Хотя темный взгляд его полуприкрытых глаз был абсолютно непроницаем.
Она прочистила горло.
— Он просто отключился, как лампочка. Должно быть, ты его совершенно вымотал. Такое с ним редко бывает.
Люк легонько пожал плечами.
— Да ни к чему я его не принуждал. Со мной он вел себя просто отменно, но я подозреваю, что приступы упрямства, которые я видел до этого, тоже не редкость.
— Он немного взвинчен, — извиняющимся тоном сказала она.
— Он очень сообразительный ребенок. Ему как можно скорее надо начать учиться.
Она побледнела от ужаса,
— Но я не хочу никуда его отправлять. Люк вздернул брови.
— Разве я сказал что-то подобное? Совершенно не обязательно отправлять его в закрытую школу. В Риме есть прекрасная школа для одаренных детей. Возможность общаться с равными себе пойдет Дэниэлу только на пользу. — Он глубоко вздохнул и украдкой глянул на нее, но она этого не заметила. Сжав губы, она смотрела себе под ноги. — Он уже немного великоват для того, чтобы позволять себе капризничать. Лишнюю энергию надо направить в правильное русло.
— Ты слишком придираешься! — возмутилась она.
— И в мыслях не было. Он, безусловно, куда уравновешенней меня в его возрасте, но ему необходимо гораздо больше занятий. Или ты предпочитаешь, чтобы он так и продолжал черпать знания из телевизора?
Кэтрин сильно покраснела, но возражать не стала, со стыдом признавшись себе, что он имел некоторые основания так говорить.
— Я старалась, как могла.
— В общем и целом это очень счастливый и уверенный в себе ребенок. Я понимаю, чего тебе это стоило, тем более что, как неоднократно Дэниэл давал мне понять, вы были очень стеснены в средствах.
Похвала не помогла Кэтрин расслабиться. Люк был так замкнут, так далек от нее. Исподтишка глянув на его смуглое лицо, она заметила, что оно слегка подергивается, и подумала, что же он сейчас чувствует, если никак не может взять себя в руки.
— То, что ты сказала мне утром, это правда? Или ты придумала это на месте? — нарочито бесстрастно спросил он. — Ты действительно верила, что я бы настаивал на аборте?
Краска отлила от ее лица.
— Если так формулировать, получается слишком…
— Жестоко? Бесчеловечно? Эгоистично? — предложил он ей на выбор, а его глаза играли как два золотистых язычка пламени на ее измученном лице. — Видимо, именно таким я тогда тебе и представлялся.
В ответ на эти несправедливые слова она смущенно замотала головой.
— Нет… просто когда что-то встает у тебя на пути, ты просто отбрасываешь это, — запинаясь, выговорила она, подозревая, что ей не слишком удается выразить то, что она хочет сказать. — Я чувствовала, что мне тогда против тебя не выстоять. Вот этого я и боялась больше всего. Ты мог меня убедить…
Видно было, как у него напряглись все до единой мышцы.
— Per amor di Dio, как же я вел себя с тобой, что ты так обо мне думала!
Все шло не так, как она надеялась. Беспорядочная смесь смутных страхов и эмоций, которые она переживала пять лет назад, предстала перед Люком в слишком конкретном виде, что было очень опасно.
— Да нет, совсем не так. Неужели ты не понимаешь, что, чем дольше я об этом молчала, тем труднее мне было рассказать?
— Я понимаю только, что ты меня очень боялась и была уверена, что я пойду на убийство собственного неродившегося ребенка потому лишь, что мне так удобнее. Но даже когда я еще и сам не знал, что люблю тебя, я ведь был очень к тебе привязан, — пробормотал он почти без всякого выражения. — И даже если бы я тебя вообще не любил, я бы никогда не пошел на такой вариант.
В глазах у нее застыли слезы. Она быстро заморгала.
— Прости, мне очень жаль. — Это был крик души.
Он криво усмехнулся.
— Похоже, мне должно быть жаль гораздо больше. Вот уж точно, что посеешь, то и пожнешь. Мы стояли вчера с тобой под венцом, но ты мне не верила. Ты так и не смогла набраться храбрости и рассказать про Дэниэла.
— Я просто трусиха… ты мог бы уже в этом убедиться. Во всяком случае, я не хотела портить свадьбу, — пробормотала она, не смея взглянуть на него, отлично понимая, как смешно и глупо это звучит.
Оба молчали. Нервы у нее были на пределе.
— Есть ли опасность, что эта неделя может принести нам прибавление семейства? — натянуто спросил он.
Когда до нее дошел смысл вопроса, она поняла, что очень скоро ей придется делать выбор, и нервно облизнула пересохшие губы.
