— Давай обойдемся без вымышленного мужа, чье имя тебе даже не сразу удается припомнить, — проворковал Люк очень миролюбиво. — Я не верю в его существование.
— Не знаю, с чего ты это взял. — Его слова застигли ее врасплох, и она с ужасом поняла, что ответила крайне неудачно, — чтобы сыграть убедительно, следовало выказать удивление и возмущение.
— С тобой я не хочу играть в эти игры. — Она съежилась под пущенным в нее пристальным взглядом, подчинившим ее своей воле. — Со всеми остальными — пожалуйста, но с тобой — нет. Я видел вас с Хантингдоном возле отеля. Ты, конечно, воображаешь, будто колечко может придать тебе видимость достойного положения. Чушь это! — категорически отрубил он. Ее охватило отчаяние.
— Ты не так все понял.
— Вот как? Не думаю, — пробурчал Люк. — Не беспокойся, с ним все в порядке… хотя он летит в Германию заключать контракт, которого ему не видать как собственных ушей.
— Что-что?
— Мне кажется, на слух ты не жаловалась.
От невыносимого напряжения она словно окаменела.
— Что ты собираешься сделать с этим контрактом?
— Только немножко повлиять на его подписание, — отрезал Люк. — А моего влияния будет достаточно.
— Но за что? Я имею в виду, Дрю-то за что? — убитым голосом спросила она.
— К несчастью для него, он владелец этой квартиры. — Люк послал ей горящий взгляд, в котором светилась неприкрытая угроза. — Если кто-то заходит на мою территорию, пусть пеняет на себя. Если всем все спускать, уважать мои границы не будет никто. Неужели ты думала, что я осыплю его благодарностями за то, что он отнял у меня женщину?
ГЛАВА ТРЕТЬЯ

* * *
Кэтрин побелела. Слишком много ударов для одного раза. Ей казалось, что она тонет и сейчас задохнется. Потрясение парализовало весь ее организм — от мозга до кончиков пальцев.
Люк глядел на нее без тени жалости. Она ощущала накопившееся в нем злобное ожесточение. Его окружала темная аура, испускавшая волны ярости. Это была пугающая, незнакомая ей сила, ведь до сих пор, когда дело касалось ее, Люк всегда держал себя в руках. Он вообще старался скрывать свои чувства. Люди, дающие выход гневу, теряют власть над ситуацией. Такие просчеты были не в натуре Люка. Или так ей казалось…
Она попыталась сглотнуть. Облизала кончиком языка пересохшие губы.
— Я не твоя женщина, — проговорила она неуверенно.
Его золотые глаза были почти не видны из-за темных ресниц.
— Ты была ею два года, ты принадлежала только мне, как не могла принадлежать ни одна другая женщина. Некоторые вещи изменить нельзя. В «Савое» ты не смогла отвести от меня глаз.
— Ничего подобного! — Его заявление так напугало Кэтрин, что она на миг забыла об опасности, грозящей Дрю.
— Неужели? — Она представила себе сытого тигра, лениво наблюдающего, как резвится его будущая добыча. Он не отрываясь смотрел на нее горящими глазами. — Уверен, что так. Не будем спорить. На меня ты произвела именно такое впечатление. И я этого не отрицаю. Какое-то «не пойми что», совсем непрошеное и вроде бы желанное чувство, которое тем не менее не умерло за шесть с половиной лет. Тебе это о чем-нибудь говорит?
Кэтрин, нахмурив брови, старалась уследить за его мыслью, но стоило ей приблизиться к пониманию, как недоверие отбрасывало ее назад.
— Многие браки не выдерживают такого срока, — нежно проговорил Люк. — Кэтрин, я хочу, чтобы ты вернулась.
Она провалилась в бездонный колодец, где царила такая тишина, что казалось, слышны удары ее сердца, которое колотилось так сильно, что вот-вот выскочит из груди. Горло ее дергалось, но из него не вылетало ни звука, словно она утратила дар речи. Возбуждение достигло такой степени, что она лишилась даже способности рассуждать.
— Ты, должно быть, самая скромная из всех женщин, каких я знаю. Неужели ты могла подумать, что я стал бы затевать всю эту кутерьму ради меньшего? — Люк подошел к столу, открыл графин и, взяв с подноса стакан, плеснул в него бренди.
— Не могу поверить своим ушам, — промямлила она.
— Пусть тебя утешает, что я не сказал и четверти того, что мне бы хотелось. — Люк поднес стакан к ее безжизненным пальцам, прижал их своей рукой, чтобы она его удержала, и это легкое прикосновение отозвалось в ней новой мукой. — Похоже, ты довольна моей сдержанностью.
Она смутно ощутила, что чувствует кролик, загипнотизированный светом фар на шоссе. Эти золотые глаза умели завораживать. Одним глотком она выпила бренди, и в горле полыхнул огонь. Но оцепенение прошло, и вернулась способность рассуждать.
— Неужели… ты и правда думаешь, что я живу с Дрю? — спросила она, передернувшись от отвращения. — Ты ведь на это намекаешь?
— Я никогда не намекаю, сага. Я утверждаю.
— Да как ты смеешь! — вскрикнула Кэтрин. Люк невозмутимо глянул на нее.
— Он наверняка женат, а по возрасту годится тебе в отцы, так что выглядит это довольно противно.
Она поняла, что битва проиграна. В его последних словах содержался приговор.
— Он не сделал ничего плохого! — горячо запротестовала она. — Дрю самый хороший и порядочный человек из всех, кого я видела!
— И он всего только изменяет жене с женщиной, которая вдвое его моложе, — заметил Люк едко. — Хочу предупредить тебя, сага. Я не желаю больше слышать от тебя этого имени.
Кэтрин была так поглощена защитой Дрю, что даже не услышала его последних слов.
— Он не изменяет жене. Они уже год не живут вместе. Через месяц они разводятся!
— Знаю, — перебил Люк, выбивая почву у нее из-под ног. — А лучше бы ему было остаться с женой. Для его же блага.
— Блага? — прошептала она, вспомнив, что он говорил несколько минут назад. — Ты хочешь ему навредить…
— Нет, в золоте искупать! — возразил он ледяным тоном.
— Нет, ты этого не сделаешь! — закричала она с мольбой.
Он внимательно посмотрел на нее и прикрыл глаза.
— Как скажешь. — И как-то очень по-итальянски пожал плечами. — Нам надо обсудить гораздо более важные вещи.
Внутри у нее шевельнулся болезненный комок. Под этим великолепным костюмом скрывался хищник с ухватками неандертальца, которому незнакомо слово «совесть».
— Хотя это абсолютно тебя не касается, — с трудом проговорила она, — но между мной и Дрю ничего не было.
— Меня касается все, что касается тебя.
Ей совсем не хотелось все это обсуждать, но ее слишком волновала судьба Дрю.
— Почему ты хочешь разорить фирму «Хантингдон»? Что он тебе сделал?
— Ты меня спрашиваешь? — зарычал он. — Ты живешь у него в квартире и после этого еще спрашиваешь?
— Здесь совсем не то, что тебе показалось.
— Именно то. Самый настоящий разврат. — При этих словах ноздри у него раздулись.
— То же, что было у нас? — не смогла она удержаться от сравнения.
— Cristo! — В гневе он даже вздернул руки. — Как у тебя язык повернулся?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45