захочется жениться, я это сделаю.
– Ха-ха! – рассмеялась его мать. – После того как Адриана вышла за этого Маклина, ты даже ни разу не поглядел на другую женщину. Если ты надеешься, что она когда-нибудь разведется, то зря ждешь! Она без ума от него.
– Я прекрасно это понимаю, – напряженно сказал Алан. – Поверь мне, я вовсе не поджидаю своего часа в надежде, что Адриана разведется с мужем. Тем более что у них уже есть ребенок и на подходе второй. За кого ты меня принимаешь? За разрушителя семьи?
– Разумеется, нет, – с раздражением сказала его мать. – Но мне хотелось, чтобы у тебя появилось желание стать создателем семьи! Эбони права. Тебе тридцать четыре года. Пора уже жениться и заводить своих детей. Я хотела бы иметь внуков, пока еще не слишком стара, чтобы порадоваться этому.
– Я уверен, что Вики предоставит тебе такую возможность. Со временем.
– Вики! У нее отсутствует материнский инстинкт. А что касается этого бездельника, с которым она живет... Я сомневаюсь, что он способен стать отцом! Но мы отклоняемся от темы. Мы говорили о твоем отцовстве. Или ты не хочешь иметь ребенка?
Хотел ли он этого? Кажется, никогда. Он всегда был слишком занят, поглощен сначала спасением семейного дела, потом его расширением, достижением успеха. Одной из причин его предполагаемого брака с Адрианой было ее нежелание тогда заводить детей.
По иронии судьбы, как только она действительно влюбилась, то немедленно заимела ребенка. Ее сын, Кристофер, родился ровно через девять месяцев после свадьбы с Брайсом Маклином.
Теперь этот ублюдок, покоривший сердце такой женщины, как Адриана, счастлив. Если бы она вместо этого полюбила его!
Он опять вспомнил об отношении к нему Эбони.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37