— Почти никакой, — честно призналась она, как ни странно, до смешного смущенная этим неожиданным вопросом. Нынешняя позиция Люка не имела ничего общего с той, которую он обнаружил в тот день, когда они поссорились у бассейна, да и весь тот день теперь, казалось, отошел в далекое прошлое.
Если у него хватило деликатности не испустить при этом известии громкий вздох облегчения, то он все же должен был признать, что и она проявила понимание.
— Да будет тебе известно, что в те первые дни, когда мы были вместе, я тоже не думал о последствиях. Но не потому, что я такой бессовестный, — сказал он и даже выдавил улыбку. — Я не собирался сделать тебе ребенка.
— Вот и прекрасно. — Кэтрин нервно передернула плечами, его слова ее очень задели, и продолжать разговор она была не в состоянии. А ведь мысль о втором ребенке уже успела запасть ей в душу, поняла она с опозданием. У Люка просто угас энтузиазм, а она решила, что он отбросил эту мысль навсегда. Отсюда оставался всего шаг до уверенности, что он больше не считает их брак вечным союзом. Второй ребенок только добавил бы новых проблем.
— Я был очень неосторожен, — сказал он.
Кэтрин его уже не слышала. Она едва сдерживалась, чтобы не разрыдаться и не наброситься на него с новыми обвинениями. Она решила отступить с поля боя.
— Я устала. Пойду лягу, — сказала она, обходя его стороной.
— Я не хотел тебя расстраивать.
Не добавило ей радости и то, что вещи Люка оказались вынесены из их спальни. Он лишил ее даже удовольствия выставить его вон! Она схватила подушку, взбила ее и зарылась в нее лицом, чтобы никто не услышал ее рыданий.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
— Принести вам что-нибудь еще, миссис Сантини?
Кэтрин с виноватым видом оглядела свою тарелку. Растерзанная на пятнадцать кусков булочка, причем ни следа укуса ни на одном.
— Нет, благодарю. — Она выдавила улыбку. — Я не хочу есть.
Аппетит в точности соответствовал ее настроению. Рано утром Люк уехал в Париж, взяв с собой Дэниэла. Вернутся они вечером. Так, чтобы Дэниэл слышал, Люк очень корректно спросил, не хочет ли она присоединиться. Отказ был принят с той же корректностью. Было совершенно очевидно, что приглашение сделано только ради Дэниэла.
Последние четыре дня, в оцепенении размышляла она, были сущим адом. Она научилась их укорачивать. Раньше ложилась спать и позже вставала. Хотя упрекнуть Люка ей было не в чем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
Она прочистила горло.
— Он просто отключился, как лампочка. Должно быть, ты его совершенно вымотал. Такое с ним редко бывает.
Люк легонько пожал плечами.
— Да ни к чему я его не принуждал. Со мной он вел себя просто отменно, но я подозреваю, что приступы упрямства, которые я видел до этого, тоже не редкость.
— Он немного взвинчен, — извиняющимся тоном сказала она.
— Он очень сообразительный ребенок. Ему как можно скорее надо начать учиться.
Она побледнела от ужаса,
— Но я не хочу никуда его отправлять. Люк вздернул брови.
— Разве я сказал что-то подобное? Совершенно не обязательно отправлять его в закрытую школу. В Риме есть прекрасная школа для одаренных детей. Возможность общаться с равными себе пойдет Дэниэлу только на пользу. — Он глубоко вздохнул и украдкой глянул на нее, но она этого не заметила. Сжав губы, она смотрела себе под ноги. — Он уже немного великоват для того, чтобы позволять себе капризничать. Лишнюю энергию надо направить в правильное русло.
— Ты слишком придираешься! — возмутилась она.
— И в мыслях не было. Он, безусловно, куда уравновешенней меня в его возрасте, но ему необходимо гораздо больше занятий. Или ты предпочитаешь, чтобы он так и продолжал черпать знания из телевизора?
Кэтрин сильно покраснела, но возражать не стала, со стыдом признавшись себе, что он имел некоторые основания так говорить.
— Я старалась, как могла.
— В общем и целом это очень счастливый и уверенный в себе ребенок. Я понимаю, чего тебе это стоило, тем более что, как неоднократно Дэниэл давал мне понять, вы были очень стеснены в средствах.
Похвала не помогла Кэтрин расслабиться. Люк был так замкнут, так далек от нее. Исподтишка глянув на его смуглое лицо, она заметила, что оно слегка подергивается, и подумала, что же он сейчас чувствует, если никак не может взять себя в руки.
— То, что ты сказала мне утром, это правда? Или ты придумала это на месте? — нарочито бесстрастно спросил он. — Ты действительно верила, что я бы настаивал на аборте?
Краска отлила от ее лица.
— Если так формулировать, получается слишком…
— Жестоко? Бесчеловечно? Эгоистично? — предложил он ей на выбор, а его глаза играли как два золотистых язычка пламени на ее измученном лице. — Видимо, именно таким я тогда тебе и представлялся.
