— Никакого. Я просто вспомнила, как мы лежали однажды в постели и разговаривали… знаешь, как разговаривают после… после секса. Так вот, я упомянула одну знакомую, внезапно решившую выйти замуж, и Робин подсчитал и… — Она вскрикнула — Франс схватил ее за плечо. — Мне больно!
— Как ты смеешь рассказывать мне об этом? — Он так встряхнул ее, что Лаура чуть не упала. — Думаешь, я хочу это слышать? Ни стыда, ни уважения!
— А что тебя так расстроило? Робин это прошлое. — Лаура помолчала. — В отличие от твоей любовницы.
— Кончиты?
— Кончиты, которая заходит выпить кофе, звонит тебе по сто раз в день. Закрывается с тобой в кабинете…
Франс сказал что-то резкое по-испански, снял руку с ее плеча и отступил.
— Не понимаю, что здесь происходит. Кончита ушла из моей жизни.
— А Робин — из моей.
Он сложил руки на груди и пристально посмотрел на нее.
— Может быть, но ты постоянно упоминаешь о нем.
— Естественно. Мы ведь были близки. Ты, например, рассказываешь, как тебе нравится коррида, а я вспоминаю Робина. Он был без ума о г футбола.
В футболе Робин разбирался не больше, чем она в корриде, и вообще Лаура давно уже не думала о своем бывшем любовнике, но сейчас это не имело значения. Она любила мужа, а муж… муж не мог жить без некоего замшелого кодекса чести. И, по всей вероятности, без женщины, на которой так и не женился.
— Я так понимаю, ты сожалеешь о том, что вышла замуж за меня, а не за него?
— Что за вопрос? Ты ведь просто не оставил мне выбора, помнишь?
— Я сделал то, что…
— Если ты произнесешь это еще раз, — ее голос дрогнул, — я брошу в тебя чем-нибудь.
Его лицо потемнело.
— Вероятно, — сдерживаясь, сказал он, — мы наговорили сегодня лишнего.
Лаура видела, что муж рассержен и пытается не дать волю чувствам, понимала, что и ей нужно последовать его примеру. Однако осторожность и благоразумие уже отступили перед мучительным осознанием простого факта: она по глупости влюбилась в человека, который никогда ее не полюбит.
— Возможно, нам следовало сказать это все раньше.
— Лаура, я знаю, что тебе пришлось нелегко. Эта перемена в твоей жизни…
Франс замолчал и выжидающе посмотрел на нее. Она помолчала, а когда заговорила, то сказала совсем не то, чего он ждал.
— Ты прав. Мне тяжело. Я живу здесь, в глуши, без друзей, вдали от дома . — Лаура всхлипнула. Как бы ей хотелось, чтобы все было иначе, чтобы она не влюбилась в это место, в этого мужчину! — Но ты никогда не думал об этом.
— У меня не было выбора!
— Не кричи на меня!
— Я не кричу! — взревел Франс — Просто хочу напомнить, как ты до этого дошла. Этот твой драгоценный любовничек бросил тебя — Ну и что?
— А то, что ты от горя переспала со мной — Нет!
— Ну извини, если я что-то перепутал. Освежи мою память, дорогая. Мы встретились. Ты отрывалась на вечеринке, позабыв обо всем на свете, и в итоге оказалась в постели с первым попавшимся на глаза мужчиной.
— Не правда!
— Нет? Что ж, тогда давай попробуем по-другому. Мы встретились. Ты была пьяна. И из-за этого тебе показалось, что переспать с незнакомцем…
Лаура ударила его по щеке. Франс схватил ее за руку и притянул к себе Она чувствовала, как колотится его сердце, чувствовала его гнев, исходящий жаркой волной.
— Мне было плохо. — Голос у нее задрожал, но в глазах, блестевших от слез, таился вызов. — Ты это знаешь.
— Так плохо, что ты улеглась в постель с первым встречным?
— Нет! Все было не так, и ты это знаешь. Все было по-другому.
— Неужели?
— Да…
Франс смотрел на нее, ожидая, что она скажет что-то еще, объяснит… Что было по-другому? Уж не собирается ли она заговорить о любви? Но такого чувства не существует. Если она скажет, что любит его, он…
— Так что? — спросил он, ненавидя себя и за этот холодный тон, и за то, как замерло в груди сердце в ожидании ответа. Ответа, ставшего вдруг таким важным. — Что было по-другому, когда мы занимались с тобой любовью?
Лаура вырвала руку из тисков его пальцев. Выпрямилась и подняла голову — все мечты валялись у ее ног, как разбитое зеркало.
— По-другому, — сказала она, зная: единственное, что у нее осталось, это гордость, и только ложь поможет ей сохранить эту гордость, — потому что я от тебя забеременела.
Глава 11
Бледный лондонский солнечный свет, не способный оживить даже золотые осенние листья, вяло втекал в окна комнаты для гостей в шикарной двухэтажной квартире Патриции Дженкинс. Комната, обычно светлая и веселая, казалась мрачной.
Патриция, только что вернувшаяся домой, некоторое время постояла у двери, наблюдая за Лаурой. Сестра сидела в обитом синим бархатом кресле с дочкой на руках и пыталась — судя по всему, безуспешно — накормить ее.
Изобразив на лице улыбку, Патриция бодро вошла в комнату и включила лампу.
— Темно, как в подвале, — жизнерадостно заметила она и, подойдя к окну, развела пошире шторы, потом включила еще одну лампу. — Если так пойдет и дальше, придется забыть о естественном освещении.
Она взглянула на сестру, но та казалась полностью занятой своим делом. Девочка капризничала. У Лауры был такой вид, будто она давно уже поняла свое полное фиаско в роли матери.
Патриция вздохнула.
— Лаура?
— Что?
— Милая, почему бы не попробовать бутылочку?
— Она уже попила из бутылочки, утром.
— Ну и хорошо. Но если у тебя какие-то проблемы…
— У меня нет никаких проблем. Просто сейчас на все нужно больше времени. Это вполне нормально.
— Ну так перейди на искусственное питание. В книгах говорится…
— Я знаю, что там говорится. — Лаура переложила ребенка на другую руку.
— Да, но… — Лаура вопросительно посмотрела на сестру. Ладно, сказала себе Патриция, будем дипломатичны. Воспользуемся советом Криса: когда имеешь дело с упрямцем, говори то, что нужно, но при этом улыбайся. — Конечно, ты все сама знаешь. Однако, может быть, ты что-то пропустила или не так поняла…
— Я не верю во все это, — сердито оборвала ее Лаура. — Ты читаешь книгу, еще не родив ребенка, и сразу становишься знатоком. Чушь…
— Чушь, — согласилась Патриция, чувствуя, что теряет терпение. — Я твоя сестра. И я люблю вас обеих.
— И что?
— А то, что я считаю, Мэри надо перевести на бутылочку. И не смотри на меня так, словно хочешь убить. У тебя стресс и…
— Нет у меня никакого стресса.
— У тебя стресс, и ты хочешь отделаться от меня.
— Вот как?
— Да, так. Ты совсем себя распустила. — Черт, вот тебе и выдержка и дипломатичность. Патриция закрыла глаза и попыталась успокоиться. — Извини, милая. Это я не слежу за своим языком.
— Ты права, — грустно согласилась Лаура. — Пожалуйста, возьми ее, ладно?
Патриция подошла к креслу и взяла девочку на руки.
— Ну вот, молодчина, — заворковала она. — Жаль только, что тетя Патриция не сможет тебя покормить.
— Пусть лучше будет «тетя Пэт», — сказала Лаура, поднимаясь и застегивая блузку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33