Мелоди пристально взглянула на него.
– Они не заботятся о покупателях. К счастью, поджаренный хлеб тоже подойдет.
– Все это звучит не так уж плохо, на мой взгляд, – признался Сет, заглянув в корзину. – Покажи-ка, что там есть еще.
– Фазан – почти то же, что курица, вареный; лобстер. И то и другое готово к употреблению. У вас, не будет никаких забот на кухне. Затем давайте посмотрим… Взбитый желток с вином, пончики с абрикосами. Немножко копченой осетрины. Ничего особенного, как видите.
– Как, а где же соловьиные языки? – съязвил Джеймс, сердито сжав губы.
– Спокойно, парень, – ты, что, хочешь отбить у меня аппетит? – Сет копался в корзине, как ребенок в подарочном рождественском чулке. – А это что, Мелоди?
– Ромовая баба, – сообщила Мелоди, не обращая внимания на презрительное хмыканье со стороны Джеймса.
– Ромовая? – ухмыльнулся Сет. – Насчет бабы не знаю, но ром всегда хорош для страждущего человека, девочка.
Джеймс пробормотал что-то не очень лестное и направился к шкафу, чтобы сложить купленные продукты. Он проделал все это со страшным громом и треском. Чувствуя себя очень стесненно, Мелоди присела поболтать с Сетом еще на пару минут, затем стала прощаться.
– Не хочу переутомлять вас в первый день после вашего возвращения домой, но в следующий приезд побуду дольше, – пообещала она, имея в виду, что в следующий раз Сет, скорее всего, будет один. – Собственно, я хотела бы переговорить с вами. Сет, о планах перестройки старого рыбоконсервного завода и создания на его месте общественного центра. Я знаю, вам не очень понравилось, что я участвую в этом проекте, но я до сих пор не могу понять, почему вы так решительно против этой идеи.
– Потому что я растолковал ему, что вы собираетесь делать, как я это понимаю, – высунул голову из кухни Джеймс.
– Тогда нет ничего удивительного, что он настроен скептически! – едко заметила Мелоди и повернулась к Джеймсу спиной. – Вы, должно быть, заметили, Сет, что для вашего сына нет большего удовольствия, чем покритиковать.
Джеймс подал голос из меньшей комнатки.
– Что-то не в порядке с проектом, если он не в состоянии выдержать немного критики.
– Что-то не в порядке с человеком, если он не в состоянии разобраться и занять более позитивную позицию, – сказала Мелоди старому Логану, который злорадно хихикал, наблюдая за развернувшейся баталией. – А такой негативный вклад нам не нужен.
Чугунная сковорода была поставлена на плиту с невероятным грохотом.
– Может быть, – откликнулся Джеймс, – вообще никаких вкладов не нужно. Может быть, люди, жизнь которых вы во что бы то ни стало хотите изменить, предпочитают, чтобы все осталось как есть.
– А что, если он прав на сей раз? – Сет взглянул на Мелоди из-под лохматых бровей.
Мелоди окинула взором скудные предметы первой необходимости, из которых состоит дом Сета. На языке вертелся вопрос, как может он поддакивать оппонентам в то время, как проект способен лишь улучшить качество его жизни? Но ей на память вновь пришли преследовавшие ее слова Джеймса: «Они не хотят благотворительности от вас. Они ее отвергают. Более того, она никоим образом не решает проблем, лежащих под поверхностью явлений».
Мелоди взглянула еще раз на Сета, обратила внимание на его упрямо выставленную челюсть. Это тот самый гордый человек, который победил смерть и который приходит в бешенство, когда ему пытаются силой навязать помощь других, хотя она ему крайне необходима. И Мелоди знала, что в одном Джеймс прав: она не смогла учесть важное обстоятельство, когда впервые выступила с оригинальной идеей создания общественного центра, – Мелоди проконсультировалась со всеми на свете, только не с подлинными экспертами – людьми, для которых этот центр предназначался. Что думают они, ее не очень тогда интересовало. С точки зрения Сета и его друзей, это, должно быть, не только смехотворное упущение, но и самое непростительное нахальство.
– Мы не хотим, чтобы посторонние вмешивались в нашу жизнь, – продолжал Сет, придавая больше весу ее запоздалым раздумьям.
– Значит ли это, что я для вас посторонняя?
– Нет, девочка. Но это лишь потому, что я узнал тебя лучше, увидел не только то, что дано видеть глазу. А о твоих странных коллегах этого я сказать не могу. – Сет потянул воздух носом. – Их не волнует, как живут люди вроде меня, Мелоди. Они обеспокоены лишь тем, чтобы мы не умирали на пороге их магазинов и домов, так как это плохо для их бизнеса.
Сет был слишком близок к истине, чтобы это успокаивало. Но все же не утрачивало свою ценность то хорошее, что тот же Сет может получить от будущего центра, если проект осуществится. Застегивая пальто, Мелоди продолжила свою мысль.
– Конечно, теперь вы знаете, что ваши судьбы мне совсем не безразличны, и по этой причине я не могу просто забыть о своей идее. Можем мы как-нибудь поговорить еще о проекте и выработать насколько возможно взаимоприемлемый план?
– Сомнительно, на мой взгляд, но, наверное, попытка не в убыток, буркнул Сет, стерпев мимолетное объятие.
– Так быстро уезжаешь? – выглянул из кухни Джеймс с деревянной лопаточкой в руке и посудным полотенцем, завязанным на поясе. – Вот так так! А я как раз собирался пригласить тебя закусить простым старомодным североамериканским гамбургером.
Мелоди сладко улыбнулась.
– Пожалуй, в другой раз.
Он вздохнул с явным облегчением.
– Тогда я провожу тебя.
– Не беспокойся. Я не хотела бы отрывать тебя от плиты.
– Никакого беспокойства, – настаивал он, направляя ее в дверь, а потом по дорожке.
Мелоди собиралась уйти тихо и незаметно, но пальцы Джеймса, сжавшие ее локоть сквозь материю пальто, заставили ее передумать.
– Хочу, чтобы ты знал, – вскипела она, энергично вырвавшись из его хватки. – Если бы у твоего бедного отца была большая печь, я бы, может, осталась, чтобы отправить тебя туда – головой вперед.
Джеймс так пнул ногой в старую скрипучую калитку, что она чуть не сорвалась с петель. Он прорычал сквозь стиснутые зубы:
– А я хочу, чтобы тебе было известно: если ты объявишься здесь снова с видом леди из старинного особняка, раздающей милостыню нуждающимся, я засуну тебя и твои деликатесы в…
Мелоди уперла в бока сжатые кулаки и стала нос к носу с Джеймсом.
– Да?
– А-а-а! – Джеймс махнул рукой, как будто отгонял мучившую его муху, и издал возглас отвращения. – Я противен сам себе! Мелоди, поезжай домой. И, пожалуйста, если приедешь сюда снова, то доставь мне удовольствие, удостоверься заранее, что меня здесь не будет. Мне не очень нравится моя манера поведения, когда я нахожусь вблизи от тебя.
– Хотела бы верить этому, но не верю, – грустно сказала она. – Ты считаешь, что я все делаю не так.
– Это не правда!
– Нет, это правда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48