В ответ на эти несправедливые слова она смущенно замотала головой.
— Нет… просто когда что-то встает у тебя на пути, ты просто отбрасываешь это, — запинаясь, выговорила она, подозревая, что ей не слишком удается выразить то, что она хочет сказать. — Я чувствовала, что мне тогда против тебя не выстоять. Вот этого я и боялась больше всего. Ты мог меня убедить…
Видно было, как у него напряглись все до единой мышцы.
— Per amor di Dio, как же я вел себя с тобой, что ты так обо мне думала!
Все шло не так, как она надеялась. Беспорядочная смесь смутных страхов и эмоций, которые она переживала пять лет назад, предстала перед Люком в слишком конкретном виде, что было очень опасно.
— Да нет, совсем не так. Неужели ты не понимаешь, что, чем дольше я об этом молчала, тем труднее мне было рассказать?
— Я понимаю только, что ты меня очень боялась и была уверена, что я пойду на убийство собственного неродившегося ребенка потому лишь, что мне так удобнее. Но даже когда я еще и сам не знал, что люблю тебя, я ведь был очень к тебе привязан, — пробормотал он почти без всякого выражения. — И даже если бы я тебя вообще не любил, я бы никогда не пошел на такой вариант.
В глазах у нее застыли слезы. Она быстро заморгала.
— Прости, мне очень жаль. — Это был крик души.
Он криво усмехнулся.
— Похоже, мне должно быть жаль гораздо больше. Вот уж точно, что посеешь, то и пожнешь. Мы стояли вчера с тобой под венцом, но ты мне не верила. Ты так и не смогла набраться храбрости и рассказать про Дэниэла.
— Я просто трусиха… ты мог бы уже в этом убедиться. Во всяком случае, я не хотела портить свадьбу, — пробормотала она, не смея взглянуть на него, отлично понимая, как смешно и глупо это звучит.
Оба молчали. Нервы у нее были на пределе.
— Есть ли опасность, что эта неделя может принести нам прибавление семейства? — натянуто спросил он.
Когда до нее дошел смысл вопроса, она поняла, что очень скоро ей придется делать выбор, и нервно облизнула пересохшие губы.
— Почти никакой, — честно призналась она, как ни странно, до смешного смущенная этим неожиданным вопросом. Нынешняя позиция Люка не имела ничего общего с той, которую он обнаружил в тот день, когда они поссорились у бассейна, да и весь тот день теперь, казалось, отошел в далекое прошлое.
Если у него хватило деликатности не испустить при этом известии громкий вздох облегчения, то он все же должен был признать, что и она проявила понимание.
— Да будет тебе известно, что в те первые дни, когда мы были вместе, я тоже не думал о последствиях. Но не потому, что я такой бессовестный, — сказал он и даже выдавил улыбку. — Я не собирался сделать тебе ребенка.
— Вот и прекрасно. — Кэтрин нервно передернула плечами, его слова ее очень задели, и продолжать разговор она была не в состоянии. А ведь мысль о втором ребенке уже успела запасть ей в душу, поняла она с опозданием. У Люка просто угас энтузиазм, а она решила, что он отбросил эту мысль навсегда. Отсюда оставался всего шаг до уверенности, что он больше не считает их брак вечным союзом. Второй ребенок только добавил бы новых проблем.
— Я был очень неосторожен, — сказал он.
Кэтрин его уже не слышала. Она едва сдерживалась, чтобы не разрыдаться и не наброситься на него с новыми обвинениями. Она решила отступить с поля боя.
— Я устала. Пойду лягу, — сказала она, обходя его стороной.
— Я не хотел тебя расстраивать.
Не добавило ей радости и то, что вещи Люка оказались вынесены из их спальни. Он лишил ее даже удовольствия выставить его вон! Она схватила подушку, взбила ее и зарылась в нее лицом, чтобы никто не услышал ее рыданий.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
— Принести вам что-нибудь еще, миссис Сантини?
Кэтрин с виноватым видом оглядела свою тарелку. Растерзанная на пятнадцать кусков булочка, причем ни следа укуса ни на одном.
— Нет, благодарю. — Она выдавила улыбку. — Я не хочу есть.
Аппетит в точности соответствовал ее настроению. Рано утром Люк уехал в Париж, взяв с собой Дэниэла. Вернутся они вечером. Так, чтобы Дэниэл слышал, Люк очень корректно спросил, не хочет ли она присоединиться. Отказ был принят с той же корректностью. Было совершенно очевидно, что приглашение сделано только ради Дэниэла.
Последние четыре дня, в оцепенении размышляла она, были сущим адом. Она научилась их укорачивать. Раньше ложилась спать и позже вставала. Хотя упрекнуть Люка ей было не в чем